Глава тринадцатая

Ривер

— Ну же, ребята, сосредоточьтесь. Мы спустились всего на десять очков. Эта игра еще не закончена, — говорю я товарищам по команде.

Мы начинаем четвертую четверть в последней игре сезона, чтобы закрепиться в плей-офф.

И проигрываем.

Не сильно, и вполне возможно, нам удастся взбодриться и выиграть эту игру.

Если некий ресивер, наконец-то, придет в себя и начнет играть, как положено, потому что номер восемьдесят три на поле — совершенно не тот Киран Грейди, которого два года подряд номинировали на Хейсмана.

Нет, этому парню не доверили бы играть и в бадминтон на уроке физкультуры — настолько все плохо.

По правде говоря, с того самого дня в раздевалке, Киран не играл в полную силу. Мы едва перекинулись парой слов до того, когда я вынудил его прийти ко мне на День Благодарения.

Гребаный День Благодарения.

Черт, после той катастрофы — кстати, самого неловкого Дня Благодарения за всю мою жизнь — Грейди словно превратился в неуклюжего идиота.

Буквально.

В первой половине игры он дважды упустил мяч. Если бы Киран смог сосредоточиться и не заканчивал тем, что передавал мяч другой команде, у нас был бы хоть какой-то счет.

И я не могу понять, почему.

Да, ужин прошел ужасно по любым родительским стандартам, но это было не знакомство с избранником. Киран присутствовал там в качестве гостя, потому что, вопреки всему, что он мог обо мне подумать, я всегда старался быть искренним и добрым человеком. Так меня воспитали. И даже, если мой отец не может принять мою ориентацию, я все равно буду придерживаться тех ценностей, которые они с мамой привили мне в детстве.

К тому же это Киран разукрасил моего отца, а не наоборот.

Он, не моргнув глазом, угрожал ударить, покалечить, даже убить меня, но именно мой отец получил то, чего заслуживал, и теперь Кирану, что, стыдно?

Неа, не прокатит.

— Грейди, — рычу я, пытаясь привлечь его внимание, но он на меня не смотрит.

Киран ни разу не взглянул на меня с той ночи, как вышел из машины и практически влетел в свою квартиру.

После того, как сказал мне, что я не отвратителен.

У меня больше нет сил пытаться разгадать скрытый смысл происходящего, потому что я устал от надежды, что мы станем друг для друга кем-то кроме проклятия существования. Даже если все, чего я хочу на самом деле — просто быть Кирану другом.

— Грейди, — снова рявкаю я, хватая его за маску¹⁸ шлема и дергая так, что парень волей-неволей оказывается передо мной. И почти впервые за неделю я встречаюсь с преследующими меня золотистыми глазами.

Они кажутся... измученными. Он кажется измученным.

— Ты в порядке? Можешь взять себя в руки, чтобы у нас получилось выиграть эту игру и попасть в плей-офф?

Киран не отвечает, только щурится.

Ой, да без разницы.

Я отпускаю его и бросаю взгляд на Дрю, который с интересом наблюдает за происходящим. Как и остальные восемь парней, стоящие рядом.

— Могу я на тебя рассчитывать, если придется сделать длинную передачу? — спрашиваю я, склонив голову набок.

— Всегда, — кивает он, но не раньше, чем его взгляд скользит от меня к Грейди и обратно.

Я не говорил с Бенсонами о том, что происходит между мной и Кираном. Черт, да вообще никому не рассказывал. Даже Тейлору.

Ну, а как прикажете спросить совета у друга? Как вообще можно вставить такое в разговор?

Эй, Ти, я знаю, что ты занят и готовишься к бейсбольному сезону, но я тут случайно отсосал своему заклятому врагу в раздевалке во время тренировки, после того как твой отец выгнал нас за ссору на поле. А потом еще пригласил его на День Благодарения, где он ударил моего отца за то, что тот намекнул, будто мы с ним трахаемся. Ну, а у тебя как дела?

Да уж…

Отпуская товарищей по команде, я качаю головой, наблюдая, как Рейн подбегает и встает на позицию. Он даже двигается по-другому. Медленно и вяло.

Грейди, что, совсем не спал?

Да какое мне вообще до этого дело?

Я могу стоять и уверять себя хоть до посинения, что переживаю лишь из-за игры, но в глубине души знаю, что это не так, потому что мне, черт возьми, не всё равно.

Я открыто выражаю свои чувства, забочусь о людях, которым на меня плевать, что, к сожалению, огромный мой недостаток. И мне никак не удается от него избавиться.

Расположившись позади своего центра¹⁹, Эйдена, я объявляю игру, и через мгновение мяч оказывается в моих руках. Глядя на поле, я тут же замечаю Дрю, которого пождали с двух сторон.

Еще бы.

Защита противника знает, что Рейн вне игры, иначе торчали бы возле его.

Мой взгляд находит номер восемьдесят три, пока я танцую с мячом, выискивая возможность сделать пас. У Кирана есть немного свободного места между ним и противником, поэтому, доверяя своей интуиции, я запускаю мяч в его сторону, а затем наблюдаю, как тот проплывает по воздуху, и идеальной спиралью благополучно приземляется в руках Грейди. Но в тот момент, когда Киран поворачивается и начинает продвигаться вперед, на него сзади налетает защитник другой команды.

И чертов мяч снова валяется на поле.

Уже в третий раз за сегодняшний день.

