Курт Верит был крупным, выше и шире Бетрима, полным мышц. Его волосы были короткими, а борода — длинной, и он, похоже, не знал, как мириться с тем, что женщина была во главе. Он был принцем Пяти королевств когда-то, но их сложное право наследования привело его к изгнанию, как только трон занял новый король. Потеря империи была для нее выгодой. Курт Верит был одним из самых опытных военачальников в мире, и потребовалось обещание хорошей платы и хорошей войны, чтобы уговорить его вести ее армии.

— Сколько мы знаем об их защите? — спросила Роза. Она переминалась с ноги на ногу, но отмахнулась от слуги, который поспешил помочь ей.

Ее генерал пожал плечами.

— Большие стены. Лучники сверху. Укрепленные врата. Мы мало знаем, и я не хотел бы толкать туда людей, пока мы не поймем лучше, с чем имеем дело.

— Со временем, генерал, — Роза хитро улыбнулась крупному мужчине, — там будет мой козырь. Пока что нужно убедиться, что никто не войдет и не выйдет. Последние семьи кровавых в Пустоши заперты в городе, и я принесу им всем смерть, даже если придется сжечь все это место.

Курт медленно кивнул.

— Можете звать их кровавыми, можете звать их аристократами. Люди умирают от меча, каким бы высоким ни было их происхождение. Завтра я буду знать лучше, как тут поступить.

Роза кивнула и указала на стены.

— А те тела?

Генерал кивнул, и Роза заметила, что он стиснул зубы.

— Солдаты ваших цветов и символов. Они, наверное, отряды, которые мы послали вперед. Мы не слышали от них ответа. Жестокий способ выразить свое мнение.

— Только так умеют кровавые, генерал. Так они держали нас под каблуками поколениями, творили жестокость одной рукой и ломали другой. Платили нам, чтобы мы убивали друг друга снова и снова. Что насчет тех стен? — Роза прищурилась. — Там тоже мои солдаты?

Курт Верит покачал головой, из его рта вырвалось шипение.

— Нет. Это обычные люди. Наверное, фермеры. Те, кто поддерживал вас и вашу армию. Они убили их, чтобы передать послание другим, и чтобы кормить меньше ртов. Тактика войны — не добро, миледи.

Роза склонилась, щурясь.

— Некоторые из них еще движутся?

— Да, миледи. Многие еще живы. Можно вонзить кол в тело так, что человек будет живым днями. Мы ничего не можем для них сделать. Если подойти так близко, мы попадем под стрелы их луков, — генерал отвел взгляд и покачал головой.

Роза скривилась, ребенок в ней двигался. Ее ладонь легла на живот, она сутулилась. Ей говорили, что боли были нормой на этой стадии беременности. Но это не делало их приятными.

Курт Верит опустил взгляд. Она увидела румянец на его щеках. Мужчина был бы счастлив развлечься со служанкой при своих людях, но неудобства беременной женщины заставляли его краснеть как парня, который впервые увидел женскую грудь.

Ее служанка подбежала и взяла Розу под руку.

— Хватит, Люсиль, — рявкнула Роза. Ее спокойствие вернулось почти сразу же. — Я позову тебя, если ты будешь нужна, мне не нужна повитуха при каждом уколе боли.

Курт все еще стоял неподалеку, его внимание было приковано к стенам, он сжимал зубы. Другие солдаты проходили мимо со своими поручениями. Некоторые старались не смотреть на беременную женщину в богатом наряде, которая казалась неуместной среди армии, другие смотрели на нее, почти не узнавая.

Роза последние два года со своей растущей армией терзала Пустошь, убирала кровавых, как отмершие ткани, какими они и были. Но она не сражалась во главе армий. Многие солдаты даже не видели ее лица. Они шли за Черным Шипом, многие даже не знали, что он был ее орудием. Что она принимала решения и двигала Шипа туда, где он был нужен больше.

Пора было изменить это. Ее отрядам пора было видеть ее вместо мужчины, который однажды будет сидеть рядом с ней. Им пора было понять, кто на самом деле был у власти.

— Я хочу тур, генерал, — сказала Роза. Она стянула длинные черные волосы в высокий хвост. Красный шелк платья волочился по грязи и пыли, но у нее не было времени переодеться, а кожаная броня не налезла бы на ее выпирающий живот.

Курт Верит повернулся к ней и улыбнулся сквозь бороду.

— Конечно, миледи.

— Не уверена, что в вашем состоянии умно…

— Люсиль, — стальным тоном сказала Роза. Она повернулась и пронзила повитуху взглядом, который заморозил бы лаву. — Если еще раз возразишь мне, я вытащу нож из-под платья — ты знаешь, что они там, ты помогала их прицеплять — и он вонзится тебе в глаз.

Курт Верит рассмеялся, посчитав угрозу слабой.

— Генерал, — Роза отвернулась и солнечно улыбнулась. — Тур. По всему лагерю.

Роза взглянула на стены Тигля, не давала себе смотреть на тела, висящие там. Нильс Брекович и Алистейр Дроан были где-то там с последними членами своих кровавых семей, Роза надеялась, что они смотрели. Она надеялась, что они видели ее, красный маяк в океане коричневого, черного и серого. Она надеялась, что они боялись.

