«Доброе утро! Таблетка, кофе, затем позвони мне».
Я растянулся под одеялом и потёр глаза, отвечая тем же сообщением, которое отправлял каждый день.
«Кто-нибудь должен исправить это твоё командирское поведение».
Я нажал «отправить» и ждал необходимого ответа. Когда телефон пискнул, я улыбнулся.
«Не вынуждай меня приезжать, иначе я засуну тебе в горло не только таблетку».
Я положил телефон на свою голую грудь и обхватил ладонью свой утренний стояк, думая сказать ему «нет», только чтобы проверить, выполнит ли он угрозу. Бросив взгляд на часы, я простонал. К сожалению, такого варианта не было. Если я не ускорюсь, то опоздаю на работу.
Я принял быстрый душ, затем надел свои чумазые рабочие джинсы и рубашку и спустился вниз, чтобы сварить кофе. Мама должна была встать ещё не скоро, так что я тихо передвигался по кухне, находя ещё и завтрак. Дожидаясь, пока сварится кофе, я запил таблетку стаканом воды и набрал номер Аспена. Раздался один гудок, прежде чем он поднял трубку. И перед тем, как он успел что-то сказать, я его перебил.
— Однажды утром, я заставлю тебя выполнить эту угрозу.
Он хохотнул, и я услышал, как он копошится, вероятно, заваривая кофе себе.
— Мне сегодня нужно в университет, но домой должен вернуться около шести. Хочешь поужинать?
— Что ты планировал?
— Возьмём еду в «Астрос» и прогуляемся?
Зная, что прогулки Аспена в основном проходили вдали от множества спешащих толп, я согласился. Мы запланировали, чтобы он за мной заехал, и попрощались, чтобы отправиться работать.
Ровно в шесть я стоял у входа и ждал приезда Аспена. Деревья снова зацветали, и среди затхлых запахов города в воздухе висела нотка весны. Я закрыл глаза и вдохнул, пытаясь разобрать лёгкие ароматы один за другим. Влажная земля, мускус гниющих с прошлой зимы листьев и свежий оттенок новой жизни.
Звук подъезжающего джипа заставил меня открыть глаза. Я заскочил в салон, и Аспен улыбнулся.
— Я делал то же самое, пока шёл к джипу, собираясь ехать за тобой. Люблю запах весны.
— В нём есть что-то, что оживляет всё вокруг. Например, как земля возрождается заново.
С Аспеном я никогда не чувствовал себя странно, выражая себя или свою любовь к природе, потому что знал, что он поддерживает меня. После декабрьской вылазки мы возвращались в лагерь ещё три раза, просто чтобы побыть на природе. Погода никогда не являлась препятствием. Мы оба чувствовали себя более расслаблено, прячась среди деревьев.
Мы поехали в пиццерию, о которой говорил Аспен, и купили пару кусочков, чтобы съесть их в джипе. Я не знал, какую экскурсию Аспен планировал после ужина, но доверял его суждению и расслабился, пока он вёл машину.
Через несколько минут он съехал с дороги в сторону большого кладбища и припарковался на краю одинокой тропинки, которая петляла по местности. Это было необычно, но имело свой смысл. Не было ничего более мирного и тихого, чем бродить среди надгробий. Город оставался под контролем акров плоской земли и случайных деревьев.
— Не то, чего я ожидал, — сказал я. — Но тихо, так что я понимаю.
Он заглушил двигатель, но не двигался. Я замер, держа руку на двери, и оглянулся, задумываясь, почему он не выходит. Глубокое сочувствие в его пронзительных голубых глазах вызвало ощущение, напоминающее поток ледяной воды, щиплющий кожу.
— Хаксли, — он повернулся на сидении лицом ко мне. — Я привёз тебя сюда не просто так.
Я тяжело сглотнул и бросил взгляд на ряды ближайших надгробий. Тревожное чувство глубоко внутри подсказало мне правду.
— Он здесь, да? — мой голос был едва слышен, и я откинулся назад, не уверенный, куда деться.
— Да.
За восемь месяцев с тех пор, как вернулся домой, я избегал выяснений того, где похоронили Натаниэля. Любую мамину попытку раскрыть местоположение я намеренно прерывал. Множество раз доктор Кольер подталкивал меня обсудить гибель Натаниэля, и я подчинялся. Это было не легко, но я учился двигаться вперёд.
— Зачем? — спросил я.
— За тем, что ты так и не попрощался. Я вижу усилия, с которыми ты каждый день двигаешься вперёд, но, думаю, что-то всегда тянет тебя назад. Доктор Кольер несколько раз говорил тебе о том, что это может помочь. Натаниэль всегда будет частью твоей жизни, но, думаю, несмотря на всю твою скорбь и восстановление, пора сделать этот последний шаг. Я просто… подумал, что тебе может понадобиться рука поддержки. Я знаю, что это не легко, — когда я не ответил, он добавил: — Мы можем уехать. Наверное, мне не стоило давить, я просто…
— Нет… Я… Где он?
Аспен взял меня за руку и переключил моё внимание на другую область.
— Видишь то дерево? Третий ряд слева, вдоль забора.
Я кивнул, глядя туда, куда он указал. Внутри нелепо шевелились смешанные чувства. Долгие месяцы я пытался вытолкнуть это из своего сознания, терпел сокрушающий вес правды, когда она вылезала на поверхность, и продолжал двигаться вперёд, ставя одну ногу перед другой. Сколько бы я ни скрывал боль, которую носил, Аспен каким-то образом всё знал.
— Мы можем сначала прогуляться? Мне нужна минутка.
Он сжал мою руку.
— Конечно.
Мы пошли по кладбищу в противоположную сторону, по помеченным для посетителей тропам. Аспен ни разу не отпустил мою руку. Мы никогда раньше не были парой, которая чувствовала необходимость цепляться друг за друга, но я ценил этот жест. Должно быть, он чувствовал дисбаланс, шатающий меня изнутри.
Через полчаса неспешной прогулки, я повернул нас в сторону места последнего успокоения Натаниэля. В полурастерянном состоянии, я смотрел прямо и шёл. Его надгробие выделялось среди других. Не то чтобы оно было более блестящим или больше по размеру, просто его имя, выбитое на гранитной поверхности, манило меня ближе.
Я остановился в ногах его могилы и пустым взглядом смотрел на надпись, проникаясь датами и впитывая свои ощущения. Только когда челюсть начала болеть, я понял, что сжимаю её. Нахлынуло моё прошлое — наше прошлое. Путешествие, которое мы совершили вместе, и все испытания, которые мы разделили. Как я уже объяснял Аспену не так давно, тогда жизнь была другой. Я был другим человеком.
Как бы тяжело мне ни было на сердце, и как бы я ни скучал по своему лучшему другу всей жизни и мужу, дорога впереди меня продолжалась, и я шёл по ней, даже если мне этого не хотелось, если было страшно или грустно. Остались только воспоминания в глубине моих мыслей. Те, которые я всегда буду беречь.
Я опустил голову, закрыл глаза и молча попрощался с Натаниэлем. Он жил в моём сердце, и я без сомнений знал, что он поддержит моё движение вперёд.
Я сжал руку Аспена и потянул его за собой.
— Идём.
Мы вернулись к джипу и сели в салон. Пока Аспен не успел никуда нас отвезти, я положил руку на его колено.
— Спасибо тебе.
— Надеюсь, ты не расстроен.
— Нет. Не думаю, что я понимал, насколько мне это нужно.
Он накрыл мою руку своей и наклонился поцеловать меня в щёку.
— Куда едем?
— К тебе?
— Останешься на ночь?
— Лучше места не найти.