ГЛАВА 6

Матиас не мог объяснить, как произошло, что неожиданный и приятный ужин они закончили горячим спором. В особенности не получалось найти объяснение своему сильному возбуждению от всего этого. После того как Скарлетт ушла с ухмылкой на губах, Матиас минут пять оставался неподвижным. Вернувшись домой он только и думал о её словах. Он не мог даже предположить, что Скарлетт хватит мужества так себя раскрыть. Она продолжала его удивлять, что было редкостью со стороны женщин. Он прошёл в спальню и разделся в тишине. В мыслях продолжали крутиться красочные картинки воспоминаний прошедшего вечера. Матиас осознал, что Скарлетт стала первым человеком с кем он откровенно говорил о своём прошлом. Даже он сам не заметил, как такое случилось. В отношении любопытных клиенток, желающих узнать о нём побольше, мужчина придерживался правила: чтобы не запутаться всегда рассказывал одну и туже придуманную историю. Единственная правдивая информация касалась образования, поскольку он понимал, как сильно она понравится большинству из них. Рассказывал, что семья живёт очень далеко. Родители в Европе, и они видятся редко. Никто из клиенток не знал о дочери или том, что Матиас был женат. Он создал себе образ интеллигентного гедониста, обожающего секс, деньги и женщин. Со Скарлетт правда выплыла естественным образом, без усилий или страданий. Ему безумно понравилась возможность рассказать о себе так: без цензуры, чувствуя себя свободным, снова стать на один раз самим собой. Он лёг на кровать и закрыл глаза.

— Проклятье, — прошептал Мати. Скарлетт ему нравилась. Нравилась очень сильно и это пугало.

Он повернулся на бок и совершенно безрезультатно попытался заснуть.

Последующие дни превратились для него в кошмар. Матиас молил Бога, чтобы Скарлетт отсутствовала, когда он входил в отель, и если его молитвы были услышаны, то испытывал в сердце щемящую пустоту. Напротив, когда видел её за стойкой, он заставлял себя обращаться к коллеге Скарлетт. Когда не мог не обратиться к ней, Матиас говорил очень кратко и насколько возможно нейтрально, а возвращаясь домой в машине, заставлял себя концентрироваться и не изменять маршрут, чтобы не оказаться перед её дверью. С маниакальной одержимостью он проверял записи своих встреч в страхе увидеть её имя, но когда не находил, испытывал невыносимое разочарование. В то же время уменьшилось количество сновидений, где появлялась Грейс, и увеличились те, где главную роль воплощала Скарлетт; они также провоцировали резкое и взволнованное пробуждение, но по другой причине.

Типичным сценарием был ужин в ресторане. Милая беседа быстро превращалась в спор, потом в ссору, которая перетекала в страстное противостояние, неумолимо заканчивающееся горячей связью на сервированном столе. Или напротив стены. Или напротив огромного окна, у которого они ужинали. В этих снах он представлял, что ласкает и целует каждый сантиметр её белой кожи. Матиасу виделось, что он проникает в неё с отчаянием, совершенно не в силах утолить желание обоих. Ему снилось невинное лицо Скарлетт, которое искажалось от удовольствия и оцепенения. Ему мерещилось, как погружается внутрь неё так глубоко, что способен потеряться, а потом просыпался с измазанными боксерами, точно так же, как в шестнадцать лет в рассвет своей гормональной бури.

Матиас должен был бы испытывать счастье, что больше нет ужасных кошмаров, преследующих его годами, но вместо этого чувствовал себя виноватым. Он испытывал вину за каждый чёртов сон, за каждую женщину, с кем ложился в постель, и в чьих лицах виделась Скарлетт. За каждый раз, когда уступал желанию мастурбировать, думая о ней. Мати пытался понять, что в этой девушке так неистово его притягивает, что прячется за сексуальным влечением к ней, таким сильным, по сравнению с которым блекло даже испытываемое раньше к Грейс. Это не могла быть любовь: он едва знал Скарлетт, — не было ни времени, ни способа узнать друг друга поближе. Это не могло стать и простым увлечением, даже для него необходимо определённое количество встреч. И сексуальным влечением тоже не могло стать: бесспорно, Скарлетт красива, но в жизни Матиаса встречались десятки красавиц. Она не была даже необычайно соблазнительной девушкой: что ему говорила, как на него смотрела, и желание, которое он в ней ощущал, не выглядели подстроенными, её неопытность мешала использовать трюки ремесла, которые Матиас знал в совершенстве. Как бы мужчина ни рассуждал, он не мог понять реальных причин своей одержимости, и единственный способ, который он продолжал считать эффективным — это отрицать с ней связь. Скарлетт напротив, решила не упускать шанс и старалась использовать любую возможность для встречи с Матиасом. Она была абсолютно уверена, что не обманывалась во время ужина: с первых минут Матиас смотрел на неё глазами, наполненными желанием. И хотя мужчина был опытным профессионалом в искусстве соблазнения, она была уверена — это влечение он не имитировал.

Она случайно встретила его снова спустя неделю, на протяжении которой он делал всё возможное, чтобы её избегать. В тот день она остановилась поболтать с подругой фармацевтом в аптеке отеля и стояла вместе с ней за прилавком немного в отдалении, всякий раз при появлении клиента готовая отойти в сторону. Вечер выдался спокойный, и девушки проговорили около десяти минут, прежде чем пришёл Матиас и остановился, разглядывая некоторые товары в витрине у входа.