4

Черный Шип

Аллестру Потерянный, или капитан Потерянный, как его решили звать, привел с собой тридцать шесть человек. Так у них был сорок один воин, если Бетрим доверял подсчетам Мопса. Конечно, парень считал себя, а Бетрим не был уверен, что он мог хотя бы носить меч на поясе. Сузку подозревал, что Хааринов было около десяти, а с ними еще люди, которые обычно мыли котлы и пекли хлеб. Бетрим решил, что у них были неплохие шансы убить гадов и выбраться относительно целыми.

Солнце опускалось за ними, бросало длинные тени на покачивающийся океан зелени. На западе были простые долины без приметных черт, а потом они сменялись морем. День тянулся почти вечность далеко на севере Пустоши.

На юге лежали медленные мутные воды Серой. Некоторые говорили, что Серая была достаточно глубокой и длинной, чтобы все люди в Пустоши могли уместиться под водой. Бетрим не знал, почему люди вообще о таком думали, и не мог решить, было ли ему дело до того, было ли это правдой.

Он знал как-то мужчину, который плавал в Серой, но не так далеко на западе. Его звали Пловец с десятью пальцами, и он умел отлично плавать. Он нырял и минутами оставался под водой. Бетрим был уверен, что он тонул, а потом мужчина всплывал вместе с каким-нибудь растением со дна или артефактом, которому было, по его словам, тысяча лет. У него было стеклянное приспособление, которое он прицеплял к лицу, чтобы видеть, и он никому не давал его подержать. Пловец зарабатывал, продавая мусор из-под воды. Бетрим не знал, прыгал ли мужчина все еще в Серую, поднимая то, что лучше было оставить утонувшим.

Серая всегда особенно пахла. Бетрим не знал, могла ли вода гнить, но пахло так. И в воздухе был другой запах — готовящейся плоти. Он, похоже, доносился из деревушки впереди.

Могло показаться странным, что деревня возникла в паре часов от стен Тигля, но деревни могли так возникать в Пустоши. Некоторые не хотели платить налоги, и те люди или присоединялись к игре, или уходили в глушь. Бетрим не знал, какой вариант был лучше. Игроки, бандиты, если честно, не жили долго, и многих ждала только холодная сталь, горячий огонь или виселица. Деревни без защиты были мишенями для игроков, а в Пустоши было полно бандитов.

— Это они, — сказал Сузку, голос был сдавленным, будто от слез.

Бетрим быстро взглянул, пришлось повернуть голову, потому что Хонин был слева, где у него не было глаза. Сузку выглядел странно. У другого человека Бетрим назвал бы это страхом, но он не знал, чтобы его друг чего-то боялся.

— Уверен? — хижины казались хлипкими, их можно было легко разобрать. Хаарины были кочевниками.

— Я узнал бы эти хижины всюду. Я вырос в них. Я помогал некоторые строить.

Бетрим потянул за поводья, и лошадь остановилась и недовольно завопила. Мопс и Генри тут же оказались рядом, и капитан Потерянный тоже, его люди остановились сзади.

— Что думаешь? Нападем на лошадях? — спросил Бетрим, кусая щеку изнутри.

— Умеешь сражаться верхом на лошади? — спросила Генри.

Бетрим подумал и решил, что она была права. Он едва мог сидеть в седле пару часов, размахивать топором при этом будет опасно для всех вокруг него, даже для него самого.

Сузку первым спрыгнул с седла, пошел вперед мимо ряда солдат. Бетрим уже видел, как из палаток и хижин вышли люди и пошли к ним. Людей было много, Бетрим решил, что их было не меньше, чем людей с ним. Некоторые казались маленькими — подростки или дети.

— Ты умеешь сражаться, Мопс? — спросил Бетрим, спустившись к остальным, топая по траве. Она возмущенно поднималась за ним.

— Я был на паре уроков, сэр.

— Уроков? — Бетрим приподнял бровь, глядя на парня. — Значит, не умеешь. Просто держись возле меня и постарайся не пронзить меня в спину, лады?

Бетрим прищурился, глядя на людей напротив. Они не спешили. Шли спокойно. Что-то в этом казалось странным. Сузку ждал с Генри, глядя вперед.

— Мне собирать отряды, Шип? — спросил капитан.

Бетрим кивнул, чтобы скрыть то, что не разбирался в тактике боя. Он знал, как побеждать, и редко честными методами, но он не разбирался в настоящих боях. Он был близок к такому пару лет назад в Отпущении, но даже то был не настоящий бой. Демоны, с которыми они бились, не знали о тактиках. Они были хищниками, терзали людей Бетрима зубами и когтями. Времена были темными и странными, и Бетрим невольно ощущал зуд между лопаток, что означало, что станет еще темнее и страннее.

У некоторых солдат были копья, у других — мечи и щиты. Похоже, никто из них не взял лук. Бетрим был недоволен. Лучники были опасными.

— У меня есть лук, — тихо сказал Мопс, словно читал мысли Бетрима.

— Да? И хорош ты с ним?

— Я охотился на оленей и фазанов до того, как прибыл в Чейд служить вам.

Бетрим покачал головой.

— Где она тебя откопала?

— Акантия, сэр. Я — четвертый сын семьи Бельзейн. Мой отец верил, что будет честью для меня работать сквайром у будущего короля Пустоши. Не знаю, понимал ли он, как тут все. Может, понимал, и в этом дело. Я не подхожу, но я…