Глава 24

НОА

— Подъем! — гремит чей-то голос в попытке меня растормошить.

Я лежу на животе, пуская слюни на подушку, и не имея никакого представления о времени.

Кое-как разлепляю один глаз:

— Какого хрена, Джет?

— Уже семь вечера. Поднимай. Свою. Задницу.

— Не думаю, что тебе позволено так разговаривать с арендодателем.

— Ты мне не арендодатель, потому что я тебе не плачу. Ты, скорее, мой приемный старший брат. А это значит, что я буду действовать тебе на нервы.

Я переворачиваюсь на спину.

— Зачем я должен вставать? Больше суток не спал, работал над «Радужными Койками». Спать хочу-у-у-у!

— У меня сегодня концерт, и ты придешь.

— Зачем?

— За тем, что с тех пор, как Мэтт уехал, ты только и делаешь, что работаешь и дуешься.

— Ноа Хантингтон не дуется. Ни на кого.

Джет стаскивает с меня одеяло.

— А душ Ноа Хантингтон принимает? Совсем не помешало бы. Давай.

— Не хочу. — От меня не ускользает, что девятнадцатилетний парень ведет себя гораздо более зрело, чем я, но мне все равно.

Настоящая причина, по которой я не спал всю ночь, в том, что я пялился на свой дурацкий телефон.

«Скучаю по тебе». Ну и какого хрена? Что прикажете с этим делать? Ответить словами, которые отчаянно хотел сказать ему с того самого дня, как он уехал?

Вернись.

Не оставляй меня больше.

Я люблю тебя.

Чертов Мэтт. Он хозяйничает в моей голове, хотя между нами восемьсот миль.

— Тебе решать, идешь ты в душ или нет, но на концерте ты все равно будешь. Так что выбирай, либо будешь выглядеть как бродяга, либо искупаешься и станешь секси старичком и выбросишь из головы моего придурка брата.

— Серьезно, заканчивай прикалываться про возраст. Двадцать шесть — это не старость.

— Как скажешь, дедуля.

Пока я принимаю душ, Джет зависает в моей комнате, как будто мне нужна нянька. И даже когда выхожу в одном полотенце, он отказывается выйти.

— Собираешься торчать тут и смотреть, как я одеваюсь?

— Я должен быть уверен, что ты снова не заберешься в постель.

— Взбалмошный мальчишка.

— Зато я хоть в чем-то хорош.

Я вскидываю голову. Теперь, по-настоящему взглянув на Джета, я понимаю, что он здесь вовсе не ради меня. Он теребит подол рубашки и переминается с ноги на ногу, будто ему не терпится вытащить меня из дома, но вряд ли это реальная причина.

— Ты нервничаешь. Из-за концерта.

Джет скрещивает руки на груди и пытается выглядеть дерзко.

— Нахрен иди. Я таких концертов столько переиграл.

— Не в Нью-Йорке. Не в таком важном месте, как «Клуб Сохо».

Джет хмурится и опускает руки.

— Ладно, Окей. Мне нужно, чтобы ты держал меня за руку, как первоклашку в первый день школы. Группа ангажировала этот концерт, а я до сих пор не знаю и половины песен. Раз Мэтта здесь нет, ты теперь мой суррогатный старший брат. Смирись.

Не могу сдержать смех, хотя и должен бы. Джет боится выходить на сцену и нуждается в моей поддержке, а не в подколках.

— Знаешь, если бы ты сразу это сказал, я бы шевелился гораздо быстрее. Я думал... — провожу ладонью по своей бритой голове. — Думал, ты такой приставучий из-за Мэтта.

— Ну, в этом тебе точно не помешает пинок под зад, но сейчас я здесь по другой причине.

— Ладно, давай договоримся, — предлагаю я. — Я иду на твой концерт, а ты обещаешь месяц не упоминать своего брата.

Джет прищуривается:

— Неделю.

— Две.