Скарлетт быстро и хитро сообразила.

— Моника, Я должна тебя просить об огромном одолжении.

— Что такое?

— Тот клиент, у входа, я хочу его обслужить.

Молодая фармацевт уставилась на подругу, широко раскрыв глаза.

— Ты ведь знаешь, я не могу. Не создавай мне проблемы.

Но Скарлетт быстро схватила один из халатов, сложенных под прилавком, и надела, оставляя пару верхних пуговиц расстегнутыми. Затем в отчаянии посмотрела на подругу:

— Если он попросит лекарства, я отступлю. Обещаю. Пожалуйста, для меня это очень важно.

Когда Матиас заметил Скарлетт, у него слегка покраснели щёки. И даже изменилось выражение взгляда: холодность сменило удивление, а потом появилось веселье, пока глаза не наполнились странной энергией, которая всегда появлялась при их близости. Скарлетт пыталась сохранить на лице невозмутимое выражение, но по мере приближения Матиаса к прилавку, уверенность стала её покидать: ноги задрожали, а лёгкие неожиданно проявили чрезвычайную трудность в выполнении своей функции.

— Добрый вечер, мистер Кроуфорд. Чем могу вам помочь? — спросила она. От встречи с ним голос звучал надломленным от эмоций.

— Разве мы не перешли на «ты», Скарлетт?

Она посмотрела на него с улыбкой. Матиас делал это вновь — перетасовывал карты на столе, пытаясь её запутать наводящими вопросами. И потом этот запах, который вторгался в её ноздри каждый раз, когда стояла рядом с ним. Секс и мёд. Сладость и грех.

— Я не знаю. Скажите мне вы, в каких мы сейчас отношениях.

Он ограничился покачиванием головы и лаконично ответил:

— Сейчас я на работе. Этот вопрос лучше обсудим в другой раз.

— Что тебе нужно тогда?

— Упаковка презервативов и смазка, — затем Матиас сделал паузу, слегка наклоняя лицо налево. — Ты можешь мне что-нибудь посоветовать?

У Скарлетт обезумело сердце.

— Я не знаю...в каком смысле?

— Конечно, какой я дурак! Ты никогда не нуждалась в подобных вещах, не так ли, маленькая и невинная Скарлетт?

Матиас хотел её смутить, снова подчёркивая разницу между ними, но Скарлетт не поддалась.

— Я хотела сказать, что для рекомендации мне нужно чётко понять требования, предъявляемые к продуктам.

У Матиаса озарилось лицо, возможно, его позабавили храбрость и упрямство Скарлетт.

— Итак, мои запросы... — он сделал короткую паузу, как будто раздумывал. — Мне нужны презервативы Extra Large, тонкие, ультра чувствительные. Меня не интересуют стимулирующие для неё или замедляющие для него. Об этом позабочусь я сам.

— Уверен? Имею ввиду про размер?

— О, Скарлетт. В этом я не сомневаюсь. Кстати, если у вас есть ароматизированные, возьму и их упаковку. Ты, какой вкус посоветуешь: сладкий или пряный?

— Я бы посоветовала пряный. Оставляет на языке, не знаю, как назвать... и перекрывает вкус латекса.

— Что?

Матиас посмотрел на неё в шоке. Он собирался поставить Скарлетт в неудобное положение, а сейчас сам не знал что ответить. Это Скарлетт стала той, кто смеялся последним. Затем она приблизилась к Матиасу и прошептала ему у самого уха:

— Я девственница, правда. Но я никогда не говорила, что не видела член... или не знаю, какой у него вкус.

— Я тебе не верю, — ответил он внезапно изменившимся голосом, с нотками раздражения.

— Тогда мне нужно как можно скорее доказать тебе обратное, — Скарлетт бросила ему вызов, с озорной улыбкой на губах.

— Не делай обещаний, которые не сможешь выполнить, — сказал Матиас, с очень тёмным взглядом. Его глаза излучали жар, как горящий уголь.

Скарлетт вновь почувствовала мощный поток энергии между ними и власть, которую имела над ним; всё это придавало ей смелости продолжить.

— По правде говоря, мы знаем, кто из нас двоих боится? Кто даёт обещания, которые не может выполнить… — сказала она, ставя на прилавок упаковки с презервативами и тюбик со смазкой, лишая Матиаса дара речи. — Двадцать пять долларов пятьдесят центов.

Он достал кредитную карту. Подписал чек и опасно посмотрел на Скарлетт, вызывая у неё взглядом дрожь. Затем, прежде чем выйти, Матиас произнёс:

— Я не боюсь тебя. Я никого не боюсь. Сегодня заканчиваю в двадцать два тридцать. Жду тебя в двадцать три.

Матиас поднялся в свой сьют заряженный невероятной энергией, которую получил от Скарлетт лишь за несколько минут. Слова, взгляды, возникающее между ними притяжение, снова смогли его нокаутировать. Он без тени сомнения знал, что, несмотря на свою невинность, в постели Скарлетт сможет заставить его потерять голову. У него не получалось контролировать желание проверить свою теорию. Спустя час, когда он трахал клиентку в красивой и просторной душевой своего номера, Матиас делал это с отсутствующими мыслями, уже затерявшись в предвкушении вечера посвящённого женщине, которая держала его в кулаке — его запретному желанию.