Глава 12

Как и в случае леди Г, с которой её сравнивали в печально известной карикатуре, возвестившей о возвращении нашей героини в общество, леди Д присуща гордая грация и непринуждённое очарование. Мы не единственные, кто это замечает, лорд Л не отходит от неё ни на шаг на каждом мероприятии.

✵ ✵ ✵

Вернёмся к другим новостям. Граф и графиня Х, возможно, не изжили в себе пристрастия к скандалам. Ходят слухи о запертой двери на недавней выставке в Королевском садоводческом обществе…

Дамский журнал "Жемчуга и Мантильи".

Начало мая, 1833 год.

Она приехала раньше.

За два часа до прибытия Джорджианы в его городской особняк Дункан вышел из конторы, задержавшись на ступеньках и подняв воротник пальто, чтобы защититься от холода. Пронизывающий ветер пронёсся по Флит-стрит, напоминая лондонцам, что, хоть по календарю и наступила весна, английская погода оставалась весьма своенравной.

Холод не особо беспокоил Дункана. Погода давала ему повод развести огонь и плотно задёрнуть балдахин над кроватью, чтобы уложить Джорджиану Пирсон на груду мехов и заняться с ней любовью, отгородившись от всего остального мира.

От одной непрошеной мысли об обнажённой и разгорячённой Джорджиане Дункан тут же возбудился. Большую часть дня он провёл, предвкушая вечер. И желая её.

Готовый заявить на неё права.

Он сделал глубокий вдох, желая избавиться от сладостной боли. До встречи с Джорджианой у него оставалось в запасе два часа. И даже больше, если судить по её остроумному ответу на его сегодняшнюю записку. Она опоздает из принципа, тем самым наказав их обоих.

Он накажет её по-своему, подумал он с плутовской усмешкой. Дункан доведёт Джорджиану до грани, когда она едва сможет мыслить и дышать, и будет не в состоянии думать ни о чём другом, кроме как о нём и своём отчаянном желании.

И тогда он сжалится над ней. И вознаградит их обоих за терпение.

Он подавил стон, радуясь, что решил идти домой пешком. После получасовой прогулки на таком холоде Дункан точно должен прийти в себя. Хотя тело всячески пыталось убедить его в обратном.

У подножия лестницы стоял экипаж.

Он был незаметным. И ничем не привлекал внимание: чёрный, без опознавательных знаков, эскорта и огней, несмотря на половину десятого вечера. Только две вороные лошади и кучер на козлах.

Весь этот антураж не позволил Дункану пройти мимо. Окна были чёрными, но не из-за недостатка света внутри, а из-за краски на них.

Какой необычный экипаж.

В Дункане вспыхнуло предвкушение. Дверь приоткрылась, и его взору предстал роскошный интерьер: тёмно-красный велюр, золотой свет свечей и соблазнительные тени. Взгляд Дункана метнулся к руке в чёрной атласной перчатке, которая придерживала дверь. Он завороженно замер. Желая, чтобы эта рука прикоснулась к нему. Любым способом.

Джорджиана заговорила, её слова прозвучали тихо и многообещающе:

– Ты выпускаешь тепло.

Дункан забрался в экипаж и сел напротив неё, когда дверь за ним закрылась, они погрузились в умиротворяющую тишину. Джорджиана была одета как Анна, в красивое чёрное платье с пышными юбками, которые разметались по всему сиденью, и низким вырезом, открывающим вид на бледную прелестную кожу. Густая тень до плеч полностью скрывала лицо Джорджианы, и он не мог разглядеть ни одной его черты.

Прошлой ночью она сказала, что предпочитает мрак свету, и теперь он понял почему. Она царила в ночи. И ему захотелось встать на колени и принести клятву верности.

– Мне сказали не опаздывать.

От этого боевого заявления у Дункана потеплело на душе. Он предполагал, что Джорджиана опоздает, и уже приготовился к ожиданию, получив в начале дня противоречивую записку. В письме она ясно дала понять, что не хочет подчиняться чужой воле. Они либо будут проводить время на равных условиях, либо не будут встречаться вовсе.

Дункан перечитал чёртову записку с полдюжины раз, чувствуя, что уже много лет не встречал никого, кто так хорошо бы ему подходил во всех отношениях. Возможно, никогда. Легко покачиваясь в экипаже и вглядываясь в темноту, он опять об этом подумал.

Дункан послал ответную записку, желая одновременно одержать победу и проиграть.

Тем не менее он ожидал, что Джорджиана опоздает.

Она не опоздала, но Дункан не чувствовал себя победителем.

Она и вправду прибыла рано. Так рано, что приехала за ним в контору. Да, он вполне мог привыкнуть к такому партнёрству.

– Вы постоянно бросаете мне вызов, миледи.

Через мгновение Джорджиана пошевелилась, шелест шёлка прозвучал, словно пушечный выстрел в полутёмной карете. Юбки коснулись его ноги, и он вспомнил, как они цеплялись за брюки Лэнгли во время танца в бальном зале.

И воображал, что они касаются его.

Сегодня ночью.

Всегда.

Слово непроизвольно просочилось в его сознание, как коварный опиумный дым. Но, когда Джорджиана заговорила, Дункан выбросил его из головы.

– Не хотелось бы утомлять вас, мистер Уэст.

