Глава 12

– Ну, нашёл он работу, – сказала Эллисон. – Большое дело. У вас по-прежнему есть совместные выходные, и серьёзно, мало кто в твоём возрасте каждую ночь делит кровать с тем, кого любит. Вы проводите вместе больше времени, чем любые другие ваши сверстники.

Келли покачал головой.

– Я доверяю своим инстинктам. Уильям отдаляется от меня специально. Я его не виню. В последнее время я такой чертовски стервозный.

С этим Эллисон не спорила. Вместо этого она нахмурилась, глядя в свои записи. Она ничего не писала, пока он говорил, значит, должно быть, записала свои наблюдения после их предыдущего приёма. Он задумался – если попросит – разрешат ли ему их прочитать.

– Я рада, что мы говорим об Уильяме, – сказала она. – Давай вернёмся к аварии. В прошлый раз ты сказал, что Уильям не был виноват.

– Не был.

– Ладно. Тебе кажется, что кто-то был виноват в аварии?

Келли кивнул. Он думал об этом много раз.

– Я довёл его, – сказал Келли. – Не только тем утром в машине, но и раньше. Есть часть меня, которая чувствует себя уязвимой, и моя реакция – срываться. Ну, я продолжал срываться на Уильяме, пока он больше не смог это выносить.

Эллисон нахмурилась.

– Ты будешь удивлён, как часто я такое слышу, обычно от женщин. Они не удовлетворили нужды мужа или не учли его чувства, или бла-бла-бла, и поэтому он был вынужден их ударить.

– Это была случайность, – подчеркнул Келли. – Уильям не насильник. А я не избитая женщина!

– Значит, в тот день Уильям мог только дёрнуть руль и столкнуть вас с машинами? Он не мог проигнорировать тебя или сказать тебе заткнуться, или остановиться, пока не возьмёт свой пыл под контроль?

Келли вздохнул.

– На вас моя мама повлияла, да? Они ненавидят Уильяма, и вы должны заставить меня чувствовать то же самое.

– Нет, – сказала Эллисон. – Я не пытаюсь вас рассорить, ребята. Поверь мне, я знаю, что невозможно втолковать смысл во влюблённое сердце. Но я пытаюсь донести смысл. Ты винишь себя за то, что случилось, верно? Ну а что, если бы ситуация была обратной?

– Если бы я вёл в тот день?

– И потерял рассудок, свернул машину на встречную полосу и стоил Уильяму его ноги. Просто подумай о том, как бы это повлияло на его жизнь.

У Келли кружилась голова, пока он думал о последствиях.

– Больше никакого плавания. По крайней мере, не такого, как раньше. И определённо никакой Береговой охраны. Уильям хочет быть спасателем на воде, и это одна из самых физически затратных программ. Едва ли кто-то поступает.

– Другими словами, – сказала Эллисон, – разбитая мечта. Как бы ты себя чувствовал, если бы сделал всё это с ним?

– Ужасно.

– И кого бы ты винил? Его?

– Нет! – тут же сказал Келли.

– Но он так тебя разозлил! Пока ты вёл машину! Он давил и давил и...

– Ладно, – тихо произнёс Келли. – Я понял.

– Хочешь знать, почему в тебе столько злости? – спросила Эллисон. – Может быть, потому что ты не позволил себе злиться на правильного человека. Ты продолжаешь винить себя и, честно говоря, я не прошу тебя остановиться и винить вместо этого Уильяма. В тот день вы оба совершили ошибки. Ты не должен был спорить с кем-то, кто был за рулём. Он не должен был реагировать так, как отреагировал. Даже дождь можно винить, или грузовик, который в вас врезался. Может, водитель мог сделать что-то по-другому – больше поспать, выпить кофе или кто знает что ещё. Здесь играет больше факторов, чем ты можешь сосчитать, но ты тыкаешь пальцем только в себя. Мне это не кажется честным.

– Так что мне делать? – произнёс Келли. – Пойти домой и накричать на Уильяма?

– Криков уже достаточно, – сказала Эллисон, – но может быть, пора сесть и поговорить. Скажи ему, за что ты извиняешься и о чём сожалеешь за тот день. Если он хороший человек, то сделает то же самое. Он нарушил твоё доверие. Он должен был везти тебя безопасно. Случайность – это когда ты забываешь проверить слепое пятно или подрезаешь другую машину. Хотеть напугать кого-то, просто чтобы заткнуть, это не случайность.

– Но он не хотел...

– Я знаю, – сказала Эллисон. – Он не хотел, чтобы ты потерял ногу, но должен был знать, что рискует твоей безопасностью. Уильям винит себя?

– Да, – сказал Келли. – Хотя мне хотелось бы, чтобы не винил.

– Дай ему взять на себя ответственность. Ты отрицаешь, что он сделал что-то неправильное, когда он знает, что сделал, и это не может быть приятно. Вы оба напортачили. Лучше осознать это, прежде чем это разделит вас. Вам нужно поговорить, мальчики.

Келли уставился на неё.

– Боже, я люблю ваши мозги!

Эллисон мечтательно вздохнула.

– Как и все геи.

***

– Ты живой!

Келли развернулся лицом к парковке – по крайней мере, так быстро, как позволили его костыли – и убедился, что на его лице подходящее виноватое выражение.

– Прости, – сказал он.

Бонни покачала головой. Он не будет прощён так легко. Она достала телефон, перемещая вес на одно бедро, и прочитала с экрана.

