ГЛАВА 7

Скарлетт стояла на своём рабочем месте и, словно загипнотизированная, смотрела в большое окно, слушая непрерывный звук дождя, который, казалось, и не собирался прекращаться. День выдался спокойный, один из тех, когда хочется остановиться, подумать и погрузиться в воспоминания.

Вскоре наступит годовщина смерти её родителей. День, предрешивший всю её жизнь: она оказалась в мире одна, игнорируемая остальными родственниками, которые жили по разным штатам. Не то чтобы Скарлетт это волновало, она всё равно никогда не покинет Сан-Франциско, чтобы переехать в другое место: тут у неё были дом, воспоминания и друзья. Тут продолжал жить Матиас.

Он не уехал (во что хотел, чтобы девушка поверила). Мужчина, конечно, продолжал находиться в Сан-Франциско и вёл пятизвёздочную жизнь, под всеобщим обозрением, спокойно позабыв о речах про неспособность связать с кем-то свою жизнь. Прошло две недели после их прощания, и Скарлетт увидела в известном журнале сплетен его ангельское лицо, которое напечатали в полную страницу. Заголовок звучал примерно так: «Царица и её загадочный любовник».

Рядом с ним стояла удивительной красоты женщина. Почти такая же высокая, как и он, с очень длинными волосами цвета золота, и голубыми, словно сапфиры глазами. Заплатив два доллара, Скарлетт купила журнал и схватила дрожащими от злости руками. Матиас был с Оксаной Соколовой, — дочерью Дмитрия Соколова, мультимиллионера с интересами во всех финансовых областях, двадцати восьми лет. У Скарлетт заболело сердце от выражения лица Матиаса: привычное страдание исчезло, мужчина выглядел счастливым и расслабленным. Он улыбался и тёплым ласковым взглядом смотрел на женщину, обнимая её за талию в защитном жесте. Скарлетт вспомнила фотографию Грейс, отмечая, как сильно новая подруга Матиаса на неё похожа, отчего в груди стал рыть дыру тупой червь. Возможно, это неправда, что у Матиаса в сердце больше не осталось места, как уверял её, вероятно, он просто ждал подходящую женщину.

В течение следующих дней светская хроника продолжила следить за историей обоих, быть может, потому, что Сан-Франциско не такой гламурный, как другие города, и ​​пару, подобную этой, не встретишь каждый день.

Именно жадно зачитывая статьи в журналах, Скарлетт узнала дополнительные подробности из истории мужчины, в которого она по глупости влюбилась.

Часть ей уже была известна, и именно на ней таблоиды сосредоточили большую долю своего мелодраматического внимания. Та, в которой рассказывали об ужасной автомобильной аварии, повлекшей за собой смерть его родителей и жены, и где говорили о рождении в очень сложных условиях маленькой Элизабет. Читая эти статьи, Скарлетт узнала, что после несчастного случая Матиаса госпитализировали на несколько недель в тяжелом состоянии, и только чудо спасло мужчину. Она видела также упоминание о брате и сестре, но были предоставлены только общие сведения и профессии.

С другой стороны, история с Оксаной Соколовой представляла большую часть интереса этих дешевых журналов. Их связь рисовали как некий любовный выкуп, романтическую сказку между очень богатой принцессой и обыкновенным мужчиной, сильно пострадавшим от жестокой судьбы и готовым встать на ноги благодаря её любви.

Скарлетт горько улыбнулась. «Обыкновенный... если бы они только знали...» — подумала она.

Чем больше она смотрела на его фотографии во всех этих статьях, тем больше удивлялась, как сильно изменился Матиас за такое короткое время. Скарлетт не могла поверить в то, что беспокойство, присутствующее постоянно на его лице, исчезло благодаря отношениям с этой женщиной. Ведь никакой альтернативной гипотезы девушка придумать не могла.

Она знала Матиаса слишком мало и не сумела почувствовать в нём черту карьериста? Он и, правда, мог изобразить любовь ради денег? Возможно да. Матиас повторял это много раз за прошедшие месяцы, и, казалось, нашел золотую жилу.

Несколько недель Скарлетт покупала все журналы, в которых рассказывалось об этой замечательной паре, следила за их путешествиями по всей территории Соединенных Штатов, анализировала каждый его снимок. Скарлетт поразило, что ни одно из изданий не намекало на тёмное прошлое Матиаса, вместо этого его называли молодым учителем американской литературы, который работал в престижной частной школе.

После недель такого самоистязания Скарлетт перестала покупать бульварные издания, перестала думать о нём и его новой женщине, перестала задаваться вопросами и решила снова жить.

Девушка начала чаще выходить из дома, встречаться с друзьями Аманды и встретила Кевина, молодого человека двадцати пяти лет, друга детства Джордана. Парень был привлекательным, общительным, полным энергии. Он любил музыку и играл в довольно известной в Сан-Франциско группе. Кевин не мог ещё больше отличаться от Матиаса, как по внешности, так и по характеру. Тёмноволосый, очень мускулистый, со смуглым цветом лица. Его итальянское происхождение было очевидно в ярком и склонном к иронии характере. Кевин всё делал с увлечением, и его энтузиазм мог заразить любого вокруг него.

