Я уставился на нее, не зная, как относиться на ее столь содержательную тираду, которая сорвалась с ее губ. С одной стороны, это было самым честным и откровенным, что я слышал от Хейзел, но с другой стороны...

— Так, мне следует обидеться или...?

Глаза Хейзел вспыхнули, когда она посмотрела на меня, мышцы ее челюсти в тот момент показались мне чертовски привлекательными.

— Знаешь, что? Заткнись, — приказала мне она, а потом ее пальцы вцепились в хлопковую ткань моего свитера, притягивая меня ближе к себе и прижимаясь своими губами к моим.

Уверенность в ее словах, прямота ее действий, застали меня врасплох. Но я не жаловался. Даже самую малость. Когда Хейзел своим языком пробежалась по контуру моего рта и скользнула вовнутрь, это было подобно обрыву электрического провода, который оставлял вибрирующее желание в моих венах.

Я углубил поцелуй, наслаждаясь ее горловым стоном. Мои руки блуждали по ее телу, путаясь в волосах, проводя вдоль спины, запоминая изгиб ее талии. В тот момент, я одновременно потерял и нашел себя — растворился в ее вкусе и ощущении ее губ на моих, но я обрел в ее прикосновениях ее тепло, ее страсть. Хейзел отстранилась, и чувство потери охватило меня, как будто я очнулся в незнакомом месте и забыл, где нахожусь.

— С чего бы все это вдруг? — спросил я, глядя на ее спутанные волосы и распухшие губы.

— А это имеет значение? — она отступила подальше от меня, затем расстегнула свою блузку, обнажая атласный лифчик. Черный? Темно-фиолетовый? Нет, темно-синий — низко сидящий в области груди. Ткань соскользнула с ее плеч и опустилась на выложенную камнем веранду.

Я с трудом сглотнул.

— Что ты делаешь?

— А на что это похоже? — скинув свои балетки, Хейзел подняла руку к середине своего лифчика, наблюдая за тем, как мои глаза следят за каждым ее движением. Мой пульс застучал от предвкушения, но вместо того, чтобы подцепить застежку, показала мне то, что я так отчаянно желал, она провела пальцами по животу вниз — раздражающе медленно — к поясу своих джинсов.

— Ты к чертовой матери убиваешь мой самоконтроль, — я сглотнул, мой голос стал грубым и хриплым.

Хейзел пожала плечами, но на ее лице появилась озорная улыбка.

— Именно ты говорил мне о том, что я должна стереть свои ограничения, стать дикой и безрассудной. — А затем одним плавным движением она скинула джинсы со своих бедер, чтобы потом расстегнуть лифчик и позволить ему соскользнуть.

Увидев ее в одних кружевных трусиках, я ощутил, как дыхание судорожно вырывается из моих легких, и мое сердце билось так сильно и гулко, что это отбивалось у меня в ушах. Мурашки покрыли всю ее кожу, ее соски затвердели, а лунный свет окутывал очертания ее тела серебром.

Хейзел отступила еще на несколько шагов, приближаясь к краю бассейна. От воды поднимался пар и окутывал ее икры.

— Такой прекрасный вечер, чтобы искупаться, ты согласен? — спросила она.

Хрипота в ее голосе почти заставила меня слететь с катушек, и мне пришлось сжать кулаки, чтобы не потерять самообладание. Я уже начал было отвечать, но последняя связанная мысль исчезла, когда Хейзел сняла последний кусок ткани, прикрывавшей ее тело.

— Присоединишься ко мне, Лалонд, или собираешься всю ночь обниматься с Оливкой? — спросила она и, подмигнув и развернувшись, прыгнула в глубокий конец бассейна.

Раздевшись с рекордной скоростью, я нырнул следом за ней. Меня окутало тепло, вода обжигала мою кожу, которая все еще была прохладной после пребывая на улице. От хлора мне жгло глаза, пока я пытался найти под водой Хейзел. Я заметил, что она направлялась к мелководью, ее ступни двигались в простом ритме. Ее белые волосы развевались позади словно золотые крылья, яркие огни, встроенные в боковые стены бассейна, делали ее почти неземной.

Выныривая на поверхность, я поплыл следом за ней. Хейзел вскрикнула, когда я схватил ее за ногу.

— Не так быстро, — сказала она, поджимая бедра и обхватывая меня ногами за талию, так что ее грудь прижалась ко мне. Она чувствовалась невесомой в моих руках.

— Итак, ты поймал меня. А теперь ты собираешься... — начала она.

До того, как Хейзел закончила свое предложение, я подкинул ее в воздухе, ухмыляясь, когда она с плеском приземлилась в нескольких ярдах от меня. Хейзел вскочила, отплевываясь.

— Ты играешь нечестно. — Она надулась, комично выпятила нижнюю губу и брызнула в меня водой.

Я рассмеялся.

— Мне не платят за честную игру. Мне платят за победу.

— Если тебе платят за победу, тогда как ты назовешь вот это? — Хейзел обхватила руками мой затылок и подалась вперед, как бы целуя меня, но когда ее рот коснулся моего, она окунула меня в воду.

Вот, черт, не надо было этого делать.

После этого началась война брызгами, погружением в воду, и мы оба боролись за контроль. Я никогда не думал, что с кем-то могло быть именно так — весело, легко, непринуждённо.

— Достаточно этой дури, — сказал я, перекидывая Хейзел через плечо, улыбаясь тому, как она визжала.

Я отнес ее в теплую ванную, которая примыкала к бассейну, и Хейзел зашипела, когда я опустил ее тело в горячую воду. Включив форсунки, сам я уселся на скамью, пузыри доставали до моего подбородка, я усадил Хейзел так, что ее ноги оказались на моих коленях. Ее напряженные соски коснулись моей груди, а она судорожно втянула воздух.

Ее зеленые глаза искрились под лунным светом. Вода склеила ее ресницы, тушь, размазанная под нижними ресницами, делала ее вид несколько помятым, как будто я уже получил то, что хотел. От этих мыслей все внутри меня напряглось.

— Иди сюда, — позвал я, хватая ее за бедра, и притянул к себе, чтобы обрушиться на ее губы. Ее язык скользнул по моему, и вкус почти полностью уничтожил меня. Мы сначала целовались медленно и лениво, но вскоре темп поменялся с мягкого и дразнящего на неистовый и вопрошающий. Наши прикосновения последовали этому же примеру, превратившись из ищущих и поглаживающих в хватающие и неумолимые.

Хейзел запустила пальцы в мои волосы, потянув у самых корней, и застонала. Наши поцелуи становились глубже и настойчивее. Казалось, что с каждой секундой вода в ванной становилась все горячее и горячее, а пузырьки все яростнее. Каждый дюйм моего тела был охвачен пламенем.

Я отстранился от нее и провел губами по чувствительному месту за ухом, по изгибу ее шеи, по впадинам ключицы, облизывая, посасывая и пробуя на вкус бисеринки пота, которые покрывали ее обнаженную кожу. Когда я провел зубами по ее шее и помассировал нежную кожу ее груди ладонями, проводя большими пальцами по ее соскам, она ахнула и выгнулась дугой.

Я втянул в рот твердую вершинку, подразнивая ее своим языком, потом проделал тоже самое с другой стороны. Хейзел застонала, опуская бедра и прижимая свое влажное местечко прямо там, где я уже был твердым и пульсирующим. С моих губ сорвался низкий гортанный звук, ох твою ж мать, я был просто убит. Хейзел качнулась вперед, снова скользнув по мне и захныкала. Меня охватил не поддающийся контролю голод, мое дыхание вылетало со свистом сквозь мои стиснутые зубы.

— Насколько серьезно ты относишься к тому, чтобы стереть свои границы? — спросил я, мой голос подрагивал от того ничтожного остатка самообладания, что я еще мог сохранить.

— О чем ты? — спросила она, ее собственный голос был не более чем хриплым шепотом. Хейзел искала мое лицо своими едва открытыми, остекленевшими глазами, ее грудь вздымалась и опадала в резком и неровном ритме. Ее кожа была в небольших отметинах от моей щетины, все ее тело покрывал румянец.

— Хочу попробовать тебя... — я провел рукой между ее бедер и запустил два пальца в нее, потирая ладонью ее клитор. — Вот здесь. Прямо сейчас. На холодном воздухе, когда ты лежишь на спине и купаешься в лунном свете.

Хейзел ахнула и прижалась лбом к моему плечу, хватая меня за затылок, чтобы притянуть еще ближе.

— Это значит «да»? — я продолжал движения своими пальцами в ней, пока горячая вода в ванной пузырилась, вне сомнений усиливая ощущения.

— Что насчет тебя? — спросила она, между вдохами.

Я нахмурился.

— А что насчет меня?

Отстранившись назад, Хейзел с неподдельным изумлением посмотрела мне в глаза.

— Я имела в виду, какое удовольствие получишь от этого ты сам?

Конечно Хейзел казалось непостижимым то, что доставлять удовольствие ей приносило мне еще большее удовольствие. Она в очередной раз подтвердила то, что как бы много мы не обсуждали это, Хейзел по-прежнему придерживалась единственного главенствующего принципа — потребности других превыше всего.

— Позволь мне показать тебе, — сказал я, убирая мокрые спутанные волосы с ее плеча.

Она прикусила губу, а потом медленно кивнула. Подняв ее, я уложил Хейзел на каменную площадку, наслаждаясь ее вздохом, когда спина коснулась земли, а затем аккуратно притянул ее к себе, так что ее задница свисала с края ванной. От нее поднимался пар, вода блестела на ее коже. Я мог только представить, как переход от горячей воды к ночному воздуху ощущался на ее обнаженном теле.

Опустив колени на скамью, я схватил ее за ноги и, раздвинув, опустил голову между ее бедер, накрывая своим ртом ее там, где она изнывала и была влажной.

— Боже, — произнесла она, запуская пальцы в мои волосы и покачивая бедрами вверх ко мне. Я зарычал и замер, поймав взглядом момент, когда она изогнулась вверх, демонстрируя свою длинную шею и выпуклость груди. Черт побери, она была потрясающей и вся моя. Я мог бы пожирать эту женщину снова и снова и никогда не устать от этого.

Едва уловимое движение моего языка вызвало вздох, а когда я немного царапнул зубами ее клитор, то из самых ее глубин вырвался стон. Я удерживал ровный, напористый темп, облизывая и посасывая, кусая и погружаясь внутрь. Звуки ее удовольствия, которые срывались с ее губ, и то, как Хейзел извивалась у моего рта — заставляли меня терять контроль.