Глава 19

МЭТТ

После тренировки я обнаруживаю Ноа и Джета, уткнувшимися в стоящий на кофейном столике ноутбук. Мой бойфренд вытянул длинные ноги под столом, а Джет пристроился сзади на диване, заглядывая Ноа через плечо.

Хм, уютно.

После душа я нахожу их в той же позе. И после стирки кучи белья тоже. У меня чуть с языка не срывается вопрос, не превратились ли парни в сиамских близнецов, но по тихому бормотанию понимаю, что они все еще заняты.

Я пока не говорил Ноа, что собираюсь увидеться с его отцом. Вообще-то, встреча назначена на завтра. Прежде чем рассказать, я хочу сначала выяснить, что Хантингтон-старший собирается мне поведать. Если чтобы я держался подальше от его сына, тогда Ноа об этом лучше не знать. Факт, что отец возложил на Ноа ответственность за управление масштабным проектом, дает надежду, что он видит – его сын не собирается отказываться от политической карьеры, которую тот ему прочит. Может, он, наконец, сдался и хочет навести с сыном мосты. Возможно, устраивая встречу с владельцем «Кугуаров» бойфренду Ноа, он пытается «смазать колеса».

Кое-кто мог бы поверить в это, но меня, как и Ноа, одолевают сомнения. Ведь это тот самый человек, который без всяких экивоков прямо при мне заявил, что я недостаточно хорош для его сына.

— Что у нас на обед? — спрашиваю я.

— Звучит неплохо, — подает голос Ноа.

Очевидно, обед сегодня на мне.

— Цыпленок на пару с рисом для всех?

— Абсолютно, — отзывается Джет.

Окей, теперь очевидно, что они меня совсем не слушают. Делаю заказ по телефону в китайском ресторане. Я же не полный мудак, поэтому выбираю для них нормальную еду вместо того дерьма, которое ежедневно заставляю себя жевать.

Парни даже не прерываются на перекус, предпочитая есть за работой.

Учитывая, что я каждый день просыпаюсь в хуеву рань, решаю прикорнуть на диване, пока Ноа и Джет не закончат свои дела.

— Йоу, бензопила! — Я подскакиваю от голоса Джета. — Может, пойдешь наверх? Ума не приложу, как Ноа с тобой спит под этот жуткий храп.

Зрение со сна затуманено, и требуется пара секунд, чтобы понять, что я все еще в гостиной.

Ноа слабо улыбается:

— Я скоро. Клянусь.

Шатаясь, поднимаюсь на ноги и тащу свою задницу на третий этаж. Все еще полусонный, кое-как раздеваюсь, забираюсь в постель и моментально вырубаюсь. Но когда спустя черт знает сколько времени к моей спине прижимается теплое тело, я не могу удержаться и перекатываюсь на него. Кладу ногу на бедро Ноа, и он издает короткий смешок.

— Ты взбираешься на меня даже во сне?

— М-м-м... — Не могу разлепить глаза.

— Спи, спи, — шепчет Ноа. — И для протокола: мне нравится твой храп.

Я улыбаюсь в темноту.

— Никогда не спал так крепко, как рядом с тобой, — вздыхает Ноа. — Но, наверно, об этом, как и о некоторых других вещах, говорить не следует.

Отстранившись, я заставляю себя открыть глаза.

— А?

— Ничего, детка. Спокойной ночи.

Ноа поворачивается ко мне спиной, но если ему кажется, что он избежит обнимашек, то сильно заблуждается. Как оказалось, у меня просто мания потискаться в постели. Только, надеюсь, смогу наутро вспомнить этот разговор — понятия не имею, что Ноа имел в виду. Я и не предполагал, что есть вещи, о которых мы не должны говорить.

***

Сидя в приемной офиса Ноа Хантингтона Второго, чувствую, как потеют руки. Сколько бы я ни вытирал их о костюмные брюки, не помогает. Здесь градусов сорок, и я еле сдерживаюсь, чтобы не ослабить галстук.

Ноа и Джету я ничего конкретного не сказал, и, кажется, у них сложилось впечатление, что у меня встреча с Дэймоном по поводу Чикаго.

В дверь входит Рик Дуглас и, увидев меня, на долю секунды останавливается. Едва заметное покачивание головы, будто он разочарован, приводит в замешательство. Но затем он отбрасывает только ему известные мысли и подходит ко мне с теплой — полагаю, фальшивой, — улыбкой.

— Джексон!

— Мистер Дуглас.

Я пожимаю протянутую руку и пытаюсь не морщиться, когда он хватает мою потную ладонь.

А затем? Тишина. Блестяще.

— Эм, простите, честно говоря, я понятия не имею, по какому поводу меня позвали на встречу.

Дуглас прищуривается:

— Ты... ты не знаешь, зачем мы здесь?

— Могу только предположить, но не понимаю, почему именно здесь? Почему без моего агента?

Дуглас склоняет голову, будто я смутил его чем-то.

— Так ты серьезно не знаешь? Я думал... Впрочем, неважно, что я думал. Но...

— Мистер Хантингтон сейчас примет вас обоих, — подает голос секретарша.

Я жестом приглашаю Рика пройти первым. Отец Ноа встречает нас, держа дверь открытой. Хотя Ноа Хантингтону Второму около шестидесяти, выглядит он старше как минимум лет на пять. Я задаюсь вопросом, результат ли это активной политической деятельности или виноват сын-бунтарь.

— Перейдем сразу к делу, — говорит мистер Хантингтон, едва мы садимся. — У Рика есть для тебя предложение.

— Почему же Рик не связался с моим агентом? — спрашиваю я.