— Договорились.

Мы пожимаем друг другу руки, затем я одеваюсь и мы, наконец, вытаскиваем свои задницы из дома, чтобы Джет успел в клуб вовремя.

«Клуб Сохо» претерпел бесчисленное количество трансформаций со дня своего основания в девяностых, от гранжа до хипстерского музона, и всем диапазоном стилей, что между ними. На данный момент, он, к сожалению, все еще в своем хипстерском становлении, но, полагаю, через пару лет все снова изменится.

Черные стены, деревянные столы, бармены с бородами такими длинными, что можно плести косички. Не знаю, почему, но это место заставляет меня дергаться. Может быть, это и есть новый я. С тех пор, как уехал Мэтт, любое общение дается мне с трудом.

Джет тащит меня к бару.

— Эй, Скотт! Это мой брат Ноа. Налей ему все, что он захочет.

Скотт переводит взгляд с Джета на меня.

— Брат?

— Ага. Мой брат. А в чем проблема? — Джет пытается сдержать улыбку.

Я вскидываю подбородок.

— Он придуривается. Я с его братом. Типа, одомашнен, приручен и тому подобное.

Эта ложь — как маленькая смерть, что довольно странно. Для сына политика вранье становится второй натурой. Я учился у лучших. Но притворяться счастливым с кем-то, кто уехал и с тех пор со мной не разговаривал... это больно.

Я заказываю виски и отыскиваю столик у задней стены, спрятанный за несущей балкой. Думаю, именно здесь я весь вечер посижу и подремлю.

После саундчека клуб начинает заполняться, и Джет исчезает за кулисами. Телефон прожигает дыру в кармане, но я знаю, что если достану его, просто еще раз прочитаю это проклятое сообщение. Поэтому сдерживаюсь и оставляю все как есть.

Спустя четыре порции виски группа выходит на сцену под оглушительные аплодисменты, но Джета среди музыкантов нет. Могу поспорить, он там обливается потом в ожидании, когда будет представлен публике как новичок. Я нервно дрыгаю ногой.

Басист берет микрофон. У него больше татуировок, чем у Джета — два сплошных рукава. Ирокез, ушные датчики... Типичный стереотипный рокер, в отличие от Джета, который выглядит артистично и одухотворенно.

— Привет, «Клуб Сохо»!

Толпа снова ревет и начинает скандировать:

— Бенджи, Бенджи, Бенджи!

— Я знаю, знаю, — говорит парень.

Его австралийский акцент сильнее, чем Джетов южный говор. Интересное будет сочетание.

— Прошло довольно много времени, но мы вернулись, и каждый, кто следит за нами в Твиттере, знает, что нас покинул тот, кто известен всем как Волдеморт. С тех пор мы были в поиске его замены. Итак, вот он, парень, который спас наши задницы. Группа «Фолаут» приветствует Джета Джексона!

Когда Джет с заносчивой улыбкой выходит на середину сцены, мою грудь распирает от гордости.

— Обещайте не судить строго, — обращается он к зрителям в микрофон.

Не давая кому-либо шанса подколоть новичка, группа начинает играть кавер-версию песни «Drive By» группы «Трейн», и толпа сходит с ума.

Джет просто... великолепен. В смысле, я слышал, как он поет и играет на гитаре в своей комнате, когда пишет музыку, но здесь, в атмосферной обстановке, носясь по сцене с присущей ему реактивной энергией, Джет просто оживает.

Отстойно, что Мэтт пропускает такое.

Забыв о собственном запрете на разговоры, я вынимаю телефон и звоню по «Фейс-тайм» парню, которого так отчаянно пытаюсь выбросить из головы.

Мэтт отвечает, сонно зевая. Его каштановые волосы торчат во все стороны и выглядят офигенно сексуально. На языке так и вертится «Я тебя ненавижу», но из-за шума вокруг он все равно ничего не расслышит.

