ГЛАВА 17

Гости съезжались на Хаф-Шату толпами. Богатые и знаменитые отправляли по прибытию льстивые письма Соляному Королю в надежде получить приглашение на кульминационное событие фестиваля: знаменитое эротическое пиршество с фонтанами из арака и клубами бурака. Для тех, кто не попал в число приглашённых, обещание веселья, царившего на фестивале, было веской причиной для того, чтобы совершить путешествие по пустыне и посетить процветающее поселение Соляного Короля. Фироз рассказывал, что в батахире было очень много народу во время финального пиршества Короля, поэтому никто не оставался неудовлетворенным.

Деревня кишела людьми, которые приходили купить что-то для дома, искали лекарей, играли в азартные игры в игорных домах, или выпивали на базаре. Монеты разменивались в неимоверных количествах.

Ахиры не участвовали в Хав-Шате до тех пор, пока не наступало время пирушки Короля: мы пропускали абсолютно все празднования, которые устраивали богатые люди с наступлением ночи, а также яркие танцы на рынке, долгие попойки, и игры с друзьями, которые продолжались до восхода солнца. Мы оставались во дворце и только слышали о праздновании от проходящих мимо слуг, которые радостно описывали друг другу во всех деталях свои вечера.

Хаф-Шата была гораздо интереснее, чем прибытие каравана, и теперь, когда Сабра уже не могла помешать моим маленьким вылазкам, я не могла всё пропустить. Во время фестиваля смотрины не проводились, поэтому у меня не было причин задерживаться во дворце до полуденного горна. Джаэль и Алим так и охраняли мой шатёр, начиная с восхода солнца, поэтому каждое утро Хаф-Шаты Джаэль провожал меня из дворца, чтобы я могла навестить Фироза.

Тем днём мы с Фирозом пытались найти Рафаля.

— Он должен быть здесь! Вся пустыня собралась, — сказала я воодушевленно, таща его за руку через весь базар.

Большинство людей, у которых мы о нём спрашивали, смотрели на нас так, словно мы говорили на другом языке, что было вполне возможно, и качали головами. Наконец мы нашли местного жителя, который знал Рафаля.

— Разве вы не слышали? — спросил он печально. — Его убили.

У меня перехватило дыхание.

— Не может быть. Зачем алтамаруки убили его?

Мужчина недоуменно посмотрел на меня, а затем рассмеялся.

— Нет, девочка, его убили не они.

Мы ждали его ответа.

— Соляной Король.

— Но почему? — спросил Фироз.

Незнакомец опустил голову, его тюрбан почти коснулся тюрбана Фироза.

— За то, что он распространял ложные слухи и оскорблял Короля. Он был дураком... говорил слишком громко и слишком уверенно прямо посреди базара. Его рано или поздно поймали бы.

Мужчина скрестил руки на груди и отклонился назад. Он был очень горд тем, что рассказал нам этот слух.

— Нет...

Я отошла от них в сторону, к моему горлу начал подступать комок. Моя карта пустыни... теперь всё пропало.

Фироз поблагодарил мужчину и потащил меня прочь.

— Эмель, перестань.

Он положил руки на мои вздымающиеся плечи, когда мы нашли тихое место в стороне от дороги.

— Всё хорошо.

— Мой родной отец...

— Твой отец свиреп и жесток. Шрамы на твоей спине тому подтверждение. Рафаль был глуп. Он знал, что его россказни опасны. Но он считал, что оно того стоило. Он достиг своей цели.

— Что ты имеешь в виду?

— Теперь ещё больше людей знают о далмурах.

— О ком?

Он прижал пальцы ко лбу.

— Алтамаруках. Всё больше людей задаются вопросами. Может быть, мы не обязаны так жить, не должны оставаться под гнётом Соляного Короля только потому, что он самый могущественный человек в пустыне? Нам не обязательно жить под его властью. Почему мы не можем ходить в оазис? Потому что он так сказал. Почему мы не можем построить крепкие дома? Потому что он так сказал. Почему мы не можем уехать из поселения, и почему уйти с караваном стоит таких денег? Потому что он так сказал. Почему мы не можем заходить во дворец, почему ты не можешь выходить из него, почему тебя заставляют осквернять себя от ночи к ночи? Потому что он так сказал, — выпалил он.

Его гнев отвлёк меня от участи Рафаля.

— Тише.

Я не хотела потерять ещё и его.

— Нет. Я не буду об этом молчать. То, что говорил Рафаль, правда. Мне приходится в это верить. Я говорил с другими людьми, не далмурами, они тоже верят. Есть другая пустыня, и там всё гораздо лучше. Нам просто надо её найти. И если мы хотим найти её, нам надо найти джинна.

Я сглотнула.

— Что ты знаешь об этой "лучшей пустыне"? Это всё выдумки, как и джинн, и крылатые скакуны, и Сила. Это пустые надежды. И я не хочу больше говорить об этом ни единой минуты. Либо ты идёшь со мной осматривать лавки, либо я иду одна.
Я сорвалась с места, громко топая ногами по песку. Фироз последовал за мной.

Чуть позже в этот же день он повёл меня в байтахиру.

— Зачем мы здесь? — застонала я. Мой живот уже был набит конфетами. Он провёл меня мимо нескольких мужчин и женщин, которые зазывали нас. Я заметила, что Фироз был прав насчёт популярности этого места в эти дни. Несколько человек всё ещё приглашали посетителей, но большинство шатров было занято.

