ГЛАВА 15

Первые дни заключения для Матиаса были травмирующими. Воздух в стенах тюрьмы наполняли боль, гнев, смирение, безумие, надежда… он чувствовал всё это на собственной шкуре.

Все казалось ему хаотичным и безумным. Допросы следователей, беседы с Итаном, противоборство с судьей, который с учётом серьёзности обвинения отказал ему в залоге. А потом — сокамерники, — молчаливые, опасные, отчаянные, покорные. Крики, оскорбления, шутки сомнительного характера, и надзиратели, более безумные чем сами преступники. Жизнь следует по жесткому графику, контрастируя с психотической атмосферой этого места.

Поэтому Матиас погрузился в состояние бдительности. Он сразу понял, как важно не показывать связанные со слабостью эмоции, и самый эффективный способ сделать это — полностью идентифицировать себя с той частью себя, которая совершила ужасное преступление. Он был убийцей. И Матиас позаботился о том, чтобы все его сокамерники знали об этом. Он убил мужчину и женщину, чтобы защитить себя, и сделал это хладнокровно без колебаний.

В первые часы лишения свободы он подвергся нескольким нападениям из-за своей всё ещё чистой и красивой внешности. Из схватки он вышел побитым, но защищался хорошо. Он никогда не станет подружкой одного из этих грязных извращенцев. Скорее убьёт себя.

Отвечая на вопрос охранников, он не сказал ни слова о том, что произошло, и отказался лечить порезы и ушибы, полученные в этих драках.

Такое поведение принесло Матиасу симпатии некоторых заключенных, прежде всего одного из самых угрюмых и опасных, который взял его под свое покровительство.

Матиас решил не изолироваться, несмотря на постоянно возникающую и искушающую мысль отрезать себя от всего и всех. Он часто (насколько ему было позволено), посещал библиотеку и тренировался во дворе с гирями. Короче говоря, старался не стать пушечным мясом.

В период предварительного заключения он отказался от свиданий со Скарлетт. Матиас понимал, рано или поздно ему придется с ней встретиться, но ещё не был готов это сделать. Однако написал ей несколько писем, которые передал через Итана. В них заверил её о состоянии своего здоровья, в том, что у него всё хорошо, и он снова начал читать Китса, Байрона и Кольриджа. Просил её позаботиться об Элизабет и проявить к нему терпение. Они скоро увидятся, он обещает.

Наконец Матиас решил встретиться с ней ближе к началу судебного процесса. Он физически нуждался в ней — увидеть её, знать, что она действительно его простила. Матиас почувствовал вновь необходимость найти связь с реальностью, точку опоры, которая могла бы дать ему надежду, и желание бороться, чтобы выбраться из того проклятого туннеля, в который он снова соскользнул.

Они встретились 4 мая, за несколько дней до первого слушания.

В то утро Матиас позаботился о том, чтобы выглядеть лучше: побрился и попросил чистую робу. Невероятно, но просьбу удовлетворили, видимо благодаря его безупречному поведению и тактичным отношениям, которые установились с одним из руководителей тюрьмы.

Когда Мати увидел, как идёт Скарлетт, он улыбнулся ей. Ему даже не нужно было притворяться. Он ждал этого момента слишком долго. Подождать решил сам Матиас, это правда, но сделал это только для того, чтобы иметь возможность пережить их встречу с силой и решимостью, которыми чувствовал, что теперь владеет.

— Боже, как ты прекрасна… — первое что прошептал он в переговорное устройство, когда она села.

Скарлетт улыбнулась.

— Это не правда, я огромная!

— Не противоречь мне. Ты же знаешь, мне нужна поддержка в этот момент, — пошутил Матиас, пытаясь поддерживать между ними непринужденную атмосферу.

Нервничая, Скарлетт прикусила губу.

— Я так по тебе скучала...

— Поверь мне. Я тоже.

— Я боялась, что ты отрежешь меня от своей жизни ещё раз. Никогда не делай это снова. Обещай мне.

— Никогда больше, — повторил он.

Скарлетт улыбнулась и на мгновение положила ладонь на разделяющее стекло.

— Ты похудел. Выглядишь усталым...

— Скажем так: еда в этом месте не самая лучшая, и я отдыхал в кроватях получше.

— Тебе не сделали больно, правда?

— Нет, — успокоил он её. — Я подружился с опасным парнем, который никому не позволит приблизится ко мне с плохими намерениями. Взамен я развлекаю его текстами моих любимых книг. Здесь сидят странные люди. Этот тип — жестокий убийца, но переживает когда слышит историю Хитклифа и Кэтрин, можешь поверить в такое?

Скарлетт улыбнулась.

—Ты всегда находишь способ понравиться людям. Мати, ты на самом деле прирожденный соблазнитель.

Он фыркнул.

— Для меня было бы лучше не быть таким, но уже слишком поздно каяться, верно?

Она пожалела о своей глупой шутке, и попыталась исправиться.

— Если бы ты не был тем, кем ты был, я никогда не встретила б тебя.

— Правда, — ответил он неубедительно.

Скарлетт снова попыталась отвлечь Матиаса.

— Глория передаёт тебе огромный привет. Она не может дождаться, когда накормит тебя буррито и тортильями! А пока она утешает себя со мной. Это и её вина, что я так толстею.

— Ты на самом деле бессердечна... Рассказываешь мне о буррито… — он засмеялся. — Вспомню о тебе сегодня вечером, перед моей липкой пастой.

— Боже... прости...

