Дежавю, я уже бывала в этом моменте⁴⁷

Мак

— Где Дэни, чёрт возьми? — рычит Риодан в тот же момент, когда я открываю глаза. Он нависает надо мной, сжимая руки в кулаки, сверля меня гневным взглядом сощуренных и холодных серебристых глаз. — Почему ты не перенесла её с собой? Она ранена? Она в опасности? Отвечай мне! Где она, мать твою?

Бэрронс на полу рядом со мной.

— Дай ей минуту, бл*дь, — рычит он.

Риодан награждает его свирепым взглядом.

— У неё была минута. Она была в отключке целых пять минут. Её глаза открыты, значит, и говорить она может, мать вашу.

Я смотрю на Риодана, поражаясь, потому что никогда не слышала, чтобы он задавал столько вопросов или демонстрировал такие несдержанные эмоции. Его руки сжаты в кулаки, на подбородке вздулись три мышцы. Я осознаю, что Дэни отсутствовала неделями, и он до сих пор понятия не имеет, чем это вызвано, и где она. Нет врага, которого можно атаковать, нет стен замка, которые можно взять штурмом. Должно быть, это поедает его изнутри, как поедало бы Бэрронса. Я пропустила так много значимых событий за время своего отсутствия.

Отношения Дэни с этим сдержанным, гениальным мужчиной возникли без самого малого моего присутствия. Я не слышала ни единой детали, а я хочу знать целую кучу деталей. У меня такое чувство, будто моя дочь сбежала из дома и вышла замуж в колледже, не сказав мне, а я отчаянно пытаюсь вновь вернуться в её жизнь.

Риодан любит Дэни с такой же непоколебимой приверженностью и свирепой верностью, с которой Бэрронс любит меня. Хорошо. Потому что я понятия не имею, как её спасти, и я чертовски надеюсь, что у мужчины, вечно имеющего колоду тузов в рукаве, и сейчас найдётся несколько убийственных карт.

Застонав, я толчком поднимаюсь в сидячее положение, но пока что не пытаюсь встать. Я слаба и дрожу.

— Сколько времени я пробыла в отключке? — спрашиваю я, поднимая руку, чтобы ощупать своё лицо. Когда я врезалась в ту червоточину, возникло такое ощущение, будто мой мозг безжалостно разлетелся в пределах моего черепа. Я была уверена, что кости переломались, но лицо, кажется, в порядке. К сожалению, мой живот поживает не так уж хорошо — продолжительное кувыркание превратило желудок в бочку раздражённой кислоты, и я не могу припомнить, когда в последний раз ела. Я неслась от одного кризиса к другому с того самого момента, как вышла из комнаты. Я даже не знаю, сколько дней бодрствовала, и как вообще считать, по времени фейри или по времени смертных. И сколько вообще сна мне нужно. В какой-то момент я просто грохнусь и отключусь? Я умираю от голода, вымоталась, и из-за недоедания я становлюсь стервозной.

Мне также хочется плакать. Это уже слишком: свирепые, эмоциональные, умирающие фейри; наш единственный путь в тюрьму Невидимых разбит вдребезги; невероятные решения, которые мне приходится принимать; Круус правит новым Двором Теней, который ши-видящие не могут определить; мой отец умирает в месте, куда я не могу получить доступ; моя мама не в курсе, что папа обречён, и причина тому — я; Шон и Рэй в преисподней со злодеем, а теперь, о Боже... Дэни!

То, что я увидела, когда просеялась в то гибельное место, сокрушило моё сердце.

Мне хотелось бы, чтобы она меня увидела, но всё то слишком короткое время она находилась ко мне спиной. Не то чтобы я была совсем видимой (хотя Охотник явно без проблем определил меня и швырнул обратно в Честер, несомненно, с помощью своего огромного хвоста), но мы же говорим о сверхчувствах Дэни, и возможно, если бы она смотрела, то заметила бы мои лёгкие очертания и поняла, что мы нашли её и так или иначе доберёмся туда.

Пока я силилась задержаться в том удушающем месте между измерениями, одной ногой ступив через порог в среду, где ни человек, ни даже фейри не может выжить, ужас и ярость сокрушили меня вздымающимися волнами.

Я оборачиваюсь к Бэрронсу. «Вы умираете в вакууме космоса?»

Тёмные глаза смотрят мрачно, он склоняет голову набок. «Однажды я прошёл через проклятое Зеркало, которое выбросило меня посреди поля астероидов. Я раздулся вдвое крупнее своего обычного размера и замёрз насмерть».

Я закрываю глаза. Я хочу выкричать свою ярость в небеса, потребовать от тех безумных богов, которые вершат события, чтобы они исправили это немедленно, потому что это величайшая гора дерьма в истории.

Дэни в клетке.

Заперта за решётками. Снова.

Одна.

Там две клетки парят в космосе на расстоянии нескольких миль.

В ближней ко мне Дэни стояла во весь рост, обнажённая и непокорная, спиной ко мне, без оружия, сжимая кулаки от ярости и смотря сквозь бескрайнюю звёздную черноту на другую клетку, где Шазам цеплялся за решётки и дрожал, пока его огромные фиолетовые глаза извергали струи слёз.

Мне не нужны способности эмпатии, чтобы почувствовать их боль.

Я никогда не забуду, как Дэни едва не сгорела заживо, пытаясь спасти плюшевую замену Шазама. Никто из нас этого не забудет. Их воссоединение было одним из самых счастливых дней в её жизни. Её изящные черты светились радостью с яркостью суперновой звезды.

