Глава 36

Хромая, Кэйт прошла от очага до лежавшей на кухонном столе доски для резки. С каждым её шагом Тирион ощущал себя всё более виноватым.

— Почему бы тебе не позволить другим об этом позаботиться, хотя бы на несколько дней? — предложил он.

Абби уже помогала Кэйт на кухне, но проигнорировала его комментарий. Она знала, что Кэйт не будет восприимчива к его идее.

— Мне нужно чем-то заняться, Даниэл, — сказала Кэйт. — Я сойду с ума, если ты попытаешься заставить меня сидеть весь день на месте.

Абби согласно кивнула, и одарила Тириона взглядом, который ясно говорил ему не лезть, куда не просят.

— Через несколько дней синяки должны сойти, — сказал Тирион уже наверное раз в десятый.

Кэйт сжала губы, начав нарезать лук:

— Ты это уже упоминал.

Бриджид вошла во входную дверь, и заглянула из парадного коридора на кухню:

— Она здесь, Отец.

Кэйт едва не порезала себе палец. Бросив нож, она начала приглаживать свои волосы, но затем осознала, что её руки пахнут луком:

— Ещё слишком рано! Ты сказал, что она не появится до полудня, — сказала она ему с обвинением в голосе.

— Расслабься, — сказал он, пытаясь её успокоить. — Её такие вещи не волнуют. Ты же видела, как я выглядел, когда в первый раз вернулся домой.

— Тебе легко говорить, — язвительно сказала Кэйт.

— Она уже дважды с тобой встречалась, — напомнил он.

Выражение лица Кэйт ясно дало ему понять, насколько тупой она считала его ремарку:

— И оба раза это было после того, как ты попытался уничтожить всё вокруг с помощью чудовищной бури. Я бы хотела разок встретиться с ней, не выглядя так, будто у меня в волосах устроил гнездо крысиный выводок.

— У тебя прекрасный волосы.

— Нет, это она прекрасна. Оставь меня в покое, тебя это не касается, — сказала Кэйт.

— Она исцелила твою ногу…

— И снова я тебе говорю… ты всё только портишь, Даниэл, — кисло ответила она. — Иди отвлеки её ненадолго, пока я вымою руки, и приглажу волосы. Абби, ты можешь взять кухню на себя?

Абби улыбнулась:

— С радостью. Бриджид, не хотела бы ты мне помочь?

Бриджид бросила в сторону Абби тёмный взгляд. Стряпня была наименее любимым её делом, и сегодня была не её очередь помогать с готовкой, но если Кэйт бросала кухню, то кому-то нужно было взять её работу на себя. Она молча кивнула.

Магическим взором Тирион видел, что Лираллианта была на переднем дворе, но не двигалась к дому. Вместо этого она разговаривала с находившимися там юношами и девушками, переходя от одного к другому. «Что она делает?»

А потом он увидел. Она снимала с них ошейники. Он добрался до двери, и вышел наружу, встав к ней лицом к лицу:

— Что ты делаешь?

— Доброе утро, Любовь моя, — с лёгкой улыбкой сказала она. Следующим прикосновением она растворила ошейник на горле у Дэвида.

Использование ею слова «любовь» вновь застало Тириона врасплох. Было невозможно вообразить, чтобы она, да и кто-то другой из Ши'Хар, если уж на то пошло, так вольно использовал это слово.

— Что происходит? — спросил он.

— Я исправляю ошибку, — ответила она. Проходя мимо него, она приостановилась, чтобы поцеловать его в щёку, прежде чем снять ошейник с Вайолет.

— Разве нам не следует об этом поговорить? Твой народ это не примет.

— Они уже приняли, — сказала Лираллианта. — Ну, Рощи Иллэниэл и Прэйсиан приняли, но я уверена, что остальных заставят узреть истину.

Тирион моргнул. Слова были довольно просты, но их значение было трудно принять.

Лираллианта закончила со всеми во дворе, и пошла к дому.

— Подожди, — сказал он ей.

— Осталось ещё несколько.

Тирион покачал головой:

— Они могут подождать несколько минут — Кэйт ещё не готова.

Её лоб слегка наморщился:

— Ты уже снял с неё ошейник.

— Нет, она пока не готова с тобой встретиться, — объяснил он.

— Мы встретились вчера, — напомнила она ему. — После того, как ты сломал ей ногу.

Тирион фрустрированно вздохнул:

— На самом деле это был не я. Ну, полагаю, что это был я, но я был не совсем в себе. Это была случайность. И вообще, дело не в этом. Она хочет причесать волосы, или что-то такое.

— Почему? — с серьёзным выражением лица спросила Ши'Хар.

— Она хочет хорошо выглядеть, произвести хорошее впечатление.

Лицо Лираллианты приняло разочарованное выражение:

— Я думала, что если я научусь любви, мне будет легче понять ваш род.

— Мы несколько сложнее, чем только эта одна эмоция, — сказал он ей, прежде чем добавить: — Она нервничает, ей хочется понравиться тебе.

— Почему?

Тирион сделал глубокий вдох:

— Потому что она в меня влюблена.

Лицо Лираллианты стало задумчивым. В конце концов она ответила:

— Она меня боится?

— Не совсем, — ответил он, — но для человека это нормальное беспокойство. Она боится, что ты будешь ревновать.

— Ревность среди моего народа не распространена, — сказала Лираллианта.

— Ты — первая, кто полюбил за многие тысячелетия, — заметил он.

— А ревность обязательно является частью любви?

— Нет, не думаю. Люди чувствуют её, когда мы считаем, будто что-то нам небезразличное находится под угрозой.

