Он вручил мне пистолет и встал позади меня, держа его вместе со мной. 

— Он полностью заряжен. 

Он может сказать это еще раз, я думаю. 

— Произнеси это. 

— Он заряжен, — повторила я. 

Динган остановился за моей спиной и мои глаза закрылись от ощущения его теплых рук и твердых мускул. Он исправил мою позицию еще раз при помощи своих ног, и я могла почувствовать кровь, которая прилила к моему животу. Его рот опять находился возле моего уха, и я могла чувствовать каждый его вздох, медленный и устойчивый.

— Выровняй свое дыхание, — сказал он возле моего уха.

Я кивнула, моя цель в пределах видимости.

— Еще не нажимай, — дразнил он.

— Почему? — я уже собиралась стрелять.

— Не тяни. Никогда не тяни. Всякий раз, когда ты готова, жми на спусковой крючок, пока чувствуешь сопротивление, но позволь ему удивить тебя. Не готовь себя к пуле, сконцентрируйся непосредственно на нажатии и позволь ему полностью показать тебе, каково это вторым освободиться от пистолета.

Я кивнула и сделала несколько успокаивающих вдохов, сохраняя свою цель в после зрения. Время, казалось, замедлилось до черепашьей скорости. Мир бесшумно закрутился вокруг меня, единственным значимым звуком было то, как глубоко вздымалась и опускалась грудь Дингана.

Мой палец покинул положение полулежа и лег на курок. Мое тело напряглось, и я смогла ощутить, как его тело плотно подобралось вокруг моего, приготовившись. Два глубоких вдоха и мои легкие задержали дыхание, в то время как мой палец нажал на курок.

Мир замер в стоп-кадре, когда пуля вылетела из ствола к ожидающему ее пню.

Последующие секунды навсегда отпечатались в моем сознании.

Пуля попала в цель, отрывая небольшие части пня наружу, образуя ореол из щепок, падающих и оседающих вниз на ложе отмершего подлеска. Покидая пистолет, пуля толкнула мое тело к Дингану, но он, по-видимому, был готов к этому, удерживая меня неподвижно рядом с собой.

Когда все закончилось, мир вокруг меня устремился назад в реальность, картинки и звуки зашумели в моих глазах и ушах. Я начала глубоко дышать, и Динган медленно развернул меня к себе. Я направила пистолет в землю и подняла лицо к нему, откровенно вглядываясь в его глаза.

— У тебя хорошо получилось, Соф, — сказал он мягко.

Он никогда до этого не называл меня Соф.

— Чувствуешь себя хорошо?

Я кивнула, не в силах говорить.

Он удерживал мой взгляд и взял оружие с моей руки, вложил его в кобуру и вернул руку мне на плече. Он пристально смотрел на меня и ливень эмоций омывал его лицо.

Его брови сошлись вместе, как будто он пытался спрятать что-то. Наконец, его лицо расслабилось, когда обе его руки прошлись по моей спине и остановились на плечах, сжимая обе мои косички.

— Они расплетаются, — сказала я наконец.

— Они всегда так делают в конце дня, — добавил он, не отрывая свой взгляд от моего, в дюймах от моего лица.

Мои глаза закрылись, когда он стянул обе ленточки, удерживающие мои косички, и они скользнули ему в руки. Его пальцы ловко расплели их, что было мучительно медленно.

Наконец я почувствовала, как его пальцы прошлись по моим волосам до самых кончиков.

— Это любимая часть моего дня.

Мои глаза лениво раскрылись.

— Что ты имеешь в виду? — прошептала я.

— Когда ты распускаешь их и запускаешь в них руки. Это моя любимая часть дня.

Я медленно вдохнула через нос, чтобы не упасть от этого признания.

— Я думала, что ты ненавидишь меня, — призналась я.

Он открыл свой рот для ответа, но мы вздрогнули от нашей близости, когда переносная радиостанция в грузовике начала непрерывно вопить.

— Динган! Динган! — услышали мы.

— Черт, — сказал он, сжимая свои закрытые глаза. — Я забыл сказать им, что мы будем стрелять из пистолета.

Он побежал к грузовику, оставляя меня там пораженной от того, что произошло между нами.

Поездка назад в Масего была очень тихой, мы оба, казалось, упивались собственными мыслями.

Мои глаза мелькали между нами, и я словила себя на желании, что хочу закончить то, что мы только что начали.

— Карина в бешенстве, — сказал он, напугав меня.

— Почему? — спросила я.

— Мне следовало предупредить ее, что мы будем стрелять. Мы до смерти напугали ее.

Меня переполнило чувство вины. — Я должна извиниться перед ней.

— Почему ты должна извиняться?

— Потому что я выстрелила из пистолета.

— Нет, я извинюсь. Это была моя ошибка.

— Я не думаю... — начала я, но прервалась, заметив Карину, стоящую с этой стороны забора с кулаками, упертыми в бедра. — Ммм-ох.

Динган шумно вздохнул.

— Знаю, знаю, — он сказал, выходя из грузовика и захлопывая дверь. Я последовала за ним.

— Вы оба! — сказала она, надвигаясь на нас. Я чуть было громко не рассмеялась, но увидела выражение ее лица. Страх и печаль окутали его полностью, отрезвляя меня.

Она схватила его за грудь перед тем, как притянуть и захватить Дингана в самые крепкие объятия, виденные мной. Она махнула мне и обернула руку вокруг моей шеи. Динган и я обняли ее и посмотрели друг на друга. Мы оба чувствовали себя такими виновными.