Дэни и Шазам любят чистой, безусловной любовью матери и ребёнка.

Я знаю Дэни. Она отдаст свою жизнь, чтобы спасти Шазама.

А значит, мы должны побыстрее придумать способ спасти их обоих.

— Если Мак не начнёт говорить, я оторву её бл*дскую голову нахер, — очень тихо говорит Риодан.

Хриплый животный рокот, первобытный и пробирающий до костей, зарождается в груди Бэрронса.

— Образно выражаясь, — натянуто добавляет Риодан. — Не буквально.

— Мудрый мужчина, — голос Бэрронса звучит хрипло и неестественно, словно зубы сделались слишком крупными для его рта.

— Во имя всех святых, ты один из тех зверей, которые сражались бок о бок с нами в аббатстве! — ошеломлённо выдыхает Кэт, уставившись мимо меня на Бэрронса, и мне не нужно поворачиваться, чтобы знать — его глаза мерцают кроваво-красным, клыки выступили, лицо темнеет, и уже немного показались рога, выдающие его зверя. Его сводный брат произнёс слова, которые угрожали моей жизни, хотя мы оба знаем, что Риодан никогда бы мне не навредил. Глубоко в недрах этого клуба Бэрронс, Кристиан, Риодан и я как-то раз принесли клятву крови быть вечными союзниками, защищать друг друга, объединяться для сражения против общих врагов, никогда не обращаться друг против друга, и охранять секреты друг друга как свои собственные.

Риодан награждает Кэт убийственным взглядом.

— Забудь, что ты это сказала. Или что ты видела то, что ты якобы видела. Чего ты явно не видела. Потому что если бы ты видела, мне бы пришлось тебя убить.

— Точно, — тут же говорит Кэт, отворачиваясь от Бэрронса. — Совершенно точно. Ничегошеньки не видела.

— Дэни у Охотников, — говорю я им. — Они с Шазамом в клетках, раздельно, на расстоянии нескольких миль.

— Где? — требует Риодан. — В каком мире?

Я качаю головой.

— Не в мире. Они парят в космосе.

— Грёбаный бл*дский ад, кто вообще придумывает такое дерьмо? — матерится Кристиан.

— Но живые, — ревёт Риодан, словно бросая мне вызов опровергнуть это.

— Живые, — поспешно говорю я. — Прости, надо было начать с этого.

— Невредимые, — настаивает он с неоспоримой уверенностью.

— На них обоих даже ни царапинки, — заверяю я его.

Он запускает обе руки в свои короткие тёмные волосы, щурится, затем скалится, обнажая зубы и выглядя так же по-животному, как Бэрронс в очень плохой день, и начинает расхаживать туда-сюда по конференц-залу.

— Тогда почему ты не просеялась в её клетку и не перенесла её обратно? Почему она не здесь?

— Вокруг обеих клеток имеется какое-то силовое поле, — устало отвечаю я. — Не впускающее меня и, скорее всего, удерживающее там кислород, которым они дышат. Я не смогла проникнуть сквозь него. Я попыталась просеяться к ней, но это оказалось невозможным, так что мне пришлось перестроиться и просеяться рядом с ней. Затем я как бы... зависла между двумя местами, потому что я не могла дышать, и если бы я задержалась, это убило бы меня. Я не уверена, что не умирала, когда Охотник вышвырнул меня оттуда. Я лишилась возможности находиться между двумя местами. Споткнулась. Я не видела Охотника, но уловила запах серы, и холод значительно усилился, когда что-то огромное сшибло меня в какую-то червоточину. Я очнулась здесь.

— Но зачем Охотникам сажать Дэни и Шазама в клетки? — восклицает Кэт. — Это не имеет смысла.

Риодан напряженно чеканит:

— Шазам нарушил правила ради Дэни. Я гадал, грядёт ли расплата. Похоже, это она и есть.

— Как мы их вернём? — спрашивает Кэт, и её глаза блестят едва сдерживаемыми слезами.

Я осознаю, что она тоже истощена. Её дочь и вторая половинка похищены Круусом, и Кэт любит Дэни так же сильно, как и я. Вдобавок она чувствует беспокойство и боль всех вокруг, несмотря на её стоический характер и колоссальные ментальные барьеры.

Я чувствую колебания пространства и времени в то же мгновение, когда Кристиан напрягается и резко разворачивается в ту сторону.

В воздухе открывается проём, и кусочек пергамента плавно опускается на пол.

Я даже не вижу, как Бэрронс направляется к нему. Он просто оказывается там. держит пергамент, просматривает его и переводит взгляд на меня.

— Тебе надо поесть. Тебе надо отдохнуть.

— Прочитай это для меня, — рычу я. Я чувствую ледяной порыв воздуха, который последовал за посланием. Я знаю, что отправила его Иксай, и видимо, она следила за мной, когда Кристиан использовал эту технику, чтобы общаться с нами в Фейри.

— Ты не останавливалась с тех пор, как покинула ту комнату, — рычит Бэрронс в ответ. — Твоё тело дрожало даже тогда, когда ты была без сознания. Ты слаба.

— Я. Никогда. Не. Слаба. Читай, — мрачно повторяю я, поднимаясь на ноги и весьма великолепно скрывая дрожь в ногах, позвольте отметить.

На его подбородке дёргается мускул, затем он резко вручает мне кусок бумаги.