Глава 17.

Бартон гнал коня вперед, боясь опоздать к началу схватки. Он слышал вой  стаи, и понял, что они преследуют кого-то. Одна мысль крутилась в голове: пусть только это будет не Милли. Но его надежда разбилась в прах, когда он уловил знакомый запах дочери. Он пришпорил коня еще сильнее, понимая, что если опоздает хоть на пару секунд, у него больше не будет семьи. Альфа, Дугел, Роб и еще несколько сильных мужчин из их клана не отставали от него, все они вызвались пойти на поиски его пропавшей дочери и жены. Чувство страха не отпускало мужчину с тех самых пор, как он не нашел Милли ни в деревне, ни дома, в котором не оказалось и Кэйтлин. Сначала он подумал, что девочка заблудилась в лесу возле их деревни, когда бегала ночью волчонком, и пошел по следу. Но след обрывался у океана на краю леса, Милли бы никогда не зашла так далеко. А когда его догнали мужчины из деревни, и Роб рассказал, что плачущая Эйла призналась в побеге племянницы, все стало вырисовываться в общую картину. Он не понимал только одного, зачем Милли пошла с Кэйтлин, а та взяла её с собой.

Но это сейчас не имело значения, главным было найти его дочь и жену. Дочь –  чтобы спасти, жену – чтобы растерзать.

Они весь день шли по следу, которого не было, и к середине ночи услышали страшный волчий зов. Теперь счет шел не на минуты, а на мгновения: если они опоздают, голодные звери растерзают его ребенка.

Когда до места схватки оставалось уже немного, лес снова пронзил вой, но на этот раз вой боли и смерти. Он лился и лился нескончаемым потоком, наполняя ночь страшной какофонией. Кровь стыла в жилах от ужаса того, чего Бартон не мог видеть. Но через пару мгновений все стихло, и эта тишина стала еще ужасней. Наконец его конь выбежал на место схватки, Бартон соскочил на землю, сжимая меч в руке. Его друзья встали рядом.

Страшная картина предстала пред ними: земля между деревьями была залита еще теплой кровью, тут и там лежали поверженные тела волков, а некоторые все еще бились в агонии боли. Чуть дальше, возле дерева, привалившись к стволу, сидел огромный волк, его шерсть была покрыта кровью, а тело резко поднималось и опускалось в сбившемся дыхании. Зверь поднял голову и сузил глаза, разглядывая нежданных гостей: как они смели сунуться на место его победной схватки. Волк резко вскочил на лапы и оскалился. Бартон поднял меч.

– Папа, нет! Не трогайте её! – вскричала Милли, и листва на дереве, возле которой сидел зверь, зашевелилась.

Волк резко поднял голову и грозно рыкнул на девочку, которая проворно спускалась вниз. Сердце Бартона оборвалось:

– Милли, будь там!

Стоявший рядом Дугел потянулся за стрелой, натягивая тетиву лука. Этот звук не укрылся от зверя, и он снова зыркнул темными глазами на чужаков. Но стрела не успела вылететь, Дугел резко опустил тетиву, боясь задеть ребенка, который прыгнул с последней ветки и заслонил собой зверя. Зверь снова зарычал и мотнул головой, толкая Милли в спину.

– Милли, иди сюда, – негромко позвал Бартон, боясь разозлить волка.

Девочка не сдвинулась с места, а наоборот придвинулась ближе к зверю.

– Милли, делай что велят.  

– Папа, пусть он уберет лук, – громко сказала девочка, указывая на Дугела. – Он может её ранить.

– Милли, ты меня слышишь? Иди сюда.

Похоже, волку не понравилось, что Бартон повысил голос на дочь, и он снова рыкнул в его сторону. Мужчины выше подняли мечи, а Дугел снова натянул тетиву.

Милли обернулась к зверю и строго сказала:

– Кэйтлин, нет. Не рычи на них. Они не хотят ничего плохого.

Его дочь сошла с ума, подумал Бартон, а когда она положила свою маленькую ручку на загривок волка и потянула назад, заставляя отступить, он утвердился в своем выводе. На удивление всех мужчин грозный волк раздраженно мотнул головой, но назад все же отступил.

Милли снова посмотрела на отца:

– Папа, вы пугаете её.

– Милли, дорогая, иди ко мне, – сказал Бартон и протянул к дочери руку.

Зверь снова оскалился, а ручка Милли погладила его шерсть.

– Не бойся, Кэйтлин, они тебя не тронут, – приговаривала девочка, а потом посмотрела на отца. – Папа, это Кэйтлин, она как плохой Джамие из сказки. Но мы найдем ей волшебные ягоды, и она станет хорошей.

– Хорошо, Милли, только иди сюда, –  ласково позвал отец.

Но девочка не двинулась с места и снова обвиняюще посмотрела на Дугела:

 – Почему он не убирает лук? Он не верит, что мы найдем для неё волшебные ягоды?

Бартон посмотрел на друга, и тот опустил лук:

– Вот видишь, детка, он верит. Иди ко мне, – сказал Бартон и шагнул к дочери.

Зверь настороженно повел ушами. Девочка снова погладила его по шерсти:

– Не бойся, Кэйтлин, они не тронут тебя. Они верят, что ты станешь хорошей.

Девочка наконец отошла от зверя и пошла к отцу. Волк настороженно следил за её передвижениями. Как только Бартон обхватил руками хрупкое тельце дочери, он смог вздохнуть спокойно. В следующую минуту он резко передал Милли Робу и выше поднял меч, намериваясь убить зверя.

– Папа, нет!!! – закричала девочка, и все пришло в движение.

