Глава 9
Чего же он ждал?
Наши дни...
— КАК ВИДИШЬ, все встает на свои места.
Я отвернулась от открывающегося со смотровой площадки маяка вида и посмотрела на Уолта, который поднимался по лестнице.
— Не обижайся, Уолт, но то, что я вижу своим непрофессиональным взглядом, похоже на катастрофу.
Он одарил меня улыбкой и остановился в нескольких футах.
— Окна заменены. Новая печь подключена и работает. Водопровод сделали три дня назад. Электрику доведут до ума завтра. Это значит, у нас все идет хорошо. Другими словами, с профессиональной точки зрения, все встает на свои места, так что можешь начинать добровольное затворничество, и если ты считала, что студия выглядит идеально, это место уложит тебя на обе лопатки.
Я улыбнулась в ответ.
— Тогда ты не увидишь меня какое-то время, даже если я буду в пятидесяти ярдах от тебя.
Он кивнул, посмотрел мимо меня на студию и снова на меня.
— Твоя сестра все еще здесь?
Я покачала головой и постаралась не выглядеть грустной.
— Она уехала несколько дней назад.
— Жене хочется посмотреть это место.
Я моргнула, глядя на него.
— Что, прости?
— Я рассказывал ей о нем, и она умирает от желания приехать и посмотреть. Ей не нужно показывать все, она бы этого хотела, но увидеть хотя бы студию — будет достаточно. Если у тебя нет проблем с тем, чтобы я привез ее сюда, может, вы выпьете кофе в городе или еще что-нибудь.
Я застыла на месте, на секунду потеряв дар речи, когда осознала, что скрывай или не скрывай я свой печальный взгляд из-за отъезда Кэт, это не имело значения.
Уолт знал, что я из другого города. Он мог догадаться, что я никого или почти никого здесь не знаю. Он знал, что я кого-то потеряла. И я ему настолько понравилась, что он решил познакомить меня с женой и возможным будущим другом, чтобы я не чувствовала себя такой одинокой.
— Я бы с удовольствием познакомилась с твоей женой, и она всегда желанная гостья на маяке, — сказала я тихо.
— Чудно, — пробормотал он, чувствуя неловкость.
— Мы выберем время, — предложила я.
— Чудно, — повторил он.
— А теперь я позволю тебе приступить к работе.
— Точно. Будут вопросы, ты знаешь, где меня найти.
Я молча кивнула.
Он кивнул в ответ и двинулся к лестнице.
Я проследила, как он исчезает из поля зрения, а потом повернулась к окну.
По оценке Уолта, от начала строительства маяка до его завершения, работа займет от шести до восьми недель. Прошло уже три. Я полагала, что будет все восемь, а это значит, что я перееду в октябре.
Тогда, через пару недель я смогу связаться с Кэт и попросить ее прислать мне остальные вещи. Если бы они пришли раньше, я могла бы хранить их в помещении с генератором. Вещей было немного: еще одежда, зимние вещи, которые мы не упаковали, чтобы не занимать место в машине, когда ехали сюда, кое-какие сувениры.
Это все, что мне было нужно.
Чтобы снова оказаться дома.
Перейти к новой главе с чистыми листами, на которых нужно будет писать.
И раз я больше не вступала в конфликт с братом (и не буду впредь), я могла просто наслаждаться и черпать силу из проделанной работы (то есть, работы Уолта, Пейдж и денег Патрика, но материалы и детали интерьера выбирала я). И если я случайно столкнусь с Куртом, учитывая, что он доказал, что он из тех людей, кто таит напрасную обиду, так тому и быть.
Это была я.
Кэди Морленд.
Я совершала поступки, которые, возможно, были неразумными, например, дружила с Марией и Лонни, напилась и чуть не стала жертвой изнасилования, из-за чего оказалась на пути полицейского под прикрытием, использовавшего меня, чтобы (справедливо) помешать моим друзьям в их незаконном деле, вышла замуж за мужчину, достаточно пожилого, чтобы годиться мне в дедушки, и, наконец, подняла ставки, обосновавшись в городе, где жил единственный мужчина, которого я когда-либо любила (именно как мужчину), и который меня ненавидел.
Но я была здесь.
Мои решения привели к замене семьи, которая меня не понимала и ненавидела, семьей, которая меня обожала. Они привели к тому, что меня удостоили чести максимально скрасить последние годы жизни хорошего человека, пока он боролся с болью и умирал на моих глазах. И они привели к тому, что у меня появилась возможность вступить во владение историческим наследием и вдохнуть в него новую жизнь, выказав ту любовь, которую оно заслуживает.
Так что мои решения могут быть неразумными, но они часть меня, и в конце концов, из-за них я оказалась здесь.
Поэтому я должна их принять.
Ведь они были мной.
И с этой мыслью я побрела вниз по лестнице, через катастрофу, которая теперь была моим маяком, делая это в последний раз за несколько недель, потому что в следующий раз, когда я войду в парадную дверь, я вернусь домой.
Это случилось в субботу, четыре дня спустя.
Я шла по Кросс-Стрит Магдалены. Там располагался магазинчик подержанных книг, в котором я не успела хорошенько осмотреться, и мне нужна была новая книга (или пять), и если память мне не изменяет, у них стояла небольшая стойка с эспрессо-машиной, а я хотела кофе.