Губы Мэтта шевелятся, но я понятия не имею, что он говорит, поэтому поднимаю палец и поворачиваю камеру телефона так, чтобы ему была видна сцена.

Его брат просто жжет на сцене, хотя, возможно, я пристрастен. Опять же, если судить по реакции девчонок за соседним столиком, Джет полностью их покорил.

Ага, удачи, дамочки.

Во время исполнения второй песни — одной из оригинальных композиций группы — мой телефон вибрирует. Не знаю, когда Мэтт отключился, но сообщение от него:

МЭТТ: ВЫЙДИ НА УЛИЦУ И ПОЗВОНИ. ПОЖАЛУЙСТА.

Хочется ответить «нет», но даже на расстоянии восемьсот миль я в полной власти Мэтта, без шанса на освобождение. Я снова перевожу взгляд на сцену. Джет в своей стихии. Уверен, если отлучусь на секунду, он даже не заметит, но я все равно использую это как предлог.

НОА: У ДЖЕТА СЕГОДНЯ ВАЖНЫЙ ДЕНЬ. ОН НЕ ХОЧЕТ, ЧТОБЫ Я УХОДИЛ.

Ответ приходит невероятно быстро.

МЭТТ: ОН ТАМ КРУТО ЗАЖИГАЕТ, И ТЫ ЭТО ЗНАЕШЬ. ВСЕГО ДВЕ МИНУТЫ. НАДО ОБСУДИТЬ НАШ ПРЕДСТОЯЩИЙ ВЫХОД НА ПУБЛИКУ.

Это срабатывает, хотя я не очень-то ему верю. Не дождавшись окончания песни, я встаю и направляюсь к выходу.

Найдя тихое местечко возле бара, отдаленное от движения, но не на столько, чтобы стать жертвой грабителей, я таращусь на телефон. Палец зависает над кнопкой вызова.

Сделав глубокий вдох и напомнив себе, что это просто деловое соглашение и ничего личного, я нажимаю на экран.

— Думал, высосешь из пальца какую-нибудь причину, чтоб меня продинамить. — Заспанный голос Мэтта звучит так сексуально, и, конечно же, мой мозг зависает на сочетании слов «меня» и «высосешь».

— Что там за «выход на публику»?

— Сразу к делу, я понял.

— Ты дал слово.

Мэтт вздыхает.

— Как там Джет? Помимо того, что рвет сцену, конечно.

— Нашел работу официанта, но терпеть ее не может. А мне нравится, потому что после смены он приносит мне ужин.

— Мило.

Разговор затухает тихой неловкой смертью, и я мысленно переношусь в первые дни на корабле, когда мы еще не знали друг друга, и общение было напряженным и сложным. Мне почти хочется вернуться в то время, когда я понятия не имел, что значит быть с кем-то по-настоящему.

Может, наши отношения и фейковые, но я никогда не чувствовал ничего более реального.

И во всем виноват Мэтт.

Засранец.

— Я урезал содержание родителей, — тихо говорит он.

— Что ты сделал?

— Я последовал твоему совету. Учредил трастовый фонд для мелких. Деньги напрямую будут переводиться на счет Шарлин. А предки пусть довольствуются тем, что я даю, или вообще ничего не получат.

Я смеюсь. Даже пытаясь быть злым, Мэтт все равно проявляет заботу.

— Сколько денег ты им переводишь?

— Достаточно, чтобы выжить. Половину прежней суммы. Остальное — детям, как изначально и хотел.

— Ну, как бы то ни было, я тобой горжусь.

Снова зависает дурацкая тяжелая пауза.

— Я сегодня говорил с Дэймоном, — наконец говорит Мэтт. — Он считает, что было бы неплохо, если бы ты присутствовал на пресс-конференции, где я объявлю о контракте с «Вориорз».

— Без проблем. Я же сказал, что сделаю все, что тебе нужно. Такова была сделка с самого начала.