— Как там Джей-Джей, как ему Ньюпорт?

— Ему... хм-м... — Следующие слова Ноа вылетают со скоростью пулемета: — Ему-больше-понравился-Олмстед.

Я ухмыляюсь.

— Тяжело признать это, верно?

— Угу.

— Так вы все-таки съездили и в мой колледж?

— Ага, но если надеешься убедить его поступать в какой-нибудь из них — удачи. Джей-Джей не хочет.

Я громко вздыхаю:

— Что же он будет делать со своей жизнью?

— Разве это не ему решать?

Для меня Джет всегда будет четырнадцатилетним сопляком, которого я бросил пять лет назад.

— Наверное.

— У твоего брата мозги работают как надо.

Меня переполняет чувство гордости.

— Ладно. Мой рейс объявили. Увидимся через несколько часов.

— Постараюсь тебя дождаться, но я страшно вымотался.

— Если заснешь, будить не стану.

— Хочу узнать подробности, как прошел день.

— Завтра поговорим. Спокойной ночи.

— Спокойной, детка.

Телефон снова звонит, когда я поднимаюсь по трапу. Номер мне незнаком, хотя код Нью-Йоркский. За последние месяцы я выучил урок — отвечать на такие звонки не стоит. Скорее всего, это репортер.

Я переключаю телефон в режим полета и забываю о нем, но по прибытии в аэропорт Кеннеди меня ждет голосовое сообщение:

«Мистер Джэксон. — Властный голос на записи одновременно пугает и сбивает с толку. — Это Ноа Хантингтон». Ага, очевидно, не тот Ноа Хантингтон, которого я знаю. Тут я вспоминаю, что рядом с именем Ноа идет цифра. В отличие от обычных людей, у которых имена, как правило, состоят из букв. «С вами хочет поговорить Рик Даглас. Уверен, не нужно объяснять, кто это. Позвоните моему ассистенту, договоритесь о времени, и я организую встречу. Рик мой старый друг». Затем он чеканит номер телефона, и сообщение обрывается.

Отец Ноа хочет, чтобы я встретился с владельцем «Нью-Йорк Кугуарз»? Чует мое сердце, он это делает не по доброте душевной. И вот так одним звонком человека сажают на цепь. Вопрос только в том, насколько она будет длинной.

Но ведь это Нью-Йорк! Иногда цепи того стоят.

Я еще раз прослушиваю сообщение и набираю номер.