Волк снова оскалился и приготовился к нападению, Бартон замахнулся мечом, готовясь к схватке, а Дугел все же пустил свою стрелу. Зверь не успел прыгнуть, как стрела воткнулась в его бок, он резко взвыл и присел на задние лапы.

Крик Милли повторился:

– Папа, нет!!! – истошно кричала девочка и вырывалась из рук Роба, понимая, что сейчас волка убьют.

 Мужчины, подняв мечи, стали сходиться к зверю. Ребенок истошно заплакал и громко закричал:

– Беги!!! Кэйтлин, беги!!! Они не верят! Они убьют тебя!!! Беги!!! Беги!!!

Казалось, волк понял девочку и неуверенно поднялся на четыре лапы, а потом мгновенно ускорился: он резко развернулся и длинными прыжками скрылся в темноте леса. Преследовать его сейчас было бессмысленно, он ранен и все равно далеко не уйдет, а кровь оставит отличный след.

Бартон повернулся к дочери, она рыдала на плече у Роба:

– Милая, все позади, иди ко мне.

Но вместо того, чтобы обнять отца, Милли яростно на него уставилась:

– Ты не поверил мне! Ты решил, что я все лгу! А я никогда не лгу!!! Я обещала Кэйтлин, что вы не тронете её, а он, – девочка указала на Дугела, – ранил её! Ты сам лгун, лгун и обманщик, ты сказал, что веришь мне, но ты врал!!! Ненавижу тебя! Ненавижу!!! – и девочка снова разрыдалась. 

Бартон тяжело вздохнул и убрал меч. Но Милли, кажется, не все сказала, она снова посмотрела на отца:

– Кэйтлин хорошая, она ушла из дома, чтобы не навредить тебе, убежала, чтобы никого не обидеть. А вы плохие, вы обидели её.

– Милая, это не Кэйтлин, это дикий зверь, он мог ранить тебя…

– Это Кэйтлин!!! Она меня защищала! Она подсадила меня на дерево, чтобы звери не достали. А потом обернулась в волка и убила их, чтобы мы могли спастись! Она хорошая, она защищала меня! А сейчас она одна в лесу и ей страшно, – снова заплакала девочка, – она ранена. Она не сможет найти волшебные ягоды, потому что я не успела её научить.  

Дальше Бартон уже не смог разобрать ни слова, все поглотили детские рыдания. Альфа положил руку на плечо мужчины:

– Она устала и испугалась, все смешалось в её голове. Милли отдохнет и все пройдет. Всем нам нужен отдых. Разобьем лагерь.

На поляне неподалеку мужчины нашли вещи и потухший костер. Увидев их, девочка расплакалась еще сильнее, причитая, что теперь Кэйтлин замерзнет и умрет от голода, потому что не умеет ловить кроликов. Лагерь решили разбить здесь. Роб взял на себя заботу о девочке, которая все так же не хотела подходить к отцу. Они развели костер и перекусили остатками еды, которые нашли в оставленных вещах.

На коленях у новообретенного деда Милли чуть успокоилась и сбивчиво рассказала, как оказалась в лесу. Все мужчины напряженно прислушивались, чтобы уловить каждое слово:

– Мы с Кэйтлин решили поплавать, – сказала девочка, опустив глаза вниз и нервно перебирая рубаху. – А волны унесли нас далеко.

– Поплавать?  – спросил Роб.

– Да, а потом мы причалили к берегу и пошли домой. Она дала мне свою рубаху и ботинки, мне было очень неудобно идти, но я не жаловалась.

– Молодец, – похвалил девочку Роб.

– Я учила Кэйтлин, как узнавать ягоды, которые можно есть, а которые нет. Папа научил меня. Кэйтлин сказала, что я Ягодный эксперт. А потом она открыла мне тайну, что она как Джамие из страшной сказки. Я пообещала помочь ей найти волшебные ягоды.

– Вы ночевали здесь?

– Да, мы поджарили хлеб и растопили сыр, я раньше так не делала, это очень вкусно.

Роб улыбнулся:

– Я научил этому Кэйтлин. А потом вы легли спать?

– Да, мы укрылись одеялом и уснули. А потом Кэйтлин схватила меня на руки и заставила лезть на дерево. Я обещала ей, что не спущусь и дождусь папу на дереве.

– А потом она ушла?

– Нет, потом она обернулась в волка и защитила меня. Она не оставила меня, не бросила.

Роб погладил девочку по волосам и спросил:

– И давно вы условились поплавать? Кэйтлин позвала тебя с собой?

Девочка как-то замялась и покраснела. Роб ей улыбнулся:

– Не бойся детка, скажи правду.

– Кэйтлин уплыла одна. Я почуяла её, когда бегала под луной и пошла следом. Я не хотела, чтобы она уплывала и чтобы в неё снова кидались грязью. Я прыгнула в воду, чтобы плыть с ней. Кэйтлин не злилась на меня, что я так сделала, что из-за меня ей придется вернуться. Она добрая. Она ведь не уйдет на небо, как мама, она сказала, что не умет прыгать по облакам?

Роб прислонил ребенка к себе и начал баюкать. Вскоре сон сморил девочку.

Альфа стаи медленно встал:

– Утром надо найти тело.

Все понимали, что женщину утащили и растерзали волки.

Ночь прошла спокойно, но мало кто из мужчин уснул, пережитое напряжение не давало забыться сном. А на рассвете прибыл гонец из деревни. Джерард соскочил с коня, которого сильно загнал, и подошел к Альфе:

– У меня для вас новости.

Все повставали со своих мест.

– Касательно чего? – строго спросил Альфа.

Джераррд быстро осмотрелся, он явно не хотел говорить при всех: