Когда Сева добрался до припева, подпевал уже весь зал:

– Преображение Урала! Добрых! Дел! Начало! - кричал в микрофон Сева - Патриотов! Движение! За преображение!

Страх и неопределённость последних дней всех держали в напряжении. Можно сколько угодно успокаивать себя - мол, мы такие молодые, просто хотели работать и зарабатывать, мол, надо было как-то жить, но не надо быть семи пядей во лбу, чтоб понять простую и незатейливую мысль: большие начальники всегда успеют убежать, а отвечать за всё придётся тем, кого поймают, кому и бежать-то некуда. Может быть поэтому окончание пения ознаменовалось овациями, потом гимн начали петь по второму разу, но Сева уже не пел и только целовался с челябинской девушкой, периодически напоминая себе, что её зовут Даша, чтоб не забыть её имя в самый ответственный момент. В этот момент в клуб вошли вооруженные спецназовцы КОКУРа и, потребовав выключить музыку и включить свет, взошли на сцену. Один из них, очевидно, старший по званию, не снимая маски, громко произнёс:

– Дамы и господа, в Республике предотвращена попытка государственного переворота и введено военное положение. Поэтому заканчиваем веселье и расходимся по домам. Завтра всем выходить из дома только по необходимости и с документами, обязательно, ясно? Всё!

Так закончилась эта странная вечеринка. Сева же решил завершить начатое и, подхватив под руку захмелевшую челябинскую телезвёздочку, проворно получил в гардеробе одежду и, поймав такси, повёз добычу в свою квартиру. Их несколько раз останавливали военные патрули, Сева отрывался от губ девушки и выходил из салона, размахивал своими удостоверениями и помогая водителю разрулиться с бдительными патрулями. Короче говоря, доехали с приключениями.

Он накинулся на неё в коридоре, почему-то она показалась ему очень красивой и желанной, она что-то говорила про маму, но он не слушал, лез ей под майку, в джинсы, безжалостно целовал ей шею и подталкивал к виднеющейся в лунном свете импровизированной кровати.

Крушение всех планов и введение военного положения застало Игоря Кудрявцева врасплох. Он сидел в полной темноте в оставленной хозяевами квартире в старом центре Екатеринбурга.

Не доверяя уже никому, он, после того, как передал студенту Сергею полученный от военных распылитель токсинов, не спеша отправился гулять по городу. План был простой: погулять по городу, а потому вернуться в занятую им квартиру и ждать развития событий. Сразу после него выйти на связь с военными и действовать по обстоятельствам.

Квартиру он нашёл заранее, по наводке из сети и опираясь на свой богатый опыт. Дом был старый, поздней советской постройки. Судя по расположению, некогда выстроенный для работников обкома КПСС. Во всяком случае, он стоял прямо за перестроенным зданием Парламента, выходя на него окнами.

Квартира несколько ночей не подавала признаков жизни и ближе к утру Кудрявцев осторожно вскрыл её. Судя по затхлому воздуху, квартира была давно необитаемой. Куда делись хозяева - а скорее, хозяйка, - было совершенно неинтересно. Не создавая шума, он тщательно уничтожил самарский паспорт на имя Вадима Мурашёва: сжёг его в унитазе и смыл, тут же поругав себя за произведенный шум.

…Игорь не был профессионалом в разведывательном деле. Он вообще ни в чём не был профессионалом, а Кризис встретил рядовым сотрудником ФСБ. Работать в органах он хотел с детства, в университете старался привлечь к себе внимание и всё ждал, пока на него выйдут. В итоге, никто на него не вышел и он сам пошёл туда устраиваться. Гуманитарное образование и бурно выраженное желание бороться с врагами России способствовало зачислению его в отдел, занимавшейся слежкой за политизированной молодежью. Он успел несколько месяцев походить по сектантским собраниям «яблочной» молодежи, пообщаться с угрюмыми «скинхедами» и прочей публикой. С упоением писал отчёты, предлагая начальству изощрённые варианты раскола и нейтрализации врагов. Однако тут случился Кризис. Игорь ходил на работу, пытался что-то выяснить, но начальство молчало и уклонялось от объяснений. Даже когда в Москве всё уже было кончено, он по привычке пошёл на работу. Однако, зайти в здание УФСБ он не рискнул: перед ним толпились возбужденные граждане, периодически выкрикивая издевательские лозунги, большей частью матерные. На мгновение ему показалось, что среди зевак мелькнули его коллеги, но пока он шёл к ним сквозь увеличивающуюся толпу, они куда-то профессионально исчезли.