— Я бы не стала тебе угрожать, — объявила она. — Если только ты не будешь вести себя глупо, — поправилась она чуть погодя.

Тирион подвёл её к скамейкам из брёвен, расставленным вокруг их вечернего костра. Предложив ей сесть, он попытался объяснить:

— Угроза не мне, а угроза отобрать то, что она любит.

— Значит, она ревнует ко мне? — задумалась Лираллианта. — Боится, что я отберу тебя. — Затем она улыбнулась: — Как глупо. Ты — мой кианти. Я не могу тебя контролировать. — Она встала, и пошла к дому: — Я ей это объясню.

Тирион пошёл было следом, но она выставила ладонь:

— Ты для этого не нужен. Позволь нам поговорить наедине.

Кэйт была удивлена, когда увидела, как в её спальню вошла сереброволосая женщина.

— Ох, — воскликнула она.

— Тирион объяснил твой страх по отношению ко мне, — без предисловий сказала Лираллианта.

— Страх? — сказала Кэйт, слегка прищурившись. — Думаю, что он, быть может, использовал не самые лучшие слова.

— Возможно, страх — это мудро, — отметила Лираллианта. — Мой народ обращался с ним отнюдь немило, и с тобой тоже.

— Я не настолько невежественна, — ответила Кэйт, — по крайней мере в том, что касается тебя. Мне нужно поблагодарить тебя за мою ногу.

— Пожалуйста, — сказала Лираллианта, — но я пришла поговорить не о тривиальных вещах. Я желаю объяснить свои намерения, чтобы уменьшить твои заботы.

Кэйт становилось всё более не по себе. Она едва знала эту странную женщину, и прямота Лираллианты её смущала. Однако ничего поделать с этим было нельзя. Собравшись с духом, она указала на кровать:

— Хочешь присесть?

Ши'Хар кивнула, и села в ногах кровати, в то время как Кэйт последовала её примеру, и тоже села, ближе к изголовью. После короткой паузы Ши'Хар начала:

— Тирион — мой кианти. Это не изменится. Среди Ши'Хар это значит, что его и мои интересы считаются идентичными.

Кэйт вздрогнула от такого формального заявления. «Она с тем же успехом могла сказать «он мой, а не твой», смысл тот же». Кэйт силилась совладать со своими чувствами, но к этому мигу она была готова. Опустив взгляд, она ответила:

— Я не буду вмешиваться. Я хотела бы остаться, чтобы помочь с его детьми, но я пойму, если ты пожелаешь, чтобы я ушла.

Лицо Лираллианты приняло озадаченное выражение:

— Это расстроит моего кианти.

Теперь пришёл черёд Кэйт быть сбитой с толку. «Она — его жена из Ши'Хар, и она что, хочет, чтобы я осталась как какая-то служанка, или наложница?». Не зная, что делать дальше, Кэйт медленно ответила:

— Я думаю, меня больше беспокоит то, что может расстроить тебя.

— Он объяснил тебе значение слова «кианти»? — спросила Лираллианта.

— Это что-то вроде наших брачных обычаев, так ведь?

Лираллианта разразилась лёгким смехом.

Это был нежный звук, от которого Кэйт мгновенно испытала раздражение. «Ни у кого не должно быть такого прекрасного смеха. Как я могу сравниться с такой женщиной?»

Видя перемену в ауре Кэйт, Ши'Хар перестала смеяться:

— Я не хотела оскорбить тебя. Возможно, было бы проще, если бы я показала тебе, от одного разума к другому. Ты позволишь?

Лираллианта подняла руку, выставив ладонь, указывая, что хотела положить её Кэйт на голову.

Кэйт слегка отодвинулась:

— Подожди. Ты прочитаешь мои мысли?

Лираллианта кивнула:

— Да, но ты также прочитаешь мои.

— Есть вещи… — начала Кэйт, но не знала, как закончить. — Что бы ты ни увидела, пожалуйста, пойми, что я хочу лишь то, что будет лучше всего для него.

— Наши слова лишь укрепляют непонимание — позволь мне показать тебе то, чему меня научили старейшины, — сказала синеглазая женщина.

Кэйт сделала глубокий вдох:

— Ладно.

— Ляг. Это может занять какое-то время. Твоё тело устанет сидеть, — сказала Лираллианта.

Кэйт сделала так, как ей было велено, и Ши'Хар легла рядом с ней. Они лежали на боку, лицом друг к другу, а затем Лираллианта протянула руку, мягко приложив ладонь к боковой части головы Кэйт, поместив пальцы на её висок.

Комната исчезла, сменившись новым местом. Их окружал обширный мир, а с неба лился свет красного солнца. Всю землю покрывал лес, но он отличался от того, с которым Кэйт была знакома — этот лес был менее однородным, более разнообразным. Многие из деревьев были огромными, как ставшие знакомыми ей деревья богов, но другие были иными, тоньше, выше, ниже, и их листья имели множество форм. Каким-то образом она поняла, что большинство из них не были Ши'Хар. Она слышала их голоса через свои… корни? По мере роста её осознания, Кэйт поняла, что больше не имеет своего старого тела, что она — одна из деревьев, одна из Ши'Хар.

Мир двигался вокруг неё, и солнце проходило над головой с удивительной скоростью. Она сама двигаться не могла, но не была одинока, ибо лес был полон голосов, и она говорила с другими деревьями через свои корни, тянувшиеся на мили во всех направлениях. Их разумы были просты, проще её собственного, но она чувствовала привязанность к ним, и через них она получала сообщения от других Ши'Хар, чьи корни были слишком далеко, чтобы она могла дотянуться до них напрямую. Весь лес был живым, и их корни составляли огромную сеть, соединявшую все деревья в мире.