Я хотела сказать ей, что со мной все в порядке. Но это не так. И она бы не поверила моей лжи.

— Конечно, ничего не получится, — ответила я.

Зои нахмурилась, глядя на меня, что она редко делала, потому что старательно контролировала выражение свое лицо.

— Моя подруга Стелла — безнадежный романтик и оптимистка — никогда не сказала бы ничего подобного.

Я взяла ароматическую свечу, понюхала ее, поставила на место.

— Да, раньше это была я. До Джея. Но не думаю, что возможно быть безнадежным романтиком, когда ты влюблена в мужчину, который настоящий антоним романтики. — Я слегка улыбнулась, думая о прошлой ночи, и о том, что Джей был в моей квартире, когда я вернулась домой из клуба. О том, как он трахал меня этим утром перед тем как уйти. Мое тело просто изнывало. — Но опять же, романтика — не самое главное. Много есть чего приятного в жизни без нее.

Зои не улыбнулась моим словам, даже чуть-чуть. И она была полностью «за» сексуальное самовыражение, и поддерживала меня в этом с самого начала.

— Что? — спросила я ее, поворачиваясь и прекращая поиски идеальной свечи.

— Ничего, — пробормотала Зои.

Я нахмурилась. Зои была не из тех женщин, которые не говорят, что у них на уме. Зои не лгала, не льстила и не шепталась за спиной. Мы обе работали в отраслях, где женщины все еще поддавались доминирующему убеждению, что мы все должны конкурировать друг с другом, незаметно подставляли наших коллег-сестер всякий раз, когда появлялась возможность, чтобы каким-то образом возвысить себя. Мне повезло быть с девчонками, которые поддерживали друг друга и рассказывали всё. Даже если правда — уродлива.

— Никогда не думала, что мне придется говорить тебе это, Зои, — сказала я. — Но скажи, что ты на самом деле чувствуешь. Я выслушаю и не обижусь.

Зои посмотрела на меня, как будто прикидывала, смогу ли я на самом деле справиться с этим.

— Мне нравится, что ты в этих новых отношениях, которые дают тебе сексуальное пробуждение, уверенность, а нам VIP-кабинку в «Клатче», но я не хочу, чтобы ты слишком сильно прогибалась перед этим мужчиной. Я вижу, ты влюбляешься в него, но его любовь — это не свет… — Она потянулась, чтобы сжать мою руку. — Ты — свет, малышка. Я не хочу, чтобы он, его правила и его тьма поглощали тебя. — Она отпустила мою руку. — С ним или без него ты все еще сияешь, ты всегда сияла. И я не хочу, чтобы ты думала, будто должна перестать сиять, лишь бы быть рядом с ним. Полночь и рассвет существуют в одном и том же мире, они — разные стороны одного и того же солнца. Так что просто пообещай, что не позволишь ему украсть это у тебя. Не позволь ему мешать тебе подниматься.

Неожиданно у меня в горле образовался комок, а на глазах выступили слезы. Была только одна проблема с подругами, которые любили тебя и заботились о тебе: они не позволят тебе прятаться от самой себя.

— Я не думаю, будто он что-то у меня крадет, — возразила я, прочищая горло. — Думаю, он показывает мне то, что всегда было там. Он показывает мне полночь, которую я всегда боялась признать. Тьму внутри меня. — Я сделала глубокий вдох. — Внутри меня всегда был этот темный голос. Типа как Дарт Вейдер. Я окаменела от страха потерять себя. Потерять все хорошее из-за болезни, которая унесла жизнь моей матери. Во всяком случае, мне более комфортно в темноте. Из-за Джея я этого не так сильно боюсь.

Вот она, правда.

— Это с тобой не произойдет, — уверенно заявила Зои. — Ты не твоя мать, Стелла.

— Знаю, — ответила я.

По крайней мере, пока.

Было три часа ночи.

Колдовской час.

Я очнулась от кошмара.

Джей был рядом. Не прошло и секунды, как он оказался на мне. Внутри меня. Он прогнал все ужасы своим прикосновением. Своими губами. Своим присутствием. Я отдалась ему целиком и полностью, благодарная за то, что у меня есть собственный демон, который защищал меня в самый темный час ночи.

Мое дыхание было тяжелым, когда мы закончили.

Или когда я думала, что мы закончили. У Джея были другие планы. Он наклонился, чтобы включить свет.

— Чего ты боишься? — пробормотал он, скользя губами по внутренней стороне моих бедер.

Моя грудь быстро поднималась и опускалась, пытаясь пережить оргазм, а мозг разрывался от удовольствия и от боли из-за веревки, впивающейся в мои запястья.

— Темнота, — выдохнула я.

Глаза Джея были сосредоточены на мне, побуждая меня, готовясь вытянуть из меня все, пока я не опустошусь внутри. Такой же прием, как и в сексе.

— Я ненавижу темноту, — продолжила я. — Это настоящая причина, по которой я была в «Клатче» той ночью. Мне не хотелось идти на какую-то вечеринку. У всех моих подруг были планы, у меня не было ухажера, и я не могла оставаться одна в темноте.

Джей наблюдал за мной. Губы больше не касались моих бедер. Он получил то, что хотел. То, чего он жаждал. Последнюю часть меня, которую я берегла. Но больше никто это не услышит.

