Глава 41
ВАЙОЛЕТ
В среду прихожу домой с работы измученная и на эмоциях. Мы с Максом ходили друг вокруг друга на цыпочках, переписываясь для галочки не более одного или двух раз в день, и я нахожу это изнурительным, хотя именно это я и просила.
Подробности его душераздирающего детства преследовали меня всю неделю, и чем ближе рождественская поездка домой, тем больше я продолжаю искать оправдания, чтобы не ехать. Особенно потому, что еще не готова сообщить новость семье. Я не в том положении, где могу принимать решения. И не сомневаюсь, их неодобрение по поводу моего развода будет ничем по сравнению с реакцией на беременность вне брака. И если я приеду домой, то знаю, такой секрет сохранить будет невозможно.
Схватив из холодильника кусок вчерашней пиццы, захожу в Интернет проверить погоду, и прогноз вознаграждает меня надвигающейся бурей, достаточно сильным, чтобы законно отменить поездку. С подобными новостями чувствую себя немного лучше, но решаю подождать до завтра, чтобы позвонить родителям и сообщить, что не приеду, иначе нетерпение в голосе будет очевидно.
При мысли о том, чтобы провести Рождество с Максом, сердце слегка подпрыгивает. Потом я понимаю, что мы обсуждали только мои праздничные планы. Что, если он не захочет провести Рождество со мной?
А что, если ему вообще не нужен праздник? В конце концов, он не сентиментален, и это заставляет меня сомневаться.
Может, зря в выходные мы не обсудили больше наши отношения, и чем дольше мы не разговариваем, тем труднее начать.
Он хочет участвовать. Но что это значит? Он хочет оформить совместную опеку? Хочет быть семьей? И даже зная его историю, я изо всех сил пытаюсь примириться с таким резким поворотом в вопросе о желании иметь детей. «Я был бы самым дерьмовым отцом в мире».
Думаю, — нет, знаю, — он надеялся, рассказав свою историю, что… ну, он же сказал, что хочет участвовать. Не понимаю, что с этим делать, потому что его предыдущие слова все еще вертятся у меня в голове. «Я такой же эгоист, как и они. Я был бы самым дерьмовым отцом в мире».
Я хочу верить, что он изменил свое мнение. Хочу этого всем своим существом. Но теперь я отвечаю не только за свою жизнь.
«Я такой же эгоист, как и они». Как я могу рисковать тем, что он уйдет от невинного ребенка? От меня?
Положив руку на живот, тянусь к телефону.
Сердце колотится при звуках голоса Элли. Я в полном беспорядке, а она — единственный человек на планете, которому я могу позвонить. Мэтью не успеет услышать слово «ребенок», как уже окажется дома у Макса и надерет тому зад.
— Привет, это Вайолет. — Клянусь, мой голос дрожит, но она, кажется, этого не замечает.
Ее ответ теплый и радостный.
— Привет, как дела?
— У тебя есть время поговорить?
— Конечно, только дай минуту перейти в более тихое место.
— Спасибо. — Слышу ее шаги, затем щелчок закрывающейся двери.
— Итак, выкладывай.
С минуту раздумываю, как лучше начать. Решение — сказать коротко и просто. Это всегда лучший способ.
— Я беременна.
Следует небольшая пауза, затем Элли отвечает:
— Ого.
— Да.
— И Макс…
— Да.
— Ого.
— Знаю.
Она делает глубокий вдох.
— Думаю, мне следует начать все заново. Новость хорошая? Тебя можно поздравить?
Слезы щиплют глаза, и я киваю.
— Я счастлива. Удивлена, но... да, новость хорошая, по крайней мере, для меня.
— Ох, — произносит она, но не осуждающе. Скорее, зная Макса, по крайней мере, так же хорошо, как и все остальные, она понимает, какая неразбериха грядет. В конце концов, именно поэтому я ей и позвонила.
Но я все равно тщательно подбираю слова. Это не мои секреты, чтобы предполагать, что их знает кто-то еще.
— Думаю, Макс... ну, все сложно. Но, может, сложно в хорошем смысле? Понятия не имею. Вот почему я позвонила.
— Ладно…
— Я узнала на прошлой неделе. И пережив первоначальный шок, испытала счастье. И я собиралась сразу же рассказать Максу, но потом выяснила... то есть, он сам сказал, что никогда не хотел иметь детей. Вроде того, что сейчас для этого безумные времена.