В этой женщине не было абсолютно ничего, что могло бы его утомить. Дункан мог бы провести всю жизнь в этой карете, даже не видя Джорджианы, и всё равно считал бы её очаровательной.

Он жаждал к ней прикоснуться, и вдруг понял, что может легко это сделать. Ведь придуманный Джорджианой сценарий встречи позволит заняться и другими вещами. И правда, его ничего не останавливало. Даже она сама, Дункан мог в этом поклясться.

Но тогда их игре придёт конец, а он не был к этому готов. Дункан откинулся на роскошную велюровую спинку сиденью, сопротивляясь своим низменным желаниям.

– Скажи мне, – попросил он. – Теперь, когда я полностью в твоём распоряжении, что ты собираешься со мной делать?

Она взяла с соседнего сиденья плоский свёрток.

– У меня для тебя послание.

Дункан замер, внезапно разозлившись, что Чейз умудрился проникнуть в это тихое место, нарушив своим незримым присутствием многообещающий вечер.

– Я же сказал, что не хочу, чтобы ты передавала послания от Чейза.

Джорджиана опустила свёрток себе на колени.

– То есть ты не хочешь узнать, что внутри?

– Конечно, хочу. Я просто не хочу, чтобы ты в этом участвовала.

Она начала играть пальцами с бечёвкой на свёртке.

– У тебя нет выбора.

– Нет, но у тебя он есть. – В его голосе послышались обвинительные нотки. И Дункану это не понравилось.

Она взяла досье на Тремли и протянула ему.

– Держи, – твёрдо, но немного печально, проговорила Джорджиана.

Дункан прищурился.

– Подвинься ближе к свету.

Джорджиана глубоко вздохнула, и на мгновение ему показалось, что она не согласится. На мгновение ему показалось, что всё может закончиться прямо здесь и сейчас. Что она остановит карету и вышвырнет его вон. Что она откажется от своего предложения безобидного романа.

Потому что внезапно роман перестал казаться ему безобидным.

Джорджиана наклонилась вперёд, и его взору открылось её прелестное лицо.

Без макияжа.

Несмотря на платье и парик Анны, сегодня она была Джорджианой. И пришла к нему по доброй воле. Чтобы этим вечером предаваться удовольствию. Или целую неделю. Или даже две. До того момента, как выйдет замуж и окунётся в новую жизнь.

Совершенно непохожую на эту, в которой она передавала послания между двумя самыми влиятельными людьми Лондона.

Джорджиана протянула досье.

– Забирай и давай вернёмся к более приятной теме.

Он посмотрел на пакет с досье на Тремли, которое поможет защитить сестру. И жизнь самого Дункана. У него не было ничего ценнее этого тайного досье, потому что оно - ключ к его будущему.

И всё же в глубине души Дункану хотелось выбросить этот чёртов пакет в окно и приказать экипажу ехать дальше. Чтобы увезти Джорджиану подальше от Чейза. Чтобы убежать от той правды, которая, казалось, подбиралась к нему всё ближе и ближе с каждым днём.

Если бы не сестра, пошёл бы он на сделку?

Дункан забрал свёрток и положил к себе на колени. Джорджиана откинулась назад, вернувшись в тень.

– Вне зависимости от наших желаний мы не можем перестать обсуждать дела, потому что ты имеешь к ним непосредственное отношение.

И ему это совсем не нравилось, но он быстро вскрыл пакет, сгорая от нетерпения посмотреть, что внутри. Дункан вытащил стопку бумаг, исписанную знакомым почерком Чейза, и поднёс верхний листок к маленькой свече на стене в плафоне из стали и стекла.

"Средства изъяты из казначейства".

Дункан перевернул страницу.

Далее следовали послания от полудюжины высокопоставленных членов Османской империи.

Подтверждения секретных встреч.

И измены.

Его сердце бешено заколотилось, он закрыл досье. Доказательства. Неоспоримые, безупречные доказательства. Дункан вернул листочки в конверт, в котором они лежали, обдумывая значение их содержания. Истинная ценность этих сведений была практически непостижима уму. Они уничтожат Тремли. Сотрут его с лица земли.

Они, без сомнения, защитят Уэста.

Он взял маленький клочок бумаги, который прилагался к досье, и прочёл строки, написанные знакомым размашистым почерком.

"Я ни на секунду не поверю, что твоя просьба - результат мастерства репортёра; ты знаешь что-то, чем не хочешь поделиться.

А мне не нравится, когда ты не делишься".

Тем хуже для Чейза.

Уэст не собирался делиться с ним ни тем, откуда он знает Тремли, ни тем, что происходит у него с Джорджианой.

Его взгляд метнулся к ней. Дункан ни за что не станет делиться Джорджианой.

– Ты сделала свою работу.

– Я уж надеюсь, – сказала она.

– Отлично, – согласился он. – Здесь всё, на что я рассчитывал.

Джорджиана улыбнулась.

– Рада слышать, что содержимое стоило твоих хлопот.

Намёк на то, что его помощь не бесплатна. Так и было, даже если он и не хотел признавать правды. Дункан отогнал мысль прочь.

– И вот мы наедине.

– Хочешь сказать, что я заплатила тебе за дружеское общение? – спросила она с улыбкой в голосе.

Нелепый вопрос. Или нет. Дункану показалось, что им манипулируют, как будто всё это было тщательно спланировано.