Я не считаю это поражением, но не могу убедить в том Артмаэля, да что там — у меня не получается даже просто привлечь его внимание. Поэтому я просто молча наблюдаю за тем, как он накручивает круги по комнате. Когда-нибудь да надоест. Рано или поздно гнев уступит усталости, и тогда у меня будет шанс достучаться до принца.

Так и происходит. Спустя несколько минут Артмаэль останавливается у окна и смотрит на королевство, простирающееся внизу, которое совсем скоро он получит вместе со всеми титулами и регалиями. Коронация откладывается не больше чем на неделю. Подготовка уже идёт полным ходом, и я внезапно осознаю, что именно столько времени у нас осталось, чтобы провести его вместе. Всего одна неделя. После этого он займёт трон, а я уеду. Мы ещё не говорили об этом. Мне не хватило духу спросить, что будет с нами потом. Не знаю, хватит ли потом. Сейчас я не способна ни на что большее, кроме как держать его за руку.

Мне хочется забыть обо всём пережитом ужасе и проломить стену между нами. У нас осталась всего одна неделя до расставания, а я продолжаю держать дистанцию. Поэтому, убедившись, что он застыл на месте, я встаю с кровати и подхожу к нему на носочках. Осторожно протягиваю руки. Заставляю себя не дрожать.

Обнимаю его со спины. Отмечаю, как он напрягается на мгновение, перед тем как выдохнуть. Он остаётся неподвижен. Не берёт меня за руки, не касается никоим образом, и я ему за это благодарна. Прижимаюсь к нему ещё сильнее. Знаю, ему это сейчас нужно. Ему как никогда нужно, чтобы я была рядом. И поэтому я здесь.

— Прости меня… Ты не должна была этого видеть, — шепчет он, прислоняясь лбом к стеклу.

Я ничего не отвечаю. Поколебавшись мгновение, целую его спину.

Он судорожно вдыхает.

— Как я смогу стать хорошим королём, править всем этим королевством, если не могу справиться ни с одним человеком, Линн?

— Ты сделал то, что должен был, — тихо говорю в ответ. Он опускает голову, я обнимаю его ещё чуть-чуть крепче. — У тебя не было выбора. Она продумала всё.

— Она заслуживает виселицы, я позволил ей сбежать без единой царапины. Она убила моего отца. Моего отца, Линн. И в какой-то степени в том, что случилось с тобой… Конец фразы повисает в воздухе. Я мотаю головой. В том виноват только Кенан: даже если это была идея Арельес — использовать меня в качестве приманки, чтобы избавиться от Артмаэля, — всё остальное было инициативой самого Кенана. Она ему не приказывала.

— Подумай о своём брате, — напоминаю ему. Принц снова вздыхает, но кивает. — Подумай… о ребёнке. Какие бы преступления ни совершила его мать… он, или она, не должен за них расплачиваться. Как и твой брат. Он бы остался ни с чем. Он бы этого не пережил, ты же знаешь, — конечно, Артмаэль всё это понимает, иначе бы ни за что не отпустил Арельес, но меня радует, что он кивает, соглашаясь. — И ты не должен расплачиваться за её преступления.

— Я? — горько усмехается он. — Линн, я до конца жизни буду помнить, что позволил уйти безнаказанной убийце моего отца.

Вздыхаю. Тут мне нечем возразить. Это правда. Ему придётся жить с этой болью, как мне приходится со своей. У каждого своё бремя.

— Твоего отца уже не вернуть. Смерть этой женщины в любом случае ничего не исправит. Мне жаль… Мне правда жаль, Артмаэль.

Я крепко его обнимаю, он неуверенно касается моих рук. Замечаю, как он пытается посмотреть на меня краем глаза. В то же время холодок внутри меня пробегает сверху вниз, но я стараюсь не подавать виду. Он всегда ведёт себя со мной так, как мне это нужно. Я вполне могу потерпеть лёгкие поглаживание, если ему так будет легче. Может, со временем я привыкну. Постепенно… — Но сейчас, — продолжаю после недолгой паузы, — благодаря тому, что ты её отпустил, у тебя может появиться… новая семья.

Он напрягается, и до меня доходит, что он неправильно понял мои слова. Я имела в виду, что у него останется брат и этот ребёнок, его будущий племянник или племянница. Они останутся с ним. Но он поворачивает голову, чтобы посмотреть на меня через плечо, и я задерживаю дыхание.

— И ты будешь моей семьёй, Линн?

Мы смотрим друг на друга. Мне очень хочется ответь «да», но, если честно, я не знаю. Не уверена, что у нас получится.

Возможно, сейчас самое время выяснить.

Моё молчание Артмаэль воспринимает по-своему и, печально улыбнувшись, снова смотрит в окно.

— Нет, конечно, нет… — я вздрагиваю от того, сколько сожаления в его голосе. — У тебя… есть более важные дела. Ты ведь собиралась начать своё дело, верно? И… ничего не изменилось. Даже сейчас, израненная, ты не сдашься. Не останешься со мной ещё ненадолго… Я не могу это отрицать, поэтому опускаю глаза. Я думала о том, чтобы отказаться от своих планов. Очнувшись после всего пережитого кошмара, я думала, что больше никогда не смогу встать на ноги.

Но сейчас, как никогда раньше, мне нужно доказать себе, что я так просто не сдамся. Теперь, когда Кенана нет, а сделка с королём Дионы всё ещё в силе, всё зависит от меня.

Это будет слабостью — спрятаться под одеялком и сидеть сложа руки, когда у меня есть возможности получить желаемое.

