Глава 26

Хаксли

Я притянул обнажённое тело Аспена к себе, ища его тепло, поправив лежащее на нас тяжёлое одеяло. Палатка не предоставляла места для манёвров, и из-за холода мы прижимались друг к другу всю ночь. Спальный мешок был не достаточно велик для нас обоих, так что Аспен нашёл в джипе одеяло. Оно не идеально спасало от холода, но мы справились.

Я уткнулся носом в его затылок, вдыхая костровый аромат, который окружал его и цеплялся за его волосы. После наших занятий предыдущим днём, мы долго болтали у костра и немного поели, после чего пошли исследовать туристические тропы. Мы вернулись пораньше и легли спать только после того, как потратили свою последнюю энергию, переплетясь вместе.

— Доброе утро, — пробормотал Аспен, всё ещё цепляясь за грани сна. — Ты проснулся?

Рассвет едва окрасил горизонт, и мир за пределами палатки всё ещё был частично окутан темнотой. Слабые намёки поднимающегося солнца дарили мягкое свечение, благодаря которому можно было видеть очертания, но не более. Несколько не перелётных птиц пели на деревьях над головой, разнося эхо своих песен сквозь тишину наступающего дня.

— По большей части, — я притянул его ближе, прижимая спиной к себе спереди, и скользнул руками вниз по его твёрдой груди, останавливаясь на его утреннем стояке.

Через несколько коротких движений, он начал двигаться вместе со мной и стонать, в более ясном сознании, чем раньше.

Никто из нас не спешил выбираться из теплоты, мы были счастливы провести ранние утренние часы, исследуя друг друга и доставляя удовольствие.

В конечном итоге наши желудки заставили нас подняться с постели около десяти. Пока я разводил огонь, Аспен достал из джипа ингредиенты для завтрака. Мы работали вместе, жарили сосиски и яйца в железной сковородке на огне, а для горячих напитков кипела кастрюля воды.

Всё приготовив, мы молча поели. Приготовленная на открытом огне еда всегда была вкуснее. Я не понимал, по скольким мелочам своей жизни скучал, когда уехал из хижины, но каждый день что-то напоминало мне о них.

Когда вода закипела, Аспен поднялся и наполнил две походные кружки, заваривая растворимый кофе. Протянув мне одну из кружек, он задержался передо мной, глядя сверху вниз.

— Спасибо, — я взял кружку, но не отводил взгляда от его лица, чувствуя, что он хочет что-то сказать.

— Нет времени лучше, чем настоящего.

Беспокойство исказило его лоб и светилось в его голубых глазах. Я не улавливал суть. Увидев, что нужно объяснить, он протянул руку и положил ладонь мне на щеку.

— Я знаю, что эта мысль тебя пугает, но мне нужно знать, что ты настроен серьёзно. Они тебе нужны. Я хочу всего этого с тобой, Хаксли.

Таблетки.

Я сделал вдох и прильнул к его руке, ища силы. Моё сердце пропускало удары и скакало по грудной клетке от осознания, что я должен последовать совету. Мысли разгонялись. Всеми силами я пытался прогнать возражения и сопротивление, и потянулся в свой карман за баночкой.

Я покрутил её в руке и поднял взгляд на Аспена.

— Хорошо. Предупреждаю, может понадобиться, чтобы ты жёстко контролировал меня насчёт них. Это идёт против всех желаний моего разума и тела.

Он наклонился и поцеловал меня, прежде чем заглянуть глубоко мне в глаза.

— Я сделаю что угодно, чтобы помочь. И, — на его лице появилась озорная улыбка, — я определённо буду контролировать тебя так жёстко, как ты захочешь. Когда угодно. Где угодно. Только скажи.

Мы оба рассмеялись, я покачал головой и открыл баночку, после чего высыпал одну таблетку себе на ладонь. Пока не успел надумать слишком много, я закинул её в рот и запил кофе.

После солидного приёма пищи, мы прибрались, и Аспен предложил прогуляться до заледеневшего озера. Вместе мы прорывались через густые деревья в сторону тропы вдоль озера, пока не вышли на поляну со склоном вниз, который вёл к выступу рядом с замёрзшей водой.

Осторожно, чтобы не поскользнуться на заснеженной земле, мы спустились и нашли пару булыжников, чтобы ненадолго присесть.

Окружающие нас спокойствие и уединение впитывалось глубоко в мою душу, и я вдохнул, позволяя этому наполнить меня всем, чего не хватало с момента возвращения в город. Знание того, что Аспен часто сбегал сюда, вызывало у меня мысли, чувствовал ли он ту же самую гармонию в организме, что и я. Он никогда не казался мне тем, кто хорошо вписывается в толпу, но всё же, он работал в университете и учился на профессора, насколько я понимал. Казалось, это шло против натуры.

— Почему ты хочешь быть профессором? — спросил я, когда любопытство стало слишком большим.

Он рассмеялся, рассматривая что-то на берегу вдалеке.

— Забавно, что ты спросил. Я недавно задавался этим же вопросом.

— Похоже, тебе не нравится хлопотная жизнь, которая будет при преподавании на таком высоком уровне. В университетах шумно, а это не для тебя.

Он опустил взгляд на свои руки.

— Не для меня. С каждым годом я провожу всё больше и больше времени здесь, на природе. Напряжение меня съедает. Полевые работы всегда привлекали меня намного больше, но за них не платят так хорошо, как за исследования или преподавание.