— Мы все здесь друзья, — отвечает отец Ноа.

Рик протягивает мне лист бумаги с написанной на нем суммой. Впечатляющей суммой. В духе Тома Брейди.

— В чем подвох? — Я сжимаю свободной рукой подлокотник кресла и готовлюсь услышать то, о чем уже догадываюсь, но надеюсь ошибиться. Я не дурак. Я столько не сто́ю.

— Ты съедешь из моего дома, — говорит отец Ноа.

Я хмурюсь.

— В чем дело? Вы боитесь, что я предъявлю на него права, случись что-то с Ноа? Этот таунхаус принадлежит вашей семье на протяжении поколений. Я не стал бы...

— Он не о доме беспокоится, — включается в разговор Дуглас, подтверждая мои подозрения.

— Ты прекрасно знаешь, что у тебя нет будущего с моим сыном. Покинь дом, купи собственное жилье и играй за «Кугуаров». Ни для кого в футбольном мире не секрет, что тебя не хочет ни один клуб.

Рик переводит взгляд с мистера Хантингтона на меня.

— Точно.

— А так ты получишь то, чего хочешь, а Ноа останется вне поля зрения, — продолжает отец моего парня.

Хочу послать его нахрен, но Рик, мать его, Дуглас, сидит рядом, и хотя я и за миллион лет не собираюсь принимать это грязное предложение, он все-таки важная шишка в НФЛ. Нужно держаться как профессионал.

Однако Хантингтон пытается избавиться от меня так же, как и от бойфренда Ноа из колледжа, и это просто выбешивает.

Даже если бы эти деньги обеспечили меня и всех моих братьев и сестер до конца наших дней, это не стоит потери Ноа. Не говоря уже о том, что каждый раз, надевая форму «Кугуаров», я бы окунался в чувство собственной вины. Собственного стыда. Собственной продажности.

Да ну нахрен.

— Премного благодарен, но вынужден отказаться. Если я больше не нужен Ноа, пусть он сам мне об этом скажет.

— Тебе не обязательно давать ответ прямо сейчас. Подумай денек, — отвечает отец Ноа.

— Мне не нужен денек. Я взятки не принимаю, — обрываю я и поворачиваюсь к Рику. — Вам повезет, если я не сообщу об этом в Лигу.

Я встаю со стула и опираюсь обеими ладонями на огромный стол, размер которого, вероятно, компенсирует нехватку чего-то в жизни этого человека. Затем наклоняюсь вперед, приблизившись к лицу мистера Хантингтона.

— Я не продаюсь. Вы забываете, что я вырос в бедности. Деньги для меня ничего не значат, потому что я знаю, что выживу и без них.

— Сможешь ли ты выжить без футбола?

Я запинаюсь, потому что не знаю ответа на этот вопрос. С тех пор, как себя помню, футбол был для меня всем.

— Я знаю, Ноа тебе небезразличен, — продолжает мистер Хантингтон. — Как и мне. Именно поэтому для всех будет лучше, если ты отступишь. Мне ненавистно думать, как он себя почувствует, если ты ради него бросишь футбол. Тем более что у вас двоих нет никакого будущего. И ты же не хочешь встать между ним и его новым проектом?

Не уверен, должен ли я воспринимать это как угрозу или как искреннюю заботу о новом начинании Ноа, в которое он нехило вложился. Как-то Ноа сказал мне, что ему на все наплевать. Что он ни к чему не испытывает страсти. Но с тех пор, как вернулся вчера домой и рассказал о благотворительном фонде, он был так сосредоточен, как никогда прежде.

Прежде чем я успеваю попросить мистера Хантингтона объясниться, он бросает:

— Подумай о сделке. Ты хочешь вернуться в НФЛ, и это твой входной билет.

Я поворачиваюсь к мистеру Дугласу.

— Без обид, но вы выглядите таким же счастливым, как и я. — Я снова оглядываюсь на отца Ноа. — В этом городе мне оставаться бессмысленно, если со мной не будет Ноа.

Я никогда не был более искренним и в этот момент осознаю, что влюбился в этого парня.

Идиот. Идиот. Идиот.

— Ну, если бы у меня были друзья на Западном побережье, сейчас бы они сидели на месте Рика, — изрекает мистер Хантингтон.

Я должен свалить из этого места, пока не сделал чего-нибудь, о чем потом пожалею. Например, не признался в истинных чувствах к Ноа в присутствии людей, один из которых хочет меня вышвырнуть, а другой может с легкостью сломать карьеру. Я вихрем вылетаю из кабинета, пытаясь сохранить хоть какое-то подобие хладнокровия. Но едва добираюсь до вестибюля, перед глазами начинают мелькать черные пятна, и приходится остановиться.

Уронив голову, я упираюсь руками в колени.

— Мистер Джексон, с вами все в порядке? — спрашивает секретарша.

Я отмахиваюсь, но выпрямиться пока не в состоянии. Если бы я только смог... вдохнуть.

— Ты поступил правильно. — Голос Рика выводит меня из этого состояния.

Я выпрямляюсь во весь рост, надевая маску абсолютной уверенности в себе.

— Как вы могли так подставить свою команду? Ясно же, что вам не хочется меня брать.

Моя грудь тяжело вздымается и опадает, а этот человек даже не в состоянии проявить уважение и посмотреть мне в глаза.

— Знаешь, как в фильмах, когда плохой парень оказывает услугу хорошему и говорит: «Просто отплати мне тем же, когда придет время».

— Да?

— Пришло мое время вернуть долг, но, к счастью, оказалось, что у тебя мораль святого. Мало кто отказался бы от многомиллионного контракта.