— Прости. Мне так жаль.

— Мне все равно, — сказал он. — Я просто не знаю, как...

Я чувствовал его дыхание на своем лице и эрекцию через джинсы. Мне потребовалось время, чтобы понять, что он имел в виду. Джейми не умел целоваться. Я моргнул в темноте.

— Я тоже, — прошептал я.

— Ты никогда не пробовал? — Похоже, он был удивлен этим.

— Нет. Конечно же, нет.

Мои зрачки быстро приспосабливались к темноте. Я мог различить блеск его глаз, контур лица. Я прижался к его рту и осторожно провел языком сначала по губам, затем по зубам. Его язык коснулся моего. И меня словно насквозь прошило током.

Мгновение назад я очень боялся прижать свою эрекцию к нему, но соприкосновение языков изменило это. Я перекатился на Джейми и соединил наши губы. Он проводил руками по моей груди и бокам, пока я потирался своим пахом о его. Я схватил Джейми за волосы и пропустил сквозь них пальцы. Вскоре мы уже двигались осознанно; листья хрустели, когда мы раскачивались вместе. Я кончил в трусы. И укусил Джейми за плечо, чтобы заглушить стон.

После этого я обнимал его и думал, кончил ли он тоже. Я так и не смог спросить. Обсуждать – означало признать, что я это сделал.

— Прости. — Я вытащил руки из его волос. Казалось, будто шелк скользит сквозь пальцы.

— Нет, мне это нравится, — быстро сказал он.

Я сел, изо всех сил стараясь не обращать внимания на мокрое пятно в штанах. Джейми сел напротив.

— Теперь мы можем развести костер, — сказал я, потому что почувствовал его беспокойство в темноте.

— Ладно. Если ты хочешь.

— Хочу. Все же нам следует быть осторожными.

Я включил фонарик и начал разводить огонь. В наш первый ночной поход мы собрали кучу хороших палочек и щепок. В лагере мы даже взяли немного волокна из сушилок.

Наши руки и ладони соприкасались, пока мы работали над костровой ямой. Каждый контакт пробивал, словно заряд. Я хотел выключить фонарик, перестать разводить огонь и снова взобраться на Джейми. Вместо этого я чиркнул спичкой и поджег щепки. Мы слегка отодвинулись друг от друга, когда свет костра окутал поляну кольцом.

Раньше свет казался безопасным, а тьма – зловещей. Теперь же то, что раскрывал свет, было рискованным. А темнота стала спасением.

— Никогда вблизи лагеря, — тихо сказал я. — Мы никогда не сможем. Никто никогда не должен узнать.

— Да.

— Как ты понял? — Я наблюдал за Джейми.

Он глубоко вздохнул.

— Я не знаю. Ты мне всегда нравился. Мне было грустно, когда мы стали старше, и все изменилось. Ты стал…

Его лицо светилось в свете костра.

— Каким? — мягко спросил я.

— Ты стал так хорошо выглядеть.

Я обратил свой взор на пламя. «Как и ты», — подумал я. Я закрыл глаза и сцепил пальцы на шее, сжав их.

— Ты думаешь, это пройдет?

— Может быть, если будем молиться. Я не знаю.

— Должны ли мы?

Некоторое время он молчал.

— Мне будет очень одиноко, если это все пройдет, — наконец сказал он. — Я счастлив прямо сейчас. У меня такое чувство, будто я сплю.

Я слегка наклонился, чтобы наши ноги соприкоснулись. Взял его руку и сжал на одеяле. Если бы кто-то еще оказался в лесу ночью, то увидел бы только двух друзей, сидящих у костра. Они никогда бы не узнали и никогда не смогли бы догадаться, что моя душа соединилась с душой Джейми.