4

Его возвращение с женщиной на руках повергло гостиницу в бурю бурной деятельности. Поскольку ценность и покрой ее платья произвели впечатление на мать Лекне, ее увели, согрели у камина, накормили поссетом и затем провели по ступенькам в отдельную комнату. Женщины разных возрастов появлялись как бы по тауматургии и шли ухаживать за ней.

Арантур снова спустился в снег, чтобы поднять чемоданы, которые он уронил, когда она упала в обморок. Он внес их внутрь и поставил у ближайшей стены, позади священника и его помощника, которые вежливо кивнули ему.

Священник даже встал.

- Это было хорошо сделано, особенно в это время года, - сказал он. - Когда тьма заполняет разум человека и отбраковывает его мысли.”

Его юный ученик улыбнулся. “Тай Драко, - сказал он.

Арантур взял его за руку. - Арантур Тимос.”

Драко-благородное имя. Очень старое, из города. Арантур задумался, было ли это настоящее имя, или что-то религиозное, какое человек берет, когда становится монахом или священником.

“Мы одного размера, - сказал Драко. “Поскольку у меня не хватило смелости спасти принцессу самой, может быть, я одолжу тебе сухие чулки, рубашку и брюки?”

“У него их больше, чем следовало бы, - сказал священник со снисходительной улыбкой. “Он мог бы улучшить твое состояние, да и свое тоже.”

Арантур поклонился им обоим и принял приглашение.

“Вся моя одежда промокла, - признался он.

У Драко был прекрасный кожаный ранец из темно-оранжевой кожи с зеленой отделкой-снаряжение дворянина или богатого купца. ранец представлял собой трубку, похожую на колчан, но больше, и имел соответствующий чехол, который защищал бы от дождя или снега. Это был не дорожный набор ученика святого человека, давшего обет бедности.

Арантур скорее восхищался им.

“Мой отец был против моего призвания, - сказал Драко. “Но в конце концов он согласился и снабдил меня кое-чем хорошим. Там-все, что у меня есть, черное.”

Он протянул пару черных чулок из такой тонкой и мягкой шерсти, что Арантуру стало теплее от одного взгляда на них, и великолепную льняную рубашку с вышивкой, гербом и инициалами.

Л ди Д.

Послушник заметил направление его взгляда и покраснел.

- Ах, суета моей прежней жизни. Возьми это. Оставь это. Лукка Тай Ди Драко нуждается в ваших молитвах больше, чем его душа нуждается в рубашке!”

Арантур запротестовал, но молодой человек был настойчив.

И что-то в Драко звучало фальшиво. Он слишком много объяснял. Он был слишком обаятелен, как обманщик доверия. Но люди говорили, что несущих свет нельзя обмануть, и никто в здравом уме не станет притворяться таковым. …

Сухую одежду он все равно забрал с поклоном.

- Лекне!- позвал он.

Молодой человек появился из кухни.

- Патер пошел за хирургом, - сказал он. - Она ничего не видит, и в голове у нее стучит. Ее вырвало.”

Арантур подумал, что он, возможно, знает почему, и обнаружил, что ему трудно проявить сострадание, но он кивнул.

“Мне нужно переодеться и высушить одежду?”

Лекне усмехнулся. - Достаточно справедливо - если нести свою охапку не было его собственной наградой, а?- Он засмеялся. - Извини—она такая хорошенькая! Я надеюсь, что она поправится и проведет здесь несколько недель. А где фургон?”

- Поехал дальше. Арантур пожал плечами. - Бросил меня в снег.- Он указал на свою одежду.

“Ублюдки. Лекне поманил Арантура на кухню и показал ему большой камин. “Все женщины присматривают за принцессой.”

Арантур успел снять мокрую одежду, прежде чем его новый друг закончил говорить. Ему сразу стало теплее, и он прошелся вокруг очага, развешивая свои вещи на сушилках, установленных там специально для этой цели.

Как он изменился, он сказал: “Я не совсем уверен, что произошло. Но повозка—по крайней мере, одна—поехала дальше.- Он посмотрел на Лекне. - Какой-то мужчина вытолкал ее из нее и велел кучеру сменить лошадей в Амкосе.”

Лекне присвистнул. “Это еще двадцать парасангов. В этом снегу? Почти Даркнайт? Это наглый негодяй!”

Арантур начал одеваться. “Я думаю, это был герцог Вольта, - сказал он.

Глаза Лекне расширились. “Но—”

Голос Донны Кучины прорезался сквозь дверь, и раздался звонок.

- Еще посетители!- Весело сказал Лекне.

Он вернулся в общую комнату через кухонную дверь, в которой было маленькое служебное окошко—на самом деле просто шпионская дыра. Арантур на мгновение заглянул внутрь, а затем вернулся к кухонному очагу. На широком столе уже лежала огромная куча кнокки, тесто было разбито на порции. В огромном медном котле над огнем кипела вода. От него поднимался пар, но он еще не успел подняться. Вода пахла орегано и чем-то еще, и это прояснило его голову.

