Но мальчик не выглядел ни виноватым, ни пристыженным. Он взмахнул своим мечом, радостно улыбаясь. Он любил своего дядю за то, что тот не придавал такого большого значения его занятиям. Не требовал учить наизусть кучу дат и имён, зато знал множество весёлых историй о событиях прошлого, которые наставник никогда не рассказывал. Иногда дядя сажал его на колени и гордо показывал свои сокровища. Иногда находил время поиграть с ним, сводя с ума всех слуг своей беготнёй по коридорам замка и сражениями на мётлах, пока в это не вмешивался Жак, крича и разгоняя их по разным частям замка.

— Я хотел встретиться с друзьями в городе, но по пути увидел девушку, которая пришла к тебе.

— Девушку? — король нахмурился. как часто это делал, и потёр подбородок, скрытый за короткой бородкой. — Она назвала своё имя?

— Она сказала мне, что ты должен принимать всех, кто пришёл к тебе по срочному делу, независимо от того, кто они. И добавила, что она прибыла издалека, чтобы встретиться с тобой, и не уйдёт, пока ты с ней не поговоришь, — мальчик хихикнул. — Она немного дерзкая. Но милая. Наверное, хочет предложить тебе брак.

Артмаэль едва не усмехнулся. Обычно рыцари ухаживают за дамами, но в его случае вечно всё наоборот.

— Ну, раз уж милая, надо бы с ней встретиться, — согласился он, вставая. Но если честно, он был заинтригован, хоть и не хотел подавать виду. Если ей есть что сказать интересное, то он выслушает. Если она просто очередная поклонница, то он всё равно выслушает её и максимально тактично откажет, хотя не всех этого останавливало.

Они с Бридонов вместе вышли из библиотеки.

— Ты мог бы сделать её королевой.

— Даже не зная её?

— Она привезла карамельки, — ответил мальчик, руководствуясь своей детской логикой. В такие времена племянник напоминал ему одного юного волшебника, которого он знал много лет назад. Чтобы подтвердить свои слова, Бридон достал из кармана небольшую стеклянную коробочку, в которой лежали разноцветные конфеты. Артмаэль взял себе одну и положил в рот.

На вкус они напомнили ему поцелуи с ароматом чего-то алкогольного. Сначала это ощущение было во рту, а потом к нему присоединился жар в животе. Они напомнили ему кое-кого, кто был сейчас далеко. Как же король ненавидел зиму и весну, потому что письма приходили редко и шли крайне долго, а он был слишком нетерпелив, чтобы ждать.

— Как тебе? — спросил племянник. — Та девушка сказала, что привезла их с острова эльфов, с другого континента… Кажется, она хорошо умеет придумывать истории.

Король молча смотрел на него с застывшей улыбкой. Внезапно остановился, схватив мальчика за руку.

Но ведь это… невозможно, правда? Снаружи только распускаются первые весенние цветы. Ещё не то время года. Да, уже больше месяца он не получал писем, но так уже бывало, когда у неё не было возможности сойти с корабля. Поддерживать переписку удавалось не всегда. За десять лет, что он выдержал вдали от неё, не считая редких встреч, было всякое: письма терялись, рвались, задерживались или просто отращивали крылья и улетали. Только так можно объяснить, что даже от Хасана порой не было весточки, хотя тот писал ему каждый месяц, где бы ни находился в этот момент.

Но всё же сердце ёкнуло при мысли о карамельках, которые он прежде никогда не пробовал, и об эльфийских островах, названия которых он даже не сможет выговорить.

— У неё были светло-каштановые волосы и тёмные глаза? — он старался произнести это спокойно, как бы невзначай, но голос всё равно дрогнул.

Мальчик кивнул, не понимая, почему его дядя ведёт себя страннее, чем обычно.

— И на ней мужская одежда, хоть и дорогая. Камзол, брюки, сапоги… — увидев потрясение на лице короля и краснеющие щёки, мальчик слегка испугался. Он никогда ещё не видел его таким. — Ты в порядке, дядя Арти? Ты её знаешь?