– В последнем сообщении, которое я получила от тебя, и я цитирую, говорится: "О боже, о боже, о боже!" И всё. Последние два дня я думала, то ли у тебя был оргазм, то ли ты увидел Годзиллу прямо перед тем, как она тебя съела.

– Прости, – повторил Келли. – Ты ведь знаешь обо всём, о чём я говорил со своим консультантом? – он понизил голос, когда мимо них в церковь прошли двое парней из молодёжной группы. – Мы с Уильямом наконец поговорили.

– Правда? – Бонни бросила притворяться злой. – Как всё прошло?

– Хорошо, – сказал Келли. – На самом деле, Уильям расплакался.

– Серьёзно?

– Да, но скорее от облегчения. Мы оба приняли вину за то, что произошло. Затем мы по очереди выразили, из-за чего злимся, прежде чем простили друг друга. Это было… очищающе.

Бонни фыркнула.

– Очищающе? Пожалуйста, скажи мне, что ты не вникаешь слишком глубоко в эту самопомощь. Довольно скоро ты будешь зажигать благовония и просить всех держаться за руки, делясь своей позитивной энергией.

– Смейся сколько хочешь, но мы с Уильямом наслаждаемся своим вторым медовым месяцем.

– Ну, в таком случае я рада, – Бонни подмигнула Лизе, которая покраснела, прежде чем пойти быстрее. – Люблю этих застенчивых девушек. Так как ты сюда попал, раз я тебя не подвозила?

– Это одна из вещей, которые мы обсуждали, – сказал Келли. – Нам с Уильямом обоим некомфортно рядом с родителями друг друга, так что чтобы минимизировать это, больше не будет никаких унылых поездок с ними. Мы стараемся быть более независимыми, что означает как можно больше поездок на автобусе.

Бонни пожала плечами.

– Я всё ещё свободна, если нужна тебе, но, думаю, я понимаю. Значит, последние пару дней вы вместе провели в постели?

Келли улыбнулся в ответ.

– Приму это как «да». Пойдём внутрь и посмотрим, есть ли новенькие девочки, которые согласны на то же самое со мной.

Келли не особо высматривал девушек, но все лица казались знакомыми. Взяв минералку со столика с закусками и решив, что его не привлекает никакая еда, он сел на место, которое занял ему Уильям. Бонни уселась на старое двойное кресло чуть дальше, место рядом с ней оставалось пустым, будто она искушала судьбу.

Кит вытирал доску для маркеров, на которой обожал писать во время лекций – точный знак, что собрание вот–вот начнётся. Прежде чем это произошло, в зал вошли двое опоздавших – парень и девушка, которые держались за руки, как Гензель и Гретель на пути в тёмный страшный лес. Келли сдержал смешок, вспомнив, как нервничал в свой первый раз. Если только они на самом деле не были парой. Если так, он не мог представить, что они здесь делают. Девушка – плотная, с лицом, привлекательным скорее по–мужски, чем по–женски – стряхнула руку парня. Взмахнув своими блестящими каштановыми волосами, она прошла в комнату как хозяйка. От этого парень встревожился, прежде чем поспешил её догнать. Они подошли к столику с закусками и покопались там, и в комнате стало тихо, пока все наблюдали за ними.

– Здесь будто встреча анонимных алкоголиков, – пробормотала девушка.

Лейн, который незаметно подбирался к ним, ответил:

– Это ты угадала, милочка, но мы зависимы не от выпивки!

Большинство людей рассмеялись. Келли закатил глаза, замечая, как напряглись плечи новенького, прежде чем он развернулся, будто собираясь уйти. Возможно, закрытый гей. Будто пастух, почувствовавший, что кто-то из его стада собирается сбежать, Кит заблокировал ему дорогу и протянул руку. Когда стало ясно, что парень не собирается убегать, Келли переключил внимание на Уильяма, который смотрел на новеньких с полуоткрытым ртом. Келли шутливо подцепил пальцем его подбородок и закрыл его челюсть.

– Кто-то знакомый? – спросил он.

– Нет, – сказал Уильям, моргая, прежде чем улыбнуться. – Просто давно не было никого нового.

– Я знаю, – сказал Келли. Затем, с лучшей пародией Дракулы, добавил: – Свежее мясо!

– Ладно! – произнёс Кит, занимая место рядом с Бонни. Келли подавил смех. Если она надеялась на горячий новый роман, старт был не лучшим. – Сегодня мы поговорим об отношениях. Но сначала, давайте все представимся.

Келли застонал. Он был не один. Бонни бросила ему мрачный взгляд и одними губами проговорила «самопомощь», будто это он был виноват во всём.

– Ну же, ну же! – произнёс Кит. – Сегодня здесь несколько новых лиц, и мне тоже пригодилось бы напоминание о том, кто есть кто. Скажите нам своё имя и одну вещь о себе.

Большинство времени Келли провёл в мечтаниях. Он знал всех в группе так хорошо, что мог бы сам представить каждого человека. Лейн хотел быть визажистом. Сара сходила с ума по бойзбендам – что было странно, так как она увлекалась девчонками. Лиза хотела открыть приют для животных, раненых в дикой природе, а Бонни любила свою виолончель. У всех были свои мелочи. Затем наступила очередь Келли. Он открыл рот, чтобы сказать о своей олимпийской мечте или о любви к фотографии, прежде чем вспомнил, что сказала Эллисон. Он скорбел по потерянной мечте, но ещё не нашёл новую. Его голос чуть не застрял в горле, пока юмор не пришёл ему на помощь.