— Мне жаль, — сказали мы одновременно и затем расхохотались.

— Нам жаль, — сказала я Карине.

Она немного отодвинулась и вытерла глаза.

— Я готовилась к худшему. — Она громко вздохнула. — Думаю, Чарльз потерял пять лет жизни. Вся семья волнуется.

Мы снова почувствовали вину. Сказать было нечего.

— Пойдемте, — сказала она, обнимая нас. — Давайте успокоим всех.

Когда мы открыли ворота, нас окружили дети, все беспокоились.

— Как сказать «мне жаль» на банту? — прокричала я через их болтовню.

— Большинство понимают на английском, Соф. — Динган рассмеялся и начал трогать их головы.

Спустя несколько минут дети поскакали играть, кроме одной. Мандисы.

Я подняла ее на руки и примостила на своем бедре. Я ничего не говорила, только пошла с Динганом в сторону баобаба. Мы наблюдали за мальчиками, играющими в футбол и поющих или прыгающих через резинку.

Когда солнце скрылось за горизонтом, небеса стали розово-оранжевого цвета, Кейт,

Руф и Карина позвали их мыться и чистить зубы.

Все это чувствовалось таким привычным и таким великолепно удивительным. Это было так плохо, что их жизни столкнулись с проявлениями необъяснимого насилия. Это напомнило мне, почему я так благодарна Дингану, что научил меня стрелять.

Я опустила Мандису вниз, чтобы она присоединилась к остальным детям. Она поцеловала меня в щеку, и я почти заплакала.

— Спасибо, — сказала я Дингану, смотря на цветное небо.

— За что? — прошептал он тому же небу.

— За то, что учил меня. Наблюдение за ними напомнило мне, почему я хотела быть способной защитить их. Они беззащитны. Если мне когда-нибудь придется защищать их жизни, я сделаю это немедленно. Я бы не стала колебаться.

Динган повернулся в мою сторону, и я смотрела на него почти испугавшись того, что он может сказать или, если быть честнее, того, что он не может сказать.

— Пожалуйста, — просто ответил он, разочаровав меня.

Но, с другой стороны, его пристальный взгляд изучал мое лицо с такой интенсивностью, что я могла чувствовать, как что-то тает в моем горле и плечах, посылая дрожь по моему телу.

Он сократил расстояние между нами.

— Ты будешь сегодня мыться? — спросил он, удивив меня.

— Что? Почему ты продолжаешь спрашивать меня об этом? Ты подглядываешь за мной или еще что-нибудь? — подразнила я.

Его лицо покраснело.

— Конечно, нет! — громко воскликнул он, от чего я рассмеялась.

— Тогда почему? — спросила я снова.

— Спокойной ночи, Соф, — ухмыльнулся он, снова используя это прозвище и направляясь в свою хижину.

— Спокойной ночи, Ян. — ответила я.

Он обернулся и расплылся в улыбке, сверкнув зубами.

Я не устала, так что решила помочь женщинам искупать всех девочек. Болтовня женщин заставила меня улыбнуться, так как я подошла к общим душевым.

Семь кабинок выстроились вдоль стен вместе с семью душевыми лейками со скудной пластиковой загородкой. Они всегда купали детей первыми, и любая из девушек могла как следует мыться, сказав таким образом как вести себя. Женщина только присматривала. Я присоединилась к стороне Карины и Кейт. Они смеялись над чем-то, когда я подошла к ним.

— Что такого забавного? — спросила я.

— О, ничего, — объяснила Карина. — Итак, ты научилась стрелять, да? — колко спросила она.

— Да, — я уставилась на плиточный пол.

— Я рада.

Я резко подняла голову.

— Да, рада. Каждый подросток здесь должен уметь это. Хотя мне бы хотелось, чтобы меня проинформировали.

— Мне так жаль, Карина, — начала я, но она прервала меня, обняв.

— Перестань. Я знаю, что ты сожалеешь. — Она поцеловала меня в макушку, и я почувствовала себя такой любимой.

— Карина? — спросила я спустя несколько минут молчания.

— Хм? Минутку. Кристин! Нет, дорогая, — сказала она, останавливая Кристин, чтобы она не обрызгала Кейт. Кристин нахмурилась. — Извини. Что, любимая?

— О, мне просто кое-что было любопытно.

— Что такое? — спросила она, снова отвлекаясь на Кристин.

— Почему Динган так интересуется, когда я пойду мыться? Я подумала, может ты знаешь.

Ее ответ шокировал меня.

— Он убирает жуков для тебя. Он слышал, что ты говорила о том, как ненавидишь их, — заметила она рассеянно. — Прости, дорогая, — продолжила она, направляясь к Кристин.

Я ушла в изумлении, все еще не веря в это. Но он же ненавидит меня. Он привлекает меня, это очевидно, но обо мне он не волнуется.

Я выскочила наружу и срезала путь к душевым, небольшой наружный фонарь освещал их в середине нашей самодельной деревни. Когда я обогнула угол, я посветила фонариком, который прихватила с собой, в одну из ближайших кабинок. Насекомые. Всюду. Деревянные стены были покрыты ими. Я едва могла поверить своим глазам. Каждый дюйм, казалось, был заражен. Я случайно уронила фонарик и наклонилась поднять его. Это означало, что он вставал каждое утро намного раньше и выметал их. Почему он это делал?