— Я хочу тебя кое с кем познакомить, — сказал Фироз слишком невинным голосом.

Мы прошли развратный квартал и направились дальше, туда, где я ещё не бывала. Мы дошли до каких-то домов. Фироз завернул в проулок между двумя шатрами, который неожиданно возник перед нами, и мы оказались в закрытом пространстве, где я всё ещё могла слышать музыку, несущуюся из батахиры. Огромное одеяло было накинуто на столбы, которые скрывали от глаз шумную группу людей, сидящих вокруг стола в центре площадки.

— Фироз! Ты как раз во время, — воскликнул один из них. Все присутствующие тоже окликнули его, а затем повернули свои радостные лица и вопросительно посмотрели на меня.

Он поприветствовал собравшихся и протянул мне руку.

— Это... — он замялся.

— Изра, — сказала я неуверенно. Обычно Фироз не представлял меня другим людям.

Меня поприветствовали как старого друга и быстро подвинули свои пыльные подушки, предоставив место для нас. Рядом с Фирозом сидел привлекательный мужчина, который принёс нам две подушки и представился Рашидом. Казалось, что они с Фирозом были очень близки. Они обменялись парой реплик, которые я не смогла расслышать. Были там и другие, но я забыла их имена почти сразу же после того, как они представились. Каждый старался говорить громче остальных, чтобы быть услышанным, они так же стучали чашками по столу, когда произносили особенно важные вещи. Я не понимала и половины из того, что они говорили, но, тем не менее, меня наполнило каким-то теплом из-за того, что меня приняли в их компанию.

Напротив меня сидела тихая пара. Женщина лениво облокотилась о мужчину, который обнял её рукой за плечи. Они не особо разговаривали, но смеялись над остальными и кивали, когда кто-то высказывал свое мнение. Глаза женщины были ярко зелёного цвета и очень контрастировали с её кожей. Мы встретились взглядами, и я покраснела. Но она улыбнулась мне, и её улыбка была искренней.

Я не хотела пялиться, но не могла оторвать взгляда от этой пары. Мужчина периодически целовал её волосы, покрытые хиджабом. Я видела, как его пальцы крепко сжимали её плечо, и как он, словно, принадлежал ей, а она ему. Это было так прекрасно, что меня пробрала зависть.

Я представила, как прислоняюсь к Саалиму, мне так не хватало этой лёгкости, этой близости. Сколько же в этом было свободы — идти рука об руку вместе по деревне, наводнённой людьми, переходя от одной лавки к другой. Вероятно, эти двое даже жили вместе. Когда я подумала об этом, моя печаль стала ещё сильнее. Мне никогда не суждено было испытать подобное с Саалимом, по крайней мере, не в этом мире, где он был джинном, а я ахирой. Возможно, если бы его магия могла изменить пустыню, она могла бы изменить и нас. Я так много думала о своей свободе, а как же его свобода? От одной мысли о том, как Мазира могла интерпретировать свободу для джинна, меня пробрал холод.

У меня было слишком много причин отдалиться от Саалима — наши отношения не были тем, о чём я мечтала, и я должна была оставаться верной своему отцу и своей семье. Но Саалим был прав — у меня не было никаких обязательств перед отцом. И только потому, что наши отношения с Саалимом не были похожи на любовные истории, которые рассказывали у костра, не означало, что я должна была отвернуться от него. Даже если нам было отведено всего лишь мгновение. Ведь если мы могли сделать друг друга счастливыми, разве оно того не стоило? Я уставилась на деревянный стол, который был весь в выбоинах и покосился от времени, и подумала о Саалиме — о том, как сильно я хотела оказаться рядом с ним в этот момент. Я жалела обо всём, что сказала ему в ту ночь, когда виделась с Омаром.

Я хочу вернуть тебя, Саалим.

— ... казнен по приказу Короля, — прорвался сквозь мои мысли голос Фироза.
Я снова обратила своё внимание на людей вокруг.

— Он знал, что это случится, — парировал мужчина по имени Рашид, и все остальные грустно закивали.

— Этому надо положить конец, — добавила зеленоглазая женщина, сжав руку своего возлюбленного. — Это насилие отвратительно, и Король не остановится, пока не останется только он один. Мы все это знаем.

Следом заговорил какой-то мужчина:

— Ходят слухи, что кое-кто может это сделать.

— Что сделать? — вклинилась я, отчаянно пытаясь понять, что он имел в виду, и одновременно боясь услышать его ответ.

Они все повернулись ко мне, затем посмотрели на Фироза и насторожились.

— Всё в порядке, — сказал он и резко посмотрел на меня. — Вы можете ей доверять.

Мужчина решил объясниться:

— Надо выкрасть джинна и изменить пустыню.

Разве мы можем изменить её? Я ощетинилась.

— То есть вы думаете, что джинн существует? — спросила я, мои руки задрожали.

Они засмеялись, а моя шея начала гореть.

— О да, — сказал влюбленный мужчина, убрав руку со своей женщины и наклонившись вперёд. — Это мы знаем наверняка. У Короля слишком много невероятных вещей, и есть несколько человек, которые считают, что видели джинна своими собственными глазами.