— Да уж.

— Он тебе нравится.

— Я не знаю. Разве? Как так получилось?

Я услышал, как подруга что-то пробормотала, скорее всего, прикрывая рукой телефон. Потом произнесла:

— Мы будем к ужину. Приготовь что-нибудь вкусненькое, Генри.

Разговор был закончен. Я ехал домой как в тумане. Этого не должно было случиться. Невозможно. Конечно же, это просто какое-то внезапное помутнение рассудка.

Вернувшись домой, я бросил свою новую спортивную одежду на стол, и заметил коробку с вещами Грэма. Я подошел и провел пальцами по лежащему сверху сложенному свитеру. Я не понимал, означает ли что-то, происходящее между мной и Ридом. И не понимал, чего хочу. Я даже не знал, на что способен сейчас. Но одно понял наверняка. Я поднял коробку и выставил у входной двери. Завтра занесу в благотворительный магазин Винни.

Эта глава моей жизни закончилась. Того меня больше нет.

Я вернулся в дом с довольной улыбкой и приготовил ужин.

* * * *

Аника и Шон приехали около половины шестого, и к тому времени я уже приготовил жареные креветки с медом и соусом чили, основное блюдо из свиной вырезки и салат, а также десерт из инжира, покрытого глазурью, и вафли с грушей и йогуртом.

— Пресвятая Матерь Божья, как вкусно пахнет, — сказала Аника, входя на кухню. Они с Шоном рассмотрели все, что я наготовил и подруга поцеловала меня в щеку. — Обожаю, когда у тебя вдохновение.

— Господи, — сказал Шон и посмотрел на Анику. — Ну почему ты не умеешь так готовить?

— По той же причине, что и ты, — съязвила она в ответ. — У тебя даже тосты горят.

Шон закатил глаза.

— Всего один раз! Я сжег тост всего один раз. — Он улыбнулся и достал бутылку вина. — Это не шнапс.

— Слава богу, — пробормотала Аника.

Я согласился.

— Да уж, чтоб я еще раз…

— Я заметила коробку у входной двери, — тихо произнесла Аника.

Я кивнул.

— Да, пора уже, наконец, избавиться от этих вещей. Но не сжигать. На Дарлинг-Стрит есть благотворительный магазин. На днях отнесу.

Аника улыбнулась.

— Тебе станет легче.

— Прекрасно выглядишь, Генри, — заметил Шон. — Не видел тебя несколько недель. И разница действительно заметна. Сколько ты уже сбросил?

— Без понятия. Рид объяснил, что лучше не зацикливаться на цифрах. Сказал, что изменения я сначала почувствую по одежде и физической выносливости, а потом уже и по цифрам на весах.

Шон кивнул.

— Ну, я определенно вижу разницу. Ты точно потерял несколько дюймов в обхвате.

— Да, точно, — промурлыкала Аника. — Итак, значит Рид?

Вместо ответа я протянул ей тарелку с жареными креветками.

— Отнеси на стол, будь добра.

Я прекрасно понимал, что подруге не терпится расспросить меня о прошедшем дне и моем взволнованном звонке после того, как я вышел от Рида. Но, по крайней мере, мы сначала поужинали. Шон уселся смотреть воскресный футбольный матч. А мы с Аникой остались за столом, отодвинув пустые тарелки в сторону.

— Потом все уберу, — сказал я.

Подруга не стала спорить. Она налила мне бокал вина и вздохнула.

— Как ты, Генри?

— Я в порядке. — И это не было ложью. Просто, не вся правда.

— Тебе одиноко?

Я на мгновение задумался.

— Не совсем. Я полагал, что так будет, но, возможно, мы с Грэмом не так уж и часто общались, как мне казалось. Сам не могу понять, а что, собственно, с его уходом изменилось? То, что оба ящичка в ванной теперь мои? Или отпала необходимость покупать столько кофе? Грэм прибирал ванную и стирал мою одежду так же часто, как и я его. Так что не знаю. Там, где раньше был он, зияющей дыры не образовалось. — Я громко вздохнул. — Вот смотрю вокруг, теперь его здесь нет, и разницы особой не вижу.

Аника накрыла мою руку.

— Неужели у нас было все настолько плохо? — спросил я. — Неужели мы настолько погрязли в рутине, что наши отношения сами себя изжили, а я просто не заметил этого? Потому что думал, что счастлив, но сейчас я уверен — мне было просто удобно. Я был счастлив, просто зная, что он всегда рядом, но у нас не было отношений как таковых. У нас было просто взаимовыгодное сожительство.

— Может и так, — осторожно ответила Аника. — Я думаю, что любые длительные отношения — это тяжелая работа, а просто плыть по течению — все равно, что подписать им смертный приговор.

— Так и есть. — Я кивнул и отхлебнул вина. — Пока в отношениях была искра — жизнь кипела и играла яркими красками, но со временем все стало однотонным. Я не могу это объяснить. Потому что не помню с какого момента все изменилось. Мы отлично ладили и никогда не ссорились. Мы просто расслабились. Теперь я это вижу. И понимаю, почему Грэм захотел уйти.

— А что на счет Рида?

— Я не знаю.

— Чего ты не знаешь? — Аника нахмурилась. — Давай я тебе расскажу все, что знаю. Вы много времени проводите вместе. Помимо спортзала. Зависаете вдвоем, болтаете по телефону больше часа. Ты стал улыбаться чаще чем последние несколько лет. Ты светишься от счастья, Генри. И это благодаря ему.