Атмосфера накалялась, и вскоре несколько самых хулиганистых парней всё-таки вошли внутрь здания Управления. В груди Игоря сильней забилось сердце. «Может быть, броситься к людям и вразумить их? Призвать сохранять верность конституции и сопротивляться интервентам?», - на мгновенье, ему захотелось совершить красивый поступок, но по настроению окружающих людей он понял, что всё кончится побоями или даже линчеванием. К зданию подъехали несколько джипов, и из них вышли крепкие парни, которые без раздумий вошли внутрь. За ними в распахнутые двери рванулись все остальные.

В это время сверху посыпались осколки стекла - из окна одного из кабинетов (это был кабинет начальника Управления) высунулся один из погромщиков, посмотрел вниз, и, прокричав что-то матерное, швырнул вниз портрет последнего президента Федерации. Портрет жалостливо звякнул об асфальт, и к нему сейчас же кинулись возбужденные энтузиасты. Игорь увидел подошедших операторов одного из телеканалов, а рядом с ним - трёх милиционеров. Журналисты увлечённо снимали мужичка, старательно топтавшего перед камерой портрет президента. Игорь подошёл к милиционерам и попытался прощупать их настроение. Сразу стало понятно, что рассчитывать на них не стоило:

– А ты что, из этих что ли? - мрачно поинтересовался низкорослый разбитной сержант, с опасным интересом заглянув Игорю в глаза.

– Похож, рожа-то крысиная, а! - поддержал его второй, чернявый, какого-то южного вида.

– Нет, я просто тут живу недалеко, опасаюсь, как бы не разнесли всё! - неубедительно соврал Игорь, мысленно уговаривая милиционеров не обыскивать его.

– А ты не бойся! Порядок в городе мы охраняем, приказ мэра! - авторитетно заверил его сержант.

– Но ведь это же погром! - Игорю вновь услышал звон битого стекла, который нарастал под радостные вопли толпы.

– Ну и что? Подумаешь, пусть люди выместят зло! Давно пора уже! - чернявый милиционер засмеялся и, потеряв к Игорю интерес, одобрительно засвистел, засунув пальцы в рот.

Обернувшись, Кудрявцев увидел выбивающееся из окон пламя и летящие из всех окон бумаги. Народ сосредоточенно растаскивал из здания мебель и оргтехнику. Вечером по телевизору он увидел подборку сюжетов из разных регионов: управления ФСБ были разгромлены повсеместно, а Лубянка продолжала гореть в прямом эфире… Мир Игоря рухнул и, во избежание проблем, он собрал самое необходимое и уехал к бабушке в деревню под Тверью. Потом ездил по разным городам, брался за любую работу и ненавидел всё вокруг. Ни в какие подпольные организации он не входил и не стремился, по опыту своей работы зная, что большинство их них должно быть под колпаком новых органов безопасности.

Иногда он задумывался, кто там сидит во всех этих тайных полициях и жандармериях, обоснованно подозревая многих своих бывших коллег в измене. Так продолжалось до тех пор, пока он не прибился к одному продовольственному складу на окраине Москвы. Там он и встретил известие о путче в Рязани. Сначала он не верил в успех выступления, но когда на его глазах ооновская администрация в несколько часов оставила Москву, он воспрянул духом, присоединился к отрядам погромщиков и отвёл душу на разгроме офиса ООН и ещё нескольких коллаборационистских контор. Потом, когда в город вошли пироговцы и начали создавать властные органы, Игорь достал из тайника своё старое удостоверение и ещё кое-какие бумаги и отправился устраиваться на работу. Помыкавшись, он дошёл до самого Лапникова, главы создаваемой Службы безопасности России и, наконец, вернулся к родным пенатам. В ситуации нехватки кадров и общей неразберихи, он попросился в разведку, и после ускоренного инструктажа был отправлен в Новосибирск. Там всё прошло хорошо, хотя власти довольно скоро очнулись и даже смогли задержать часть разведгруппы. Игорю удалось скрыться и, после различных дорожных приключений, вернуться в Москву. И вот - второе задание. Его отправили на Урал, готовить падение тамошнего режима. Игорь чувствовал себя суперагентом и героем…