— Он так сказал?
— Это было как-то связано с его работой. Он еще не знал, что я беременна.
— О нет.
— Не то чтобы я ожидала, что, узнай Макс о ребенке, мы будем жить с ним долго и счастливо.
Она вздыхает.
— Нет, я понимаю. Естественно, ты об этом думала.
Я резко выдыхаю. Она все понимает.
— Да. Возможно, я воображала, что ребенок появится на свет и обретет двух любящих родителей, даже если они не будут жить вместе. Я предположила, что, поскольку Макс — педиатр, он любит детей и хотел бы иметь собственных. А потом он выдал мне, что не хочет детей, и я запаниковала.
— Ох, конечно же. Такое нелегко услышать.
Я качаю головой.
— В общем, потратив некоторое время на раздумья, я отправила ему электронное письмо, сообщив о ситуации и заверив, что он снят с крючка.
Она издает еще один сочувственный звук.
— Ой. Полагаю, он не очень хорошо это воспринял.
Меня переполняет стыд... Нет, и она знала, как он отреагирует, в отличие от меня.
— Нет, совсем не хорошо. Теперь он полностью изменил свое мнение. И я не знаю, что и думать. Я даже почти понимаю, почему он мог передумать. Я имею в виду, у всех нас есть представление о том, как бы мы поступили в той или иной ситуации, но, столкнувшись с ней в реальной жизни, мы не всегда можем реагировать соответствующе.
— Может, и нет… так, и что теперь?
— Без понятия. — Я начинаю плакать.
— Ох, Вайолет. Хочешь, я к тебе приеду? Ты где?
— Дома. Я в порядке. — Последнее, чего я сейчас хочу, чтобы офицеры КККП смотрели, как я жалею себя, но я этого не говорю. Когда у твоей единственной подруги, которой ты можешь довериться, есть охрана, ты просто справляешься сама.
— Не похоже, что ты в порядке.
— Мне грустно. Хотела бы я, чтобы все это развивалось по-другому.
— Но этого не произошло.
— Нет. — Я накручиваю на палец подол рубашки. Налево, потом направо. Затягиваю ткань достаточно сильно, чтобы стало больно, но это снова заставляет меня думать о Максе. — Откуда мне знать, что он говорит серьезно?
Она выдерживает достаточно долгую паузу, чтобы я снова начала плакать.
— А если и так? Наихудший сценарий ты уже знаешь. Если не предоставить ему возможность, результат будет тот же, как если бы он ушел, верно? В любом случае ты, в конечном итоге, станешь матерью-одиночкой, к чему, похоже, ты готова. Но если дашь ему возможность, значит, шанс есть. Разве ты не этого хочешь?
— Да, но…
— Что делает тебя счастливой, Вайолет?
Я глубоко вздыхаю. Макс делает меня счастливой. Макс в роли отца... сердце подпрыгивает от этой мысли. Даже если я не могу смириться с тем, что со временем он сбежит, я знаю, мое сердце приняло решение за меня еще до того, как Макс попросил позволить ему участвовать во всем этом.
И я тоже хочу подарить ему такое же счастье.
Просто потребовались слова Элли, чтобы взглянуть на это в перспективе.
— Ты права. Я ценю, что ты в данный момент со мной.
— В любое время. Я серьезно. И сложно это или нет, но я тебя поздравляю. Ты будешь потрясающей мамой.
Сердце чуть замирает, когда меня поражает осознание. Я буду матерью.
— Спасибо. Я, эм… возвращайся к своим делам.
— Давай, побалуй себя чем-нибудь приятным, а затем хорошенько выспись. Ты знаешь, где меня искать, если я тебе понадоблюсь.
— Я так и сделаю. Спокойной ночи.
— Спокойной ночи, мамочка.
Закончив разговор, кладу телефон на столик.
— Ладно. — Я смотрю на живот и пытаюсь представить, как миллионы клеточек превращаются в маленького человечка. Я стану мамой. Этому... маленькому комочку клеток. — Что ж, давай сделаем так, как сказала нам тетя Элли…
Черт, малышу нужно имя.
И настоящее, но сейчас все, что я могу придумать, — это Кроха.
Потому что на данный момент он такой и есть.
Он… Она…
О Боже, я стану мамой.