— Ты подлизываешься и тешишь мое эго, — заметил я. — Просто, сам факт того, что меня бросили из-за лишнего веса и возраста, не очень хорошо сказался на моей самооценке. Хотя Рид и говорит, что у меня все отлично, подбадривает всякими милыми словечками, все равно чертовски грустно, ведь слышу я это от парня, которому плачу за помощь в похудении.

Она нахмурилась.

— Я тебе тоже самое всегда говорю. Ты же мне не платишь.

— Я расплачиваюсь с тобой вкусной едой, вином и ежедневными телефонными разговорами.

— Что правда, то правда. — Аника отхлебнула вина и вздохнула. — Но с ним не совсем так, Генри. И ты сам это прекрасно понимаешь. Ты не платишь за то, чтобы Рид водил тебя на рынок или проводил с тобой целый день в городе. Телефонные звонки, сообщения, кофе у него дома… — Аника искренне посмотрела на меня. — Я думаю, ты ему нравишься, Генри.

Я покачал головой.

— Но это невозможно.

— Почему нет?

— Ты его вообще видела?

— Вообще-то нет. И внешность не имеет значения, Генри.

— Имеет, если такая как у него. Парни постоянно на него вешаются. Вот, например, сегодня! Боже, я думал, что этот продавец бросится на колени перед ним прям в примерочной.

— А что Рид?

— Он сказал, что тот не в его вкусе, и притворился, что я его парень, чтобы продавец отвалил.

Аника удивленно подняла бровь.

— Но ведь это было не так.

— А что он сделал, когда вы встретили Колина и Джеймса?

— Рид сделал вид, что мы бойфренды, чтобы они подумали… — Аника поджала губы, на этот раз приподняв обе брови. — Но все совсем не так.

Я достал телефон и, пролистав Facebook до страницы спортзала, показал фотографии Рида.

Глаза Аники расширились.

— Обалдеть!

— Теперь понимаешь, о чем я? Он похож на Криса Хемсворта! Только еще лучше. Боже, даже накачанные парни из зала постоянно к нему липнут. А я почти уверен, что многие из них вообще натуралы.

— И он как поступает?

— Никак. Говорит, они не в его вкусе.

— Уже столько не в его вкусе. И какие же парни ему нравятся?

— Без понятия.

— Почему бы не спросить?

Я покачал головой.

— Слишком рано. Рид достоин большего, чем быть банальной заменой.

— Потому, что нравится тебе гораздо больше, чем ты осознаешь.

Я одним глотком допил вино и уставился на подругу.

— Заткнись. Ты слишком дорого обходишься для моей печени.

— Значит, считаешь, что морально не готов к новым отношениям? Или есть что-то еще?

Я достаточно долго дружил с Аникой, и понимал: если она захочет докопаться до сути, то не отвяжется. Именно это качество, помогло ей достигнуть успеха в своей работе, но в роли лучшей подруги такая дотошность чертовски раздражала.

— Все вместе, наверно. Не знаю. Я не готов. Сначала мне нужно разобраться в себе.

— Что еще?

— Ты вообще его видела? — Я махнул рукой на телефон. — Где он, а где я. Это нереально. Такие парочки встречаются только во второсортных голливудских фильмах.

Аника ахнула.

— Тебе же нравятся такие фильмы.

— Только если в главной роли не я. А вдруг Рид вообще поспорил, сможет ли он заставить страдать жирного гея, как в фильме «Не могу дождаться»? — Вот сейчас мне самому было стыдно за свои слова.

Аника уставилась на меня.

— Ты думаешь, он может так поступить?

— Нет. Не думаю. Конечно, Рид бы так не поступил.

— Тогда дай ему шанс. Хотя конец фильма шикарный. Из тебя бы получилась лучшая королева выпускного всех времен.

Я вздохнул.

— Знаю. Ты правда так считаешь?

На диване заржал Шон.

— Простите. Не обращайте на меня внимания.

Я посмотрел на Анику, и она взяла мои руки в свои.

— Что происходит? — прошептал я. — Я думал, что «жили долго и счастливо до конца дней своих» будет с Грэмом, но оказалось, что последние лет шесть я обманывал сам себя. Знаешь, что еще хуже одиночества?

Она сжала мои руки.

— Что?

— Быть с кем-то и при этом чувствовать себя одиноким.

Аника нахмурилась.

— О, милый.

— Пока я жил с Грэмом, то не понимал, насколько был одинок. А потом он ушел, и я на самом деле стал одиноким, но, честно говоря, ничего не изменилось.

— А как ты чувствуешь себя с Ридом?

— Счастливым. Но… — успел добавить я самое важное «но», до того как она ухватится за мой ответ. — Мог бы кто-то другой сделать меня счастливым, или только он? Что, если бы я пошел в другой спортзал, или если бы другой персональный тренер взялся за меня, я точно также хотел бы проводить время с ним? Может, это просто внимание и новый круг общения, новый виток жизни делает меня счастливым. Я не знаю.

Аника, казалось, обдумывала такую вероятность.

— Сомневаюсь. Вряд ли хоть один личный тренер проводит столько времени с клиентами вне работы, Генри.

— О чем ты?

— Я хочу сказать, что, если бы у тебя был другой личный тренер, то он не пошел бы с тобой на рынок за продуктами, не стал бы проводить выходной день, занимаясь с тобой шопингом, не приглашал бы к себе домой на кофе. Вот о чем речь. Я думаю, Рид делает это, потому что ты ему нравишься.

— Как мне быть?

— Я же вижу, что он тебе нравится. И не ври мне, Генри, ты все равно не умеешь. — Аника откинулась на спинку стула. — Тебе нужно решить, хочешь ли ты действовать? Или хочешь подождать? Или раз ты счастлив, то оставишь все как есть? Только ты можешь ответить на эти вопросы, Генри.