Сухой и гораздо более теплый, он натянул льняные рейтузы, похожие на бриджи, которые застегивались на талии, и шерстяные чулки до бедер, которые были бы красиво зашнурованы к дублету, если бы у него была такая вещь. На самом деле, в своей крохотной мансарде в городе, которую он делил с тремя другими молодыми людьми, он владел одним, купленным у продавца подержанной одежды и тщательно починенный. Но это было не для такого путешествия, как это, и он оставил его в своем сундуке. Вместо этого он зашнуровал чулки к рейтузам и заправил красивую рубашку. Это была самая лучшая рубашка, которую он когда—либо носил-и это о чем-то говорило, поскольку рубашки его матери были притчей во языцех.

Лекне вернулся с большим коровьим рогом и протянул его ему.

- Смазывай ботинки, а то они испортятся от огня, - сказал он.

- Да благословит тебя солнце, - сказал Арантур. - Вода почти вскипела.”

Лекне пожал плечами. “Отцу будет достаточно—хозяин скоро вернется, он не далеко.”

Он снова вошел в дверь, как раз когда снова зазвонил звонок. Арантур взял жир, сел у кухонного очага и принялся намазывать его—это был хороший жир. Коровье брюхо? Может быть, даже гусиный жир. Что-то елейное и довольно терпимое по запаху.

- Прекрасная гостиница, - сказал он вслух.

У камина висел фамильный талисман-довольно крупный курийский Кристалл. Обладая хорошим Кристаллом, человек с очень небольшим талантом все еще мог вызвать огонь, теплый воздух или чистую воду. То, что кристалл был необычного размера и чистоты и висел без присмотра у камина, красноречиво говорило о стабильности гостиницы. И его богатстве. Он выглядела так, словно был окрашен в розовый цвет; лучшая Курия была розового цвета и иногда называлась “Сердце Богов” или “Императорское сердце".- Он дотронулся до него, почувствовал его силу и виновато убрал руку. Кристалл Куриа стал еще дороже за последние несколько лет, и розовые кристаллы почти никогда не видели. Императорское сердце было родом из поместий императора на Киусе, острове на юге. Большая часть других кристаллов Куриа прибыла из других стран, таких как Атти и Армея, на востоке.

Он принялся втирать смазку в сапоги-пару прогулочных ботинок до середины икр со слегка загнутыми носками, самые престижные из тех, что он мог себе позволить. Тем не менее, это были хорошие ботинки, выдержавшие всю недельную прогулку и соленую воду, и они, вероятно, переживут путешествие домой, хотя и не в том прекрасном красно-коричневом цвете, с которым они начали свою жизнь.

- Он улыбнулся. Чудесные новые сапоги, теперь уже грязного цвета, каким-то образом привели его к женщине, которую он принес сюда и от которой пахло как ... как внутри храма. Какая-нибудь экзотическая смола или духи.

Кристалл, висевший у камина, сверкнул, и Арантур снова почувствовал запах духов, и они сошлись вместе.

Она использовала силу против меня.

Он был уверен в этом—настолько, насколько может быть уверен студент, изучающий то же самое искусство. Он все еще ощущал ее вкус на губах и под глазами—самое мощное произведение искусства, которое он когда-либо испытывал.

"Она сломила мою волю, чтобы забрать свой дорожный чемодан", - подумал он про себя.

Это было единственное объяснение, которое соответствовало доказательствам. Он помнил это ощущение абсолютной ясности, когда поднимался по склону фургона ... да. Прекрасная манипуляция. Так прекрасно, и так великолепно, что это истощило ее и сделало больной, как и предупреждал его Мастер Работы.

Кто она такая?

Человека в повозке звали герцог. Мир изобиловал герцогами, но наиболее вероятным из них был герцог Вольта, который был убит три дня назад во время беспорядков в своем родном городе.

“А разве эзактли больше не герцог?- Сказал Далекий Человек.

Арантур вдруг понял, что не слышит никаких звуков из гостиницы. Он уже некоторое время возился с ботинками, а Лекне все не появлялся.

Арантур прислушался. Он не слышал гула разговоров фермеров, поэтому, чувствуя себя полным идиотом, подошел к двери и заглянул в крошечное служебное окошко.

И нырнул обратно.

Солдаты.

В кухне горел только огонь, а в остальном было темно. Арантур отошел от служебного окна и снова осторожно выглянул.

Их было по меньшей мере четверо. Сердитые. Требовательные.

Арантур даже не подумал.

Справа от него была дверь, которой он не пользовался. Арантур направился к ней, и, как он и надеялся, она вела к задней лестнице с чем-то вроде ниши, которая также выходила в пивную с дальней западной стены. Он прислонился спиной к стене и прислушался.

“ ... ты не понимаешь, парень. Я буду пить вино, и все мои друзья будут пить вино, а потом мы будем есть все, что захотим.”

Тон мужчины не соответствовал его словам—он казался неуверенным в себе, немного диким, немного испуганным.

Арантур очень осторожно двинулся вдоль ниши. Было темно, и на лестнице, которая была не шире плеч одного человека и тоже резко изгибалась, света не было. Он двигался так медленно, что чувствовал себя ледником в горах над своей деревней, наблюдающим за людьми далеко внизу. Он выровнял дыхание и начал подводить голос к своему ритуалу-осторожно. Так осторожно. Он поднял Саар, этот бесконечно тяжелый туман, который висел на краю нематериального мира, Аул, на котором маги могли написать свою волю.