— Я шучу. Рад, что она заботится о тебе. Послушай... Как поживает Элизабет?

— Хорошо. Мы сказали ей, что ты уехал в очередную важную командировку. Она не поняла, что происходит, но выглядит достаточно спокойной. Тем временем твой брат и сестра тискают её в обнимашках.

— Поцелуй её за меня. Скажи ей, я люблю её и очень сильно скучаю.

Видеть Мати таким одиноким и беспомощным растрогало Скарлетт и ей пришлось сдерживать готовые пролиться слёзы.

— Ты говоришь ей это каждый раз, по телефону. Она знает. Не волнуйся. Мати... вот увидишь, всё будет хорошо. Увидишь — этот кошмар закончится и очень скоро сможешь держать Элизабет на руках.

— И мы сможем заниматься любовью целыми днями, никогда не останавливаясь…

— И уедем отсюда… Возможно с Глорией в Мексику…

— Да… только мы…

— Навсегда.

— Навсегда.

* * *

Как и предсказывал Итан, суд начался после четырех недель ожидания. Матиаса обвиняли в убийстве первой степени, и его брат использовал для защиты стратегию самообороны.

Первое слушание началось со вступительных речей контрагентов, адресованных жюри.

Именно Итан выступал первым, и его обращение звучало так взволнованно, как ни на каком другом процессе.

— Уважаемый судья Грэхем, уважаемые присяжные. Сегодня я здесь, чтобы защитить подсудимого Матиаса Кроуфорда от обвинения в убийстве первой степени. Считаю правильным признать, в моей карьере этот случай является самым важным и трудным. Не из-за присутствующих в зале суда журналистов, и не из-за будущего резонанса в СМИ. Общеизвестно, обвиняемый — мой брат. Это единственная трудность в данном слушании, в противном случае дело было бы простым, потому что Матиас Кроуфорд невиновен, и это подтвердят свидетели и факты. Поэтому я прошу вас только об одолжении непредвзято выслушать мои слова, заключения экспертов и показания свидетелей, не думая о родстве, объединяющем меня с обвиняемыми. Прошу вас выполнить свой долг справедливо и гуманно. В ходе этого судебного процесса я продемонстрирую, что в ночь с 4 на 5 апреля 2012 года в доме жертвы произошли очень страшные события, заставившие мистера Матиаса Кроуфорда защищать себя, что привело к смерти Оксаны Соколовой и Курта Штайнера. Я покажу, что путь, которым последовал мой клиент, был единственным способом спасти его собственную жизнь, жизнь его подруги и их будущего ребенка.

Я докажу, что именно он был жертвой, а не преступники, которые напали на него с намерением совершить двойное убийство. Я докажу, что Матиас Кроуфорд действовал в целях самообороны и поэтому все обвинения в отношении него должны быть сняты. Прошу вас восстановить справедливость, потому что дамы и господа присяжные, в конце концов, это ваш долг. Быть справедливыми по отношению к мужчине, который перенес слишком много несправедливости от рук предполагаемых жертв этого процесса. Примите решение, при котором закон и здравый смысл совпадают со справедливостью. Потому что, если этого не произойдет, нам придется считать либо неправильным закон, либо при его применении произошла ошибка, вызванная человеческим фактором. Спасибо.

Присяжные с восхищением внимали чувственной речи защитника — адвоката настолько смелого, что он рискнул взять на себя ответственность за приговор брата. Затем, с равной степенью заинтересованности присяжные выслушали слова прокурора, который явно имел противоположную точку зрения, и в качестве акта справедливости просил приговорить Матиаса виновным в двойном убийстве.

За этими двумя выступлениями в последующие дни последовали многочисленные свидетельства, направленные больше всего на чёткое определение личностных профилей виновника, жертв и отношений между ними. Последними для дачи показаний были назначены Скарлетт и Матиас. Первая в качестве свидетеля, второй в двойной роли: обвиняемого и свидетеля.

За ходом слушаний с болезненным вниманием следила пресса, и несмотря ни на что, общественное мнение, было явно на стороне Матиаса. Ток-шоу и телевизионные программы различного типа ежедневно питались просочившейся из зала суда конфиденциальной информацией, раздувая дело и следя за тем, чтобы интерес публики не ослабевал. Скарлетт пришлось закрыть глаза на бесчисленные обложки, на которых Матиаса изображали как красивого и грешного мужчину, бога платного секса, персонажа грязного и харизматичного.

Однажды вечером Скарлетт стало плохо. Она смотрела ток-шоу, в котором о Мати рассказывала его бывшая клиентка, спрятавшись за непрозрачной панелью, защищающей её личность. Скарлетт знала, кто такой Матиас и чем он занимался, но все эти имена, лица и сказанные о нём слова, когда он сам сидел без защиты в камере, вызывали у неё отвращение. Но несмотря ни на что Скарлетт держалась. На каждое разрешённое посещение она приходила с улыбкой на губах и с хорошими новостями. Часто она рассказывала ему о их ребёнке, как он развивается. Каждый раз они замирали, чтобы помечтать о том, что будут делать со своей свободой. Им не давала покоя идея навсегда покинуть Соединенные Штаты, поступить как главные герои из истории загадочного старика про нефритовый кулон. Но сначала они должны были доказать невиновность Матиаса. В худшие дни он задумывался о возможности признания его виновным, и даже в этом случае Скарлетт помогла ему взбодриться. Она никогда его не бросит. Она снова будет его ждать, как и всегда, и этого было достаточно, чтобы Матиас возвращался в камеру с лёгкостью на сердце.