Артмаэль не ответил. Он отпустил мальчика и побежал так, как не носился уже много лет. Как будто всё это время у него не было причин торопиться. Сердце колотилось в груди, но он сомневался, что виной тому внезапная пробежка. Дыхание стало тяжёлым. Он спустился по лестнице так быстро, как только мог, и перепрыгнул последние ступеньки, словно за ним гнался монстр. Не обращая внимания на удивлённые возгласы солдат, охранявших двери, Артмаэль вылетел во двор.

Он остановился только снаружи, задыхаясь и обводя глазами окружающих, обернувшихся на его внезапное появляние.

И увидел её.

Девушка не замечала его, глядя на небо в терпеливом ожидании.

Это правда она.

Такая же, как и семь месяцев назад, когда они прощались у входа в тайный тоннель посреди ночи, обнимая друг друга напоследок, сливаясь в горько-сладком поцелуе, от которого его всегда в дрожь. Этот поцелуй он потом вспоминал тихими ночами, когда лежал один в своей кровати и не мог уснуть.

Он бросился к ней. Сердце готово было выскочить из груди. Артмаэль не сводил с неё глаз, отмечая каждую деталь, пользуясь тем, что она по-прежнему была слишком сосредоточена на том, что вокруг. Сжимал и разжимал пальцы, мечтая вновь прикоснуться к ней. Обнять её. Облизнул губы от желания поскорее вдохнуть её аромат. Одного месяца в году было недостаточно, как бы он ни пытался убедить себя в обратном. Да и двух тоже… Всей жизни мало, чтобы держать её в объятьях. Он уже думал об этом раньше, при каждой их встрече, когда они рука об руку путешествовали по другим королевствах, где он никогда не бывал, а она знала самые интересные места. Он думал об этом, лёжа рядом с ней каждую ночь, в кровати или под открытым небом, и держа её в своих руках, в одежде или без, спящую или нет. Он думал об этом на протяжении долгих десяти лет… но никогда не говорил вслух, потому что, по крайней мере, у них было это. По крайней мере, он мог видеть её, прикасаться к ней, целовать её, а в остальные месяцы — обмениваться письмами с фантастическими историями и клятвами вечной любви.

В какой-то степени он понимал, что просить о чём-то большем, чем всё это, о чём-то большем, чем «когда-нибудь», было слишком эгоистично с его стороны.

Но он любил её, и пустота в груди, когда они расставались, была так велика, что иногда ему хотелось иметь сердце из камня, которое, по мнению многих, у него было.

— Мой племянник сказал, что одна девушка желает со мной поговорить и подкупила его горсткой карамелек, — слова прозвучали едва ли громче ударов его сердца в этот момент.

Гостья вздрогнула и посмотрела на него. На её губах заиграла улыбка, показавшаяся ему настоящим чудом.

— Соответствующие стимулы часто помогают ускорить процесс, — она порывается сделать реверанс, но в последний момент останавливается. — Я бы поклонилась, ваше величество, но много лет назад вы сказали, что не желаете видеть от меня никаких реверансов.

— Дерзкая… Но я и вправду говорил это много лет назад, когда ты последний раз была в этом замке.

— Я дала обещание одному здешнему принцу, что стану лучшей торговкой во всей Маравилье, сильной, успешной и способной на многое. И что когда мне это удастся, я вернусь сюда… к нему.

Смех Артмаэля отразился от стен замка. Он тут же подхватил её на руки и закружил над землёй. Она вскрикнула и засмеялась, и этот звук был лучшей музыкой для его ушей. Он прижал её к себе крепко-крепко и поцеловал, как безумный. Словно ему было это нужно, как воздух. Она обхватила руками его шею, а он обнял её за талию, держась крепко, будто от этого зависит его жизнь.

Разорвав поцелуй, она посмотрела на него сверху вниз, прижалась лбом к его лбу, обхватив ногами его талию. Как будто они были двумя половинками целого или просто хотели компенсировать то время, что провели вдали друг от друга, как и в каждую их встречу.

— Я вернулась, Артмаэль, — прошептала Линн.

Он заглянул ей в глаза, увидел в них своё отражение и понял, что долгие месяцы разлуки стоили того. Что неважно, сколько километров их разделяло или как тяжело им было все эти годы.

Для него всё пространство и время сузились до этого самого места и момента, где они, наконец, вдвоём, вместе, счастливые, с зажившими ранами и исполненными мечтами.

— С возвращением, моя королева.

\