— Вот почему я пошла туда, — прошептала я. — Чтобы убежать от тьмы. Потому что там они живут. Звуки, как кто-то крадется в мою квартиру. Скрип проходящего времени, дыхание монстров. Притаившиеся тени. Та болезнь, которой я так боюсь, та, которую могу прогнать лишь при свете, живет в темноте. Вот чего я больше всего боюсь. — Судорожно втянула воздух. — Пока я не встретила тебя. Потому что ты — тьма. Непроглядная ночь в теле мужчины. И больше я этого не боюсь.

Я хотела спросить, чего боится он. Мне до боли хотелось это знать. Но у меня не хватило смелости. Ещё нет. У меня нет контроля над этим. Над нами. И я никогда бы этого не сделала. Но, тем не менее, я ждала. Чтобы он хоть что-то сказал. Что-нибудь о себе. О своем прошлом. О своих мечтах. Хотя я все еще лелеяла дурацкую надежду, что он промолчит, продолжит целовать мои бедра, притягивая меня все ближе к себе. Но Джей удивил меня. И заговорил:

— Ты цитируешь Альберта Эйнштейна, — сказал он хриплым голосом. — У тебя есть кот по имени Волан-де-Морт. Ты защищаешь незнакомых людей, не думая о своем собственном благополучии. Ты делаешь все для любимых. Даже для тех, кто не заслуживает такой любви. Ты влюбилась в мужчину, который не показал тебе ничего, кроме жестокости. — Он погладил меня по щеке так нежно, что его пальцы едва коснулись моей кожи. — Ты любишь злобу. И ты заставляешь злодеев любить тебя в ответ.

Его слова эхом отозвались в моем мозгу, и я ждала, что вот-вот проснусь. Но Джей остался здесь, суровый и угрюмый. Все мое тело затряслось, я раскололась на части.

— Ты сказал, что никогда не полюбишь меня, — прошептала я. — Ты обещал, что не это не произойдет.

— Я солгал, — пробормотал он. — Я грешник, милая. Ты это знаешь. Моя работа — это ложь. Само мое существование — это череда недоразумений, тайн и предательств. Я никак не мог признаться ни тебе, ни себе, что способен любить. Потому что знал, что моя любовь будет твоим проклятием. Знал, что неизбежно влюблюсь в тебя. Знал, что разрушу твою жизнь, если буду тебя любить. Поэтому солгал. Как настоящий грешник.

Мое бешено колотящееся сердце грозило выпрыгнуть прямо из груди. Оно бы выпрыгнуло прямо в руки Джею. Как будто оно уже не у него.

— Что это значит? — спросила я дрожащим голосом.

— Это значит, что соглашение закончено, — сказал Джей.

Мой желудок скрутило, как только эти слова слетели с его губ. Паника парализовала меня, когда я попыталась переварить то, что он говорил.

— Все кончено? — повторила я, мои губы дрожали.

— Да, — повторил он. Его глаза больше не были жесткими, а лицо не было холодным. — Я не могу быть с тобой только по выходным. Я не смогу соблюдать свои правила. Я нарушил все до единого в ту же секунду, как привел тебя в свой кабинет. Ты привязана ко мне, Стелла. Зацепилась за мои внутренности. И я могу с этим жить. Даже несмотря на то, что пообещал себе плевать на всех в этом мире. Но вот ты здесь. Обвилась вокруг меня.

Я моргнула, глядя на него. На этого красивого, сложного мужчину. Мужчину, который тоже обвился вокруг меня. Он не собирался расставаться со мной. Он положил конец договоренности, иллюзии, что отношения между нами можно контролировать.

— Красная нить судьбы, — прошептала я.

Джей вопросительно наклонил голову.

— Это древний китайский фольклор, — объяснила я. — Связь между двумя людьми, которым суждено быть чем-то друг для друга. Любовниками. Люди, которые через эту красную нить находят друг друга независимо от обстоятельств. Она будет извиваться и запутываться с течением времени, жизни, обстоятельств. Но она никогда не порвется. Красная нить всегда будет держать их вместе.

Я похолодела от этих слов, но не знала почему. Это должен быть счастливый момент, не так ли? Но в любви не было ничего счастливого. По крайней мере, не в нашей. К лучшему или к худшему, мы с Джеем всегда будем связанны. В этом я была уверена. Но не была уверена ни в чем другом.

Джей научил меня стольким вещам. Он дал понять, что я могу выжить в темноте. Что смогу справиться с насилием. Но больше всего он научил меня тому, что такое настоящая любовь. Когда впервые встретила его, я сказала ему, что никогда не была влюблена. Что я хочу жить и испытать любовь типа «не могу дышать без тебя». Эта невыразимая любовь.

Мужчина, который, как я думала, убьет меня прежде, чем я смогу испытать любовь, показал мне, что это такое. Это совсем не то, что я себе представляла. Это было сложно. Тошнотворно, тревожно, страшно. Это то чувство, которое ты испытываешь, когда резко просыпаешься в постели, убежденный, что падал навстречу смерти и не мог найти опору в реальности.

— Завтра мы договоримся о том, чтобы забрать твои вещи, — сказал он, не признавая слов, которые я только что сказала. — Можешь решить, что сохранить, а что заменить здесь. Одну спальню переделаем в кабинет для тебя. Думаю, придется расширить гардероб. Позвоню подрядчикам завтра.

— Подожди, — крикнула я, поднимая палец. — Заменить вещи? Подрядчики?