Перед моими глазами полыхает красным в ту секунду, когда команда противника подхватывает мяч и начинает гнать его обратно ко мне. Я продолжаю с ужасом наблюдать, как три наши игрока пытаются сделать перехват, прежде чем команда противника снова побеждает.

Подбегая к боковой линии, я замечаю Кирана без шлема, потирающего затылок, пока он пытается добраться до нашей скамейки. Словно почувствовав меня, Грейди поднимает глаза, и его черты мгновенно искажает ярость.

— Какого хрена, Ривер! — кричит он мне, когда до меня остается всего десять ярдов.

Я подбегаю, чтобы схватить Кирана и утащить подальше от любопытных глаз, но он вырывается, и мои пальцы соскальзывают с его джерси.

— Не трогай меня! — кричит Грейди, когда мимо нас пробегают наши защитники, начиная выстраиваться на поле. — Что это за хрень? Ты же сказал, что бросаешь Бенсону!

Я сдергиваю с головы шлем и хмурюсь:

— Возможно, план был таким, но нужно быть готовым ко всему. Когда находишься на поле, настройся на то, что тебе могут сделать пас. Дрю подпирали с двух сторон, а ты был открыт, поэтому я сделал пас тебе.

— Ты мог бы пробежаться с мячом! — выкрикивает Киран мне в лицо.

Я закатываю глаза, ощущая, как во мне закипает гнев:

— Нам нужны были ярды, которые я пробежать не в состоянии, Грейди. Включи мозги и подумай о том, что говоришь.

— Ну, твое решение только что стоило нам мяча!

Я усмехаюсь, бросаясь к ему навстречу. Наши носы соприкасаются, когда я хватаю рукой его ворот:

— Да, я принял решение бросить мяч тебе. Но не пытайся повесить на меня свои долбаные косяки, потому что это ты в очередной раз упустил мяч, и это только твоя вина.

— Да? Ну, может, если бы у нас не было педика-КьюБи, чей единственный центр внимания — задницы игроков, вместо правильной передачи мяча, мы бы выиграли эту чертову игру.

Серьёзно?

Из меня вырывается смешок, когда я слышу его дерзость. Крепче сжимая ворот в кулаке, я шепчу губами в ухо Грейди:

— Или, если бы наш гомофоб-ресивер перестал думать о том, как приятно трахать в рот своего КьюБи, возможно, он и в правду сумел бы удержать в руках тот гребаный мяч.

После этих слов я со всей силы толкаю Кирана и отворачиваюсь, направляясь к скамейкам, пока снова не понадоблюсь на поле.

Вот только не успеваю сделать и двух шагов, как Грейди хватает меня за руку и дергает так, что меня по инерции разворачивает. Мне даже не нужно смотреть, чтобы понять, что это именно он. То, как моя кожа горит от прикосновения Кирана — ясное тому подтверждение. На самом деле оно обжигает. Наш пот смешивается, лишь добавляя ощущений к ожогу.

Все это настолько отвлекает, что сначала я даже не чувствую, когда его кулак встречается с моей скулой.

Моя голова резко дергается в сторону, и по коже разливается пульсирующая боль. Поморщившись, я отступаю на пару шагов, и с моих губ срывается шипение.

Я смотрю на Грейди, обхватывая щеку ладонью.

Моя первая мысль — этот ублюдок только что меня ударил.

К счастью или нет, второй является: я ведущий квотербек, поэтому не могу ударить его в ответ. И неважно, насколько сильно этого хочу.

Но что мне тогда делать?..

Я со всей силы толкаю Кирана в грудь:

— Да что с тобой не так? — кричу я во всю глотку, мои слова вырываются рыком.

Грейди отступает, чтобы нанести еще один удар, но на этот раз я готов его блокировать или увернуться.

Только мне это не нужно, потому что Эйден уже стоит позади Кирана, удерживая того в захвате, пока парень борется, пытаясь до меня добраться. Дрю встает между нами, положив ладони каждому из нас на грудь, а затем я чувствую чью-то руку на своем запястье.

Поднимая взгляд, я обнаруживаю рядом с собой Эллиота, который смотрит на своего близнеца, Эйдена и Рейна.

— Подумай, кого ты бьешь, Грейди, — прищурившись, тихо произносит Эллиот. — Потому что это нечестный бой, когда знаешь, что тебя не ударят в ответ.

Однако у Кирана нет возможности что-то произнести, потому что вокруг нас разрастается толпа, включая тренера Скотта и судью.

— Восемьдесят третий, восемнадцатый — это вопиющие нарушения, — говорит судья. Он поворачивается к тренеру, указывая на нас: — Я должен отстранить их обоих, тренер. Пусть идут в душ.

— Я понимаю, Эл, — отвечает тренер Скотт, испепеляя нас взглядом: — Вы двое. Раздевалка. Сейчас же. И остаетесь ждать меня там до окончания игры.

Во мне бурлит гнев.

Удаление.

Меня только что удалили с поля.

Выдернув руку из хватки Эллиота, я направляюсь к туннелю, не оглядываясь на команду. Их разочарованные взгляды впиваются мне в спину, и каждый из них прожигает дыру. С трибун волнами несутся крики и свист.

Боже.

Меня никогда в жизни не удаляли с поля.

Никогда в жизни я не вступал в ссору с другим игроком.

И никогда бы не подумал, что это произойдет на самой важной игре сезона, или может, даже в жизни.