Артмаэль Могущественный. Как звучит-то!

А, может, я буду просто выглядеть придурком, размахивающим палкой. Как Хасан.

— Это место похоже на то, где ты учился? — спрашиваю, пытаясь принять задумчивый вид.

Мальчик смотрит на меня с долей скептицизма. Наверное, пытается найти скрытый мотив, почему я внезапно поднял эту тему. Согласен, до этого я не был особо участливым собеседником, но в то же время я никогда не желал ему зла.

— На мой взгляд, школы не очень похожи, — признаётся он. От долго подъёма по лестнице у него затрудняется дыхание. — В каждой своя методика обучения, как мне кажется… И школы светлой и тёмной магии будут совершенно противоположными, скорее всего.

— Школы тёмной магии? В которых учатся некроманты? Это правда, что они могут оживлять мёртвых? — у меня проходит дрожь по телу. Есть вещи, с которыми лучше не шутить, и если магия сама по себе уже вызывает у меня мурашки, то тёмная магия… — Это всё бредни. Но они могут разговаривать с духами, впадая в… транс. Они поддерживают связь с загробным миром.

Киваю. Для меня смерть — не более, чем огромная чёрная пустота. Другой мир? Может быть, для ребят, в чьих головах сплошь сказки и магия, но не для меня. Если я умру, то уж точно не стану тратить своё драгоценное время на блуждание по Сильфосу в виде духа.

Мы останавливаемся перед дверью на одном из этажей.

— Мы пришли.

Я просто рад, что больше не нужно подниматься по ступенькам. Хасан стучит костяшками пальцев, несколько нерешительно. Оглядываюсь на лестницу, по которой мы только что поднялись. Если я с неё упаду, то уже через пару минут узнаю, что там бывает, после смерти.

— Входите.

И хотя Хасан уже держит дверную ручку, он хмуро оглядывается на меня.

— Пожалуйста, прошу тебя: никаких шуток. Некоторые магистры не терпят ни малейшего неуважения к ним.

— А вот это сейчас обидно было. Разве я похож на болтуна с плохими манерами?

— Очень.

Я уже собираюсь разразиться гневной тирадой, как он торопливо открывает дверь. Мы оба заходим и оказываемся в просторном, хорошо освещённом кабинете с приоткрытым окном, впускающим в помещение освежающий ветерок. За письменным столом (который даже больше, чем у моего отца) сидит мужчина, окружённый минимум дюжиной стопок бумаг. Если их все сложить в одну, то они окажутся выше Хасана. Не то чтобы это была невиданная высота.

— Магистр.

Хасан склоняет голову, но я не повторяю за ним, потому что мой статус ничуть не ниже, чем у этого магистра. Где это видано, чтобы принц склонял голову перед кем-то, кроме короля? Скрещиваю руки под внимательным взглядом магистра. Его карие глаза будто бы видят нас насквозь. Он носит так называемые «очки» — одно из странных изобретений волшебников, которое вроде как позволяет лучше видеть. Оно представляет собой два стеклянных круга, соединённых металлической перегородкой на переносице и двумя металлическими стержнями, ведущими к ушам. Но работает эта штука, видимо, не очень хорошо, потому что на нас он смотрит поверх стёкол.

— Ух ты! Двое таинственных незнакомцев решили нарушить моё уединение, — произносит магистр слабым голосом старика. Возможно, он ровесник моего отца. Впрочем, я не знаю, отличается ли как-то продолжительность жизни волшебников от простых смертных — хотя Хасан не устаёт повторять, что они тоже люди, а не какой-то другой биологический вид.

Мужчина поднимается со своего места, чтобы поприветствовать нас. Он искренне улыбается нам, и у меня в голове мелькает мысль: а не свойственна ли это невинность всем, кто изучает магию? Потому что выражение лица магистра немножко напоминает то, что я обычно вижу у Хасана, который всё ещё стоит рядом со мной с опущенной головой.

— Ученик… — бормочет он, пристально разглядывая нас, — и принц, ни больше ни меньше.

У меня по коже пробегают мурашки. Хочется, чтобы он уже отвернулся, оторвал взгляд от нас, но поскольку у него, видимо, нет такого намерения, я отвечаю ему тем же. Понимаю, что Хасана выдала его нелепая мантия, но меня… Ну, ладно, не такая уж это и загадка. Похоже, что моё королевское происхождение, героизм и отвагу ни с чем не спутать. Я не могу остаться незамеченным, даже если весь изваляюсь в грязи, надену одну набедренную повязку и пойду в лес выть, как сумасшедший.

Ах, я просто заложник собственной красоты и величия.

— Меня зовут Хасан, магистр, — нервно заикается мальчик. — Я пришёл к вам за советом.

— Проделал немалый путь, — добавляю, не удержавшись.

Хасан бросает на меня недовольный взгляд. Научился, видимо, у Линн, потому что выглядело это очень похоже.

— Ты родом из Дионы, не так ли? А теперь тебя сопровождает принц Сильфоса… Интересную компанию ты себе нашёл, хоть и пришлось сделать большой крюк, чтобы привлечь его к своему путешествию, я прав?

Вообще-то меня никто не привлекал. Это я снизошёл до того, чтобы помочь ему, потому что моя доброта не знает границ.