Я изумлялась красотой уличных фонарей, поэтому совершенно не обращала внимания на то, куда иду.
Поэтому, я не заметила, как дверь кафе-мороженого передо мной открылась, и оттуда выскочила маленькая девочка.
Или мужчину, вышедшего за ней следом.
Но я налетела на него, а также врезалась плечом во все еще открытую дверь.
Я вскрикнула, не от боли, а от неожиданности, сделала маленький шаг назад и открыла рот, чтобы извиниться за невнимательность, когда, подняв взгляд, посмотрела в карие глаза, которые были больше светло-карими с зеленым оттенком, что делало их интересными.
Легкие сдавило.
— Вы в порядке? — спросил голос маленькой девочки.
Я смотрела в карие глаза, которые видела вблизи постоянно — перед поцелуем, после поцелуя, лежа на подушке напротив.
— Эй, леди, вы в порядке?
Голос раздался снова, и я оторвала взгляд от Курта и посмотрела в точно такие же карие глаза, и когда я их увидела, легкие не сжались.
Мне словно разрезали каждый дюйм кожи, причиняя невыносимую боль, даже с той жизнью, что я прожила.
— Привет, — весело сказала она.
— Привет, — выдавила я, слово прозвучало придушенно.
Она склонила набок очаровательную головку.
— Вы в порядке?
— Что? — прошептала я.
— Вы столкнулись в дверях с папочкой.
Папочкой.
И затем случилось это.
Боже.
Боже.
Это случилось, и я не могла остановиться. Я хотела. Должна была. Я видела ее фотографии. Знала, что она существует. Я должна была быть в состоянии остановить это.
Но не могла.
Я не могла сдержать наполнивших глаза слез, глядя на самого прекрасного ребенка в истории человечества.
— Вы не в порядке, — прошептала она, уставившись на меня расширившимися глазами.
— Кэди, — пробормотал Курт.
Я быстро отступила на шаг.
Вздернув голову, чтобы смотреть на его плечо, я пробормотала:
— Нормально. Хорошо. Я в порядке. Простите.
— Кэди, — повторил Курт.
Мне показалось, что он тянется ко мне, и я отшатнулась, чувствуя, как по щекам стекает влага.
— Я… я... — Я взглянула на дочку Курта. — Тебе нужно съесть его, милая, — выдавила я, неуклюже кивая на рожок с мороженым в ее руках. — Оно тает.
С этими словами и сдавленным всхлипом я перевела взгляд на Курта, повернулась и бросилась прочь.
Я села в машину, и у меня хватило присутствия духа не двигаться, уставившись на руль, глубоко вздохнуть, прежде чем завести мотор, провести руками по щекам, осторожно выехать на улицу и отправиться домой.
Казалось, прошел год, прежде чем ворота открылись, и пока я ждала, мой телефон начал звонить.
Я не обращала на него внимания, а когда ворота открылись, объехала гараж и припарковалась рядом со студией.
Я вышла из машины, схватила сумочку и вошла в дом.
В тот момент я не знала, как поступить. Все слова, что я произносила про себя, убеждая, что все в порядке, я могу это сделать, я поступила правильно, находилась там, где должна быть, исчезли, испарились, стоило мне только взглянуть в лицо дочери Курта.
Я выставила себя полной дурой. Я напугала его девочку.
Боже.
Боже.
Почему я не справилась с этим лучше?
Не похоже, что я не знала, что такое может произойти (в конечном итоге).
Просто я не думала, что это произойдет так скоро.
Телефон зазвонил снова, и чтобы хоть как-то отвлечься от только что испытанного унижения, я вытащила его из сумочки и уставилась на экран.
Никакого имени, только номер. Местный, так что, вероятно, это было как-то связано со строительством или историческим обществом, или это был кто-то из «Стоун Инкорпорейтед», звонящий по неизвестным причинам (поскольку они только говорили: «Мистер Стоун хочет с вами встретиться», от чего я всегда отказывался) в пятидесятый или не знаю какой раз.
Но мне было все равно.
Это не имело никакого отношения к тому, что только что произошло, поэтому я приняла звонок как спасательный круг, приложив телефон к уху.
— Алло, — ответила я.
— Где ты сейчас? — прорычал Курт.
Я застыла.
У него был мой номер телефона.
Я забыла, что у него был мой номер!
— Черт возьми, Кэди, где ты? — рявкнул Курт, когда я не ответила.
— Дома, — прошептала я.
— Никуда не уходи, — отрезал он, и я услышала сигнал, означающий, что он отключился.
Я отняла телефон от уха и уставилась на него.
Ладно, мне нужно выпить вина.
Нет, мне нужно виски.
Нет, я не пила виски, поэтому у меня не было никакого виски (но Пэт и Дейли пили, так что надо будет его купить, сделала я мысленную заметку).
Водки не было, хотя ее я тоже не пила.
Я даже никогда не пробовала джин.
Я пила ром только на отдыхе на пляже.
И пила текилу только в составе маргариты, но у меня не было ингредиентов для маргариты (еще одна мысленная заметка).
На самом деле в доме было только вино.
— Почему я не могу пить спиртное? — завизжала я как сумасшедшая.
Нужно пойти в винный магазин и нарушить правило насчет рома только на пляже.
Но Курт сказал, чтобы я не уезжала, и, честно говоря, я не в том состоянии, чтобы садиться за руль.