— Должен быть более гармоничный вариант.

— Да, — он запустил пальцы в свои волосы и улыбнулся. — Он есть. Многие небольшие колледжи на севере постоянно ищут преподавателей. Это не тот уровень, на который я целился, но там мне не понадобится докторская степень. Их лекторы более приземлённые и больше ориентируются на полевые исследования. И там намного тише.

По его лицу я видел, как ему трудно объясняться, и не был уверен, откуда такой конфликт.

— Так зачем заставлять себя делать что-то, если ты не уверен, что хочешь этого?

Он сжал губы и устремил взгляд вдаль, не видя ничего за гранью собственных мыслей. Через минуту он пожал плечами и отмахнулся от повисших вопросов.

— А что насчёт тебя? Если ты больше не работаешь в гараже, что дальше?

Чувствуя, что он не хочет говорить о своей ситуации, я отпустил эту тему и задумался над его вопросом.

— Билл может взять меня обратно, если узнает, что я снова хожу к доктору Кольеру. Он старый друг семьи. Меня не столько уволили, сколько сказали, что, может быть, я ещё не готов к работе. Я позволю этим дурацким таблеткам оказать эффект и вернусь и поговорю с ним.

— Но разве ты хочешь быть там?

Пришла моя очередь чувствовать себя неловко.

— Я не знаю, где хочу быть. Когда я жил здесь раньше, всё было иначе. С тех пор, как вернулся, мне не кажется, что здесь моё место. Повсюду воспоминания о жизни, которой у меня больше нет.

— О Натаниэле?

— Да, — я встретился с ним взглядом, задаваясь вопросом, что он подумает о таком признании. Увидел я только беспокойство. — Просто я знал его практически всю свою жизнь. У меня было дерьмовое детство, а он всегда был рядом и поддерживал меня. Во взрослой жизни он продолжал это делать. Когда никто другой не хотел иметь со мной ничего общего, он стоял рядом и держал меня на ногах, двигая вперёд. Только после всего произошедшего и моего отъезда, я понял, что даже не знал, как функционировать или стоять на своих двоих без него. Пять лет самостоятельной, тяжёлой жизни многому меня научили. Я узнал, кто я и как заботиться о себе, не используя в качестве костыля Натаниэля. Я стал жить сам по себе. Возвращение сюда просто придало мне ощущение пустоты. Вакуума. Я оставил позади человека, которым был с Натаниэлем. Я вырос в нечто другое. И всё же, вокруг меня всюду воспоминания. Когда я задаюсь вопросом, скучаю ли по той жизни, я чувствую себя виноватым, потому что ответ — нет. Я любил Нейта всем сердцем. Я скучаю по нему. Но я больше не тот человек. И человек, которым я являюсь, не знает, где моё место в этом большом, шумном городе.

Аспен хохотнул.

— Ну разве мы не два сапога пара.

Я присоединился к нему, и мы посмеялись друг над другом, после чего воцарилась уютная тишина. День скользил мимо, пока мы сидели и смотрели на суету дикой природы вокруг нас. Когда Аспен вздохнул и поднялся с места, я проследил за ним взглядом.

— Задница отмёрзла, — объявил он, потирая её.

Я поднялся и притянул его к своей груди, убирая его руки, чтобы занять его место и помассажировать его ягодицы, возвращая им тепло.

— Можно кое-что у тебя спросить? — я провёл носом вдоль его шеи и чмокнул в губы.

— Конечно.

— Ты подумаешь о том, чтобы ходить на приёмы вместе со мной? — Аспен вздрогнул. Этого он не ожидал. — Просто, я знаю себя достаточно хорошо и отмахиваюсь от большинства того, что говорит доктор Кольер, потому что у него есть привычка меня злить. Тебе я доверяю. Если ты будешь там, думаю, я буду меньше склонен возражать всему, что он говорит, и, наверное, последую его советам.

— Плюс, весь этот контроль над тобой, — добавил Аспен, изогнув губы.

— Ему не нужно знать о нашей сексуальной жизни. Но да, ты можешь меня контролировать и смотреть за тем, чтобы я слушался.

— Я с удовольствием. Думаю, для меня это тоже будет полезно.

— Спасибо.

Он притянул моё лицо ближе и закрыл глаза, прикасаясь к моему лбу и холодному носу своими.

— Спасибо тебе.

***

Жизнь — это не прогулка по парку, и Аспену пришлось фигурально наседать на меня намного больше, чем я ожидал; до точки раздражения и нескольких ссор, из-за которых мы не разговаривали по несколько дней. Но в отличие от того, что было раньше, как только в нас закипал огонь, мы садились вместе, мирились и разговаривали.

Аспен приходил на каждый мой сеанс с доктором Кольером и даже решил записаться на несколько одиночных для себя. Хоть поначалу это меня взбесило, он объяснил, что ему тоже нужна некая форма помощи.

К апрелю всё значительно успокоилось. Меня снова наняли в гараж, и я стал не таким злым и реактивным, как раньше. Аспен подчеркнул, что прописанные мне лекарства, видимо, помогают. У меня были сомнения, но я продолжал нашу ежедневную рутину, которая по тем дням, когда я не ночевал у Аспена, включала в себя утреннее сообщение: