После затянувшейся паузы Ривер, наконец, задает вопрос, который, я уверен, давно крутился у него в голове:

— Ты расскажешь мне, о чем твои сны?

Нет.

— Не сегодня, Рив. Лучше помоги мне отвлечься. Расскажи о своих песнях в голове. С тех пор как мы здесь, они меняются все чаще. — Я утыкаюсь носом в шею Ривера, прежде чем обхватить рукой его живот.

— Так ты заметил?

Я заметил намного больше, Abhainn.

— Ага. Думаю, что, застряв здесь и ничего не делая, тебе захотелось менять их немного чаще.

— И ты не ошибаешься, — тихо смеется Ривер, его мятное дыхание обдувает мою голову. — С тех пор... с того утра в душе, они стали меняться все чаще.

Клянусь, мое сердце замирает при упоминании о том моменте.

— И что тогда звучало в твоей голове?

На этот раз из его горла вырывается настоящий, искренний смех:

— Ты действительно хочешь знать?

Мышца на лице дергается, но я киваю, потираясь щекой о гладкую кожу его груди.

— «The Enemy», I Prevail.

Я не могу не рассмеяться, даже несмотря на чувство вины, снедающее меня за то, что я сделал с ним в душе. Потому что я знаю эту песню, и, конечно, для Рива имело смысл выбрать именно ее.

— А тогда, в сарае?

— «Tapping Out», Issues.

— А в ту ночь, когда мы договорились... между собой?

Я чувствую ухмылку на его губах, прежде чем он прижимается поцелуем к моему виску:

— «Loverboy», You Me At Six’s — смеется Ривер. — Мне показалось это забавным.

Моя кожа нагревается от звука его смеха, такого чистого. Я не слышал ничего более удивительного. Даже лучше тех моментов, когда Ривер произносит мое имя, принимая меня глубоко в себя.

— А как насчет того дня на подъемнике?

На этот раз Ривер колеблется:

— Почему… Почему тебя это так волнует?

Осознавая, что для того, чтобы он открылся, мне нужно дать что-то взамен, я решаю сказать ему беззастенчивую правду:

— Потому что эти песни — окно в твой разум. То, о чем ты не говоришь, но думаешь. И как бы ни хотелось, мне нужно знать. Твои мысли. Твои чувства. Не только об окружающем нас мире, но и обо мне.

Ривер вздыхает и крепче меня обнимает:

— Если хочешь что-то знать, просто спроси об этом, — возражает он, все еще избегая ответа.

Туше.

Не желая давить еще больше и рисковать вывести кого-то из нас из себя, я опускаю этот вопрос, решив сосредоточиться на пальцах Рива, играющих с моими волосами, и на устойчивом подъеме и падении его груди. Тепло тела и биение сердца почти полностью усыпляют меня, когда он, наконец, отвечает:

— Тогда была та же песня, что и сейчас, — шепчет Рив. — Она называется «Right Here», Ashes Remain.

Я ее не знаю, но даже если бы и знал, туман бессознательности слишком тяжел, чтобы пытаться анализировать. И все же уголок моего рта приподнимается в улыбке.

Было не так уж сложно, правда?

Целуя Ривера в грудь, я шепчу:

— Спасибо, Abhainn.

— Это на гаэльском?

Я киваю.

— И что означает это слово? Ты уже так меня называл. — Он издает тихий смешок. — Наверное, «мудак» или типа того, да?

Качая головой, я делаю глубокий вдох, позволяя морфею утащить меня в свои сети:

— Это твое имя, Рив. Просто твое имя.

А затем меня охватывает блаженный сон без сновидений.