Магистр жестом предлагает нам занять два стула перед его столом. Хасан беспрекословно повинуется, а вот мне становится немного неловко. Значит, мы здесь задержимся на некоторое время? Как-то эта идея меня не радует.

В итоге я всё-таки присаживаюсь — только потому, что не хочу, чтобы он смотрел на меня так, будто я нанёс ему оскорбление. Но, конечно, я не позволяю себе расслабиться. Сажусь на самый краешек, готовый в любой момент уйти, если тот скажет хоть одно сомнительное слово.

— Как вы узнали про нас? — спрашиваю после паузы, перебивая беднягу Хасана, который уже собирается рассказать магистру о том, когда он успел свернуть не туда… пару десятков раз. Если все Башни такие высокие, то это только для того, чтобы непутёвые волшебники, перепутавшие всё и потерявшиеся не пойми где, всегда видели ориентир, куда нужно вернуться.

Мужчина кажется удивлённым тем, что я осмелился открыть рот, но одаривает меня полуулыбкой.

— Что ж, мы, волшебники, знаем немало, Артмаэль. По лицам мы можем прочитать больше, чем могло бы быть написано в биографической книге. Хотя ты же у нас неверующий, правда? Тебе не нравится магия: признаёшь только то, что способен понять и постичь, но не то, что не можешь увидеть своими глазами.

Ёрзаю, чувствуя себя не в своей тарелке. Он что, умеет читать мысли? Знает, о чём я думаю прямо сейчас? Я слышал, что они на такое способны, что этому они учатся в своих Башнях, хотя это не относится к естественным способностям наподобие магии фей, например. Краем глаза смотрю на Хасана. Ну, он вряд ли успел научиться такому, перед тем как его исключили.

— Хватит обо мне, — отвечаю я, надеясь, что он не разберёт моих сомнений по звуку голоса. — Если вы так хорошо подготовлены, то уже наверняка знаете, зачем мы пришли. У нас нет времени на пустую болтовню.

Хасан выкрикивает моё имя — совершенно неуважительным образом.

— Простите его, магистр. Принадлежность к королевской семье не гарантирует наличие хороших манер.

Я уже собираюсь напомнить ему, что, в отличие от некоторых, прошёл полный курс обучения, как вдруг мужчина перед нами взрывается смехом без малейшего признака раздражения.

— Конечно, я знаю не всё, — признаётся он. Кажется, я могу перестать тщательно контролировать мысли в своей голове. — Вы ищете лекарство, но я не знаю, от какой болезни.

— Это касается… моей сестры, — он немного запинается. Просто нервничает или за этим есть ещё что-то? — Ей становится всё хуже, магистр. Ни один целитель не знает, что происходит. Никто не может облегчить её состояние. У меня есть письмо, — мальчик судорожно обыскивает складки своей мантии, пока не достаёт сложенный, но не запечатанный кусок пергамента. Хасан пытается разгладить мятые заломы, а я пытаюсь понять, как это письмо пережило все трудности нашего путешествия. — Она попросила меня отнести это в Башню. Хотя она сама тоже волшебница, ей не удалось найти лекарство. Поэтому она обратилась ко мне… — он делает непонятный мне жест, который, судя по всему, объясняет всё то, что мальчик не смог выразить словами.

Старик берёт письмо и принимается за чтение.

Я чувствую некое любопытство. Что там может быть? Оно написано на общем языке или у волшебников есть свой собственный? Его сестра надеется, что ей помогут просто так, не требуя ничего взамен? Или предлагает некое вознаграждение?

Мы сидим в тишине некоторое время, пока маг спокойно читает письмо. Я жду, что он в любой момент достанет яркую склянку или подарит нам цветок с мощными магическими свойствами. Но вместо этого, к моему глубочайшему разочарованию, он вздыхает и снова сворачивает пергамент, возвращая его смущённому Хасану. Надежда рассыпается осколками в глазах мальчика, когда магистр качает головой, и у меня даже возникает желание похлопать пацана по спине утешающе.

— Прости, мой мальчик, но я ничем не могу помочь этой бедной девушке.

Что ж, похоже, я просто зря теряю время на умирающую девчонку.

— Н-но… — пытается что-то выдавить мой спутник, не отрывая глаз от пола. Кажется, он сейчас разрыдается, и у меня ноет сердце от невозможности как-то ему помочь. Он же всегда такой улыбчивый, всегда знает, как нас подбодрить или остановить очередную ссору… — Неужели среди вас нет никого, кто хорошо бы знал своё дело? — спрашиваю я и под резким взглядом магистра, в котором мелькнуло возмущение, тут же уточняю: — Верховный маг или типа того.

Вопреки моим ожиданиям, он не спешит назвать моё предложение идиотизмом. Он встаёт, кивает и поглаживает свою серую бородку.

— Мы вам ничем помочь не можем, но, возможно, в Башне тёмной магии, в Идилле, знают о лекарстве. Я ещё никогда не слышал о подобной болезни здесь, но… если кто-то и может помочь бедной девушке, то вам стоит искать ответы там.

— Нам надо ехать до Идилла? — вскрикиваю я, не веря своим ушам. Я-то был уверен, что мой путь уже почти подошёл к концу, пусть даже нам ещё нужно передать лекарство прямо в руки сестре и снискать там славу героя.