Не испытывая никаких истинных чувств, Скарлетт позволила себе сблизиться и соблазниться.

Кевин заставлял её улыбаться, на короткие мгновения позволяя забыть то, что её сердце упрямо держится дорогого, а разум — мечтает.

Нелегко было отпустить себя и начать встречаться с кем-то другим, но Кевин был хорош, он проникал легко и грациозно, вдыхая свежесть в её скучную и грустную жизнь.

Вместе с ним Скарлетт стала делать всё, что в её возрасте считается обычным делом. Она встречалась с друзьями, ходила на танцы, проводила долгие дни на пляже вместо того, чтобы сидеть дома в одиночестве и читать; занималась сексом чаще, чем могла когда-либо подумать, что такое возможно. И — удивительно даже для неё — она наслаждалась каждым мгновением, которое они проводили вместе. Это невозможно сравнить с эмоциями, которые девушка испытала с Матиасом, но было приятно отвлечься, позволив себя любить при солнечном свете, без препятствий, без мыслей. Кевин, конечно, не станет любовью всей её жизни, но это был первый шаг к свободе.

И всё же, когда она оставалась одна, или мимоходом в журнале натыкалась на изображение лица, которое разбило ей сердце, когда взгляд падал на книгу, которую Матиас подарил в их последнюю ночь, дыхание Скарлетт на миг останавливалось, а тайный дискомфорт, который она испытывала постоянно, усиливался. В такой момент она заставляла себя игнорировать его, упрямая и воинственно настроенная в решении больше не страдать. Она взращивала волнующее и фальшивое ощущение реванша, притворяясь не равнодушной к другому мужчине.

* * *

— Ну?

— Что ну?

— Завтра?

— Завтра что?

— Эта вечеринка?

— Какая вечеринка?

— Святейшие небеса, Скарлетт! Я десять минут тебе говорила!

— Извини, я думала о другом...

— Я говорила тебе, что Джордан, Кевин и их группа были наняты для вечеринки в Q.I. Клуб будет закрыт, потому как зарезервирован для частной вечеринки (ультра эксклюзивной), и нас пригласили.

— Хорошо, — рассеянно ответила Скарлетт, — но тебе снова придется одолжить мне что-нибудь из одежды, у меня нет ничего подходящего для такого места.

— Мне тоже, на самом деле. Завтра утром, перед работой, пойдём и что-нибудь найдём. Мой друг Шанталь открыл винтажный магазин возле Юнион-сквер.

— Винтажный стиль отстой.

— Чёрт, какой ты стала кислой в последнее время! Окей, тогда пойдём куда хочешь, лишь бы найти что-то элегантное и сексуальное. На этой вечеринке будут все важные люди Сан-Франциско.

Взгляд Скарлетт внезапно стал задумчивым, а затем более внимательным.

— Вечеринка вправду такая эксклюзивная?

— О да, можешь поклясться. Актеры, музыканты, финансисты. Сливки, подруга, и на один вечер мы перейдём на их сторону баррикады.

— Хорошо, позже, после смены мы пойдем искать подходящий наряд, — сказала Скарлетт уверенно-странным тоном.

— Отлично! — воскликнула Аманда. — Однако потом, покажись кому-нибудь. Эти твои перепады настроения начинают меня серьезно беспокоить.

* * *

Минут пять Матиас смотрел на две полоски белого порошка, аккуратно уложенные перед ним на безупречной стеклянной поверхности стола. В руке новенькая стодолларовая купюра.

— Господи!

Он закрыл глаза. Это дерьмо убьет его, он был уверен. С выражением молчаливого упрёка на него смотрело лицо Бенджамина Франклина рядом с первыми строчками Декларации независимости.

Оксана сидела рядом с ним, держа в одной руке бокал шампанского и бутылку Krug в другой, взволнованная по поводу очередной частной вечеринки, которую организовала. Её холодный, словно лёд голос, всегда посылал дрожь по его спине. Эта женщина на самом деле была безумной, как все и говорили. Матиас понял это почти сразу.

— Пошевеливайся, — шепнула она ему вполголоса, и он, как всегда, повиновался.

Матиас свернул трубочкой купюру, поднес к правой ноздре и склонился над кокаином. Он сильно вдохнул наркотик, а Оксана завершила работу, собрав увлажнённым указательным пальцем оставшиеся крупинки, и положив в его рот. Несколько минут, и Матиас почувствовал мощный эффект этой адской субстанции: сердце стало пульсировать быстрее, от груди к остальным частям тела растеклось тепло, а затем пришло внезапное и мощное искусственное возбуждение, которому он отдавался всё легче и легче, пытаясь забыть, где он и с кем. Через полчаса он оказался с Оксаной в комнате на верхнем этаже особняка вместе с молодой темноволосой женщиной и ещё одним, таким же неудачником, как и он. Перед ним на четвереньках стояла безымянная цыпочка и дико стонала, пока он брал её сзади, до боли дёргая за волосы. Рядом с ними между раздвинутыми ногами Оксаны пировал парень. Глаза Оксаны были прикованы к Матиасу, своей платной игрушке.