А Гордо прижался своим лбом к моему и сказал:
— Теперь ты один из нас.
Что-то расцвело во мне, в душе стало так тепло. Словно солнце взорвалось в груди, и я почувствовал себя живее чем когда-либо.
Затем они помогли мне надеть рубашку. Она сидела идеально.
* * *
Той зимой у нас с Гордо случился перекур.
— Можно мне одну?
Он пожал плечами.
— Только маме не говори.
Гордо открыл пачку и достал сигарету для меня. Поднес зажигалку, прикрывая пламя от ветра. Я зажал сигарету губами и прикурил. Затянулся. Сигарета начала тлеть. Я закашлялся. Глаза заслезились, а дым повалил из носа и рта.
Вторая затяжка далась легче.
Ребята засмеялись. Я подумал, может, это потому, что мы друзья.
* * *
Иногда казалось, что мне все снится, но потом я понимал, что уже проснулся.
Различать сон и явь становилось все труднее.
* * *
Гордо заставил меня бросить курить через четыре месяца. Объяснив, что это для моего же блага.
Я ответил, это скорее, чтобы я больше не стрелял у него сигареты.
Он дал мне подзатыльник и велел возвращаться к работе.
После этого я больше не курил.
Но все мы по-прежнему оставались друзьями.
* * *
Однажды я спросил Гордо о татуировках.
Образы. Узоры. Будто у них был какой-то смысл. Разноцветные странные символы казались мне смутно знакомыми. Словно ответ вертелся на кончике языка. Я знал, что они полностью покрывают его руки, но не знал, где они заканчивались.
— У всех есть прошлое, Окс, — произнес он.
— На них — твое прошлое?
Гордо отвернулся.
— Что-то вроде того.
Интересно, смогу ли и я тоже когда-нибудь запечатлеть свое прошлое на коже цветными узорами и символами.
* * *
В мой шестнадцатый день рождения произошли сразу две вещи.
Автомастерская «У Гордо» официально наняла меня на работу. У меня появилась визитная карточка и все такое. Я заполнил налоговые декларации, Гордо помог мне, потому что я в них ничего не понимал. На этот раз я не плакал. Ребята хлопали меня по спине и шутили о том, что наконец не работают в мастерской, эксплуатирующей детский труд. Гордо дал мне набор ключей от мастерской и нанес на лицо боевой раскрас какой-то смазкой. Я лишь улыбнулся в ответ и подумал, что никогда не видел его таким счастливым.
В тот день, возвращаясь домой, я сказал себе, что теперь я мужчина.
И тогда произошло следующее.
Пустующий дом в конце переулка больше не был пустым, там, на грунтовой дороге в лесу, стоял мальчик.