Нужно только немного постараться.

— Ты справишься, — говорит принц. Его ладонь сжимает мою, и в груди всё холодеет, но я напоминаю себе, что он не пытается причинить мне боль. — Познакомишься с великими королевами из дальних стран. Прославишься. Заработаешь целое состояние… Его вера в меня ложится тяжким грузом на сердце, потому что мне страшно не оправдать его ожиданий. Я боюсь разочаровать его. Боюсь разочаровать саму себя.

— Не знаю, смогу ли стать той девушкой, о которой ты говоришь, Артмаэль, — признаюсь ему едва слышно.

Принц разворачивается в моих объятьях. Я его так и не выпускаю из рук, хоть и отстраняюсь немного, чтобы мы могли посмотреть друг другу в глаза: я неуверенно, а он — с сожалением и в то же время с решимостью.

— Ты была рождена для этого, Линн. Тебе суждено совершить много великих дел. Куда больше, чем просто стать торговкой. Только лучшей из всех. Ты не можешь подвести своего короля, — лукаво добавляет он, подняв брови. Мы оба слегка улыбаемся. Он колеблется, но поднимает руку и заправляет прядь за ухо. Почти не касаясь моей кожи. Мы оба не дышим в этот момент. — Займись тем, о чём всегда мечтала, и исполни все свои желания. Считай это моим первым королевским указом.

Я прикусываю губу. Не хочу, чтобы на этом всё заканчивалось. Я ведь даже не рассказала ему о разговоре с королём Дионы. Мы избегали разговоров о том, что произошло за время нашей разлуки, чтобы не вспоминать обстоятельства, при которых произошло наше воссоединение.

— В Дионе… В Дионе я… меня… — запинаюсь, пытаясь подобрать слова. — В благодарность за спасение принцессы король пообещал мне корабль, полный товаров с его земель.

Его глаза удивлённо распахиваются. Во взгляде и улыбке я вижу гордость за меня и чувствую себя недостойной его.

— Это… это же замечательно, Линн.

Пытаюсь улыбнуться, но получается не так хорошо, как хотелось бы, потому что я всё ещё должна сказать то, что ему не понравится.

— Корабль будет моим, если я… вернусь в течение месяца, — опускаю взгляд в пол, чтобы не видеть его реакцию. — Я уеду сразу после твоей коронации. Я не могу упустить такой шанс.

Между нами повисает молчание. Я поднимаю глаза. Артмаэль сжал губы, но, заметив мой взгляд, выдавливает улыбку. У него выходит не лучше, чем у меня. Он отступает от меня на шаг, и я успеваю испугаться, что потеряла его, что он сейчас оттолкнёт меня и уйдёт, не оставив возможности насладиться последней неделей вместе. Но вместо этого он берёт меня за руки и мягко сжимает ладони.

— Будешь мне писать?

Я переплетаю наши пальцы. Звучит так, будто мы уже прощаемся, причём навсегда. Неужели это правда?

— Я… Я буду писать тебе из каждого порта. И присылать сувениры из каждой страны, в которой побываю. Самое уникальное, что смогу найти. То, что будет больше всего напоминать мне о тебе… Принц кивает, стараясь снова улыбнуться. Но у него так и не получается. Грусть в глазах выдаёт его. И всё равно он, как всегда, пытается сделать вид, что всё хорошо, что у него есть шутки на все случаи жизни.

— Надеюсь, тебе не придёт в голову присылать мне разные камни, потому что я не обрадуюсь… Я хочу посмеяться над шуткой, но знаю, что это прозвучит фальшиво.

— Да, в твоём кабинете будет самая большая коллекция камней со всего мира… Артмаэль смеётся. Тихо, невесело, после чего наступает тишина. Мы стоим молча, зная, как сильно будем скучать, и я понимаю, что не могу не попытаться. Да, это эгоистично во всех отношениях — просить его подождать меня, но мне хочется верить, что он это сделает. Если у него нет других планов… — Что будешь делать? — осторожно интересуюсь. — Ну, когда… станешь королём.

Он, похоже, не понимает, к чему я это спрашиваю.

— Править, — отвечает, как будто это само собой разумеется. Ну, вообще да. — И учить своего племянника или племянницу разным шалостям. Жак будет меня проклинать, и нам это выйдет боком, но оно будет того стоить.

Мне легко представить, что именно так всё и будет. Если родится мальчик, Артмаэль научит его, как флиртовать с симпатичными служанками и забираться им под юбки, а если девочка, то она станет настоящим сорванцом, что будет возвращаться с прогулок в грязных порванных платьях, вдоволь наигравшись в саду. Я так живо себе это представляю, что хочется смеяться, но не могу сбросить оцепенение. Его ответ не помог мне понять, есть ли в его будущем место для меня.

— Возможно, у этого ребёнка появится… двоюродный брат… — говорю я, внимательно глядя на Артмаэля. Он вздрагивает, когда до него, наконец, доходит смысл моих слов. Не знаю, радует меня это или расстраивает. — Королевству, в конце концов, нужен наследник.

— Ты хочешь знать, собираюсь ли я жениться, Линн?

Он произносит это с такой небрежностью, что я чуть было не краснею. Ну вот, теперь мне стыдно. Как я могу задавать такие вопросы после всего, что произошло? Надо просто уйти и позволить ему делать всё, что захочет. С той, кто не будет трястись от страха в его объятьях. С той, которую ему не придётся ждать неизвестно сколько. С той, что всегда будет рядом, когда ему это понадобится.