Впрочем, как только он встал между ее бедер, он полностью утратил связь с реальностью, позабыв обо всем, и позволил своему члену захватить над собой власть. В этом опасном месте ему следовало бы сохранить хоть немного своего острого ума — того немногого, что у него еще осталось.

Но, разумеется, чем сильнее ее сладкая плоть сжимала его пальцы и чем громче становились ее вопли, тем больше ему было плевать.

Его мог бы окружить целый отряд солдат, а он бы этого даже не заметил, настолько он был зациклен на то, чтоб довести ее до экстаза.

Отводя лицо от мягкого изгиба ее шеи — и от соблазна оставить круглый след зубов — он посмотрел ей в лицо. Он увидел именно тот момент, когда она достигла своего оргазма. Ее глаза открылись, их ясные зеленые глубины были затуманены страстью, и из нее вырвался сдавленный стон. Он продолжал вгонять в нее свои пальцы, стенки ее влагалища конвульсивно их сжимали, и его собственные бедра двигались в такт ее колебаниям. Этот момент оказался настолько эротичным, что он сам едва не кончил. Даже более поразительным было то, что ему не хотелось, чтобы это когда-либо заканчивалось.

Это дошло до него, когда она тяжело осела прямо в его руки, а ее высвободившейся руки обвились вокруг его талии в крепком объятье, и что бы ни случилось, он не сможет ее когда-либо отпустить. «И мне вообще-то плевать, если это не по-зониянски».

***

Потребовалось несколько мгновений, чтобы дрожь в ее теле утихла, и когда она успокоилась, ее способность здраво рассуждать вернулась. Чтобы открыть глаза, пришлось приложить немало усилий, тем не менее кулак, которым Эйли замахнулась на Джаро, без проблем с боку врезал по его лицу.

— Да как ты посмел! — она чуть не закричала, взбесившись его действиями, но еще больше злясь на себя за то, что все это допустила и этим наслаждалась.

— Посмел что? Заставить кончить мне на пальцы? Тогда уж извини меня за то, что доставил тебе огромное удовольствие. — Он ни в малейшей степени не раскаялся. На самом деле он выглядел самодовольным.

— Мы же в общественном месте. Это перешло все границы, — прошипела она.

— Тогда тебе не следовало пытаться меня разоружить, — заявил он, расставив ноги и скрестив руки на груди. Однако именно из-за его наглой ухмылочки она потеряла над собой контроль настолько, чтобы броситься на него, задействуя свои ногти, чтобы ранить его.

Джаро с легкостью отразил ее атаку. Как всегда, к ее досаде. Учитель поколотила бы ее за подобное бессилие.

— Держи себя в руках, или я сорву с тебя эту одежду и трахну на виду у всех.

— Ты не посмеешь.

Его глаза заблестели, и этот блеск, который в них загорался, с самого начала, по-видимому, сигнализировал о его возбуждении. Жестко дернув ее к себе, он принялся тереться о нее своим пахом с выступающей выпуклостью.

— Ну, давай, рискни!

Прежде чем она успела возразить, он шлепнул себя по шее, после чего с ревом развернулся.

— Гребаные ублюдки! Я вас всех на куски раскромсаю!

Совершенно ничего не понимая, она с открытым ртом уставилась на него, когда он перед ней опустился на колени.

— Беги, — выдохнул он, пока с закатывающимися глазами продолжал оседать на землю бескостной кучей.

Бежать? Как будто она стала бы делать что-то настолько трусливое. С другой стороны, она безоружна и пришлось бы сражаться в одиночку против приближающейся парочки профессиональных убийц борделя, распознаваемых по их одежде, очень похожей на ту, что носил Джаро, только в оттенках синего, наряду с полудюжиной вооруженных охранников, и она поняла, что у нее нет ни единого шанса.

Она колебалась лишь мгновение, прежде чем рвануть наутек, в то же время проклиная отсутствие у себя оружия. «Этого бы никогда не случилось, если бы для самозащиты он дал бы мне хотя бы кинжал или пистолет».

Из-за тонких тапочек, которые были на ней, при каждом ударе ее ног о землю у нее вибрировали икры, но она не смела останавливаться.

Преследование казалось вполне вероятным, однако убегая все дальше, уклоняясь от заторов интенсивного движения, которые у нее возникали по пути, достигнув конца переулка, она быстрым взглядом оглянулась через плечо и стало видно, что она осталась одна.

«Значит, не я была их целью».

Замедляя шаги, она обдумывала, что делать дальше, в то время как натягивала свой плащ потуже вокруг себя, чтоб замаскироваться.

На короткое время ей пришло в голову, что она может воспользоваться возможностью, чтобы сбежать, но она тут же подавила эту мысль, потому что уже практически слышала насмешки своего учителя. «Ты не сбежала, тебя кто-то спас… по чистой случайности. Слабачка». Так что же делать зониянке-воительнице с чрезмерной гордостью? Вернуть обратно свой чертов генератор семени, разумеется.

Но сначала ей нужно было вооружиться и, пожалуй, найти подкрепление. К счастью для нее, она уже знала двух болванов, которые должны ей в этом помочь. Найти корабль оказалось несложно, но вот добраться до него, не раскрыв себя, при этом в целости и сохранности, оказалось немного сложнее. Правда, те немногие злодеи, которые пытались направить ею усвоенные уроки на себя, к их смертельному огорчению, хоть она и маленькая — к тому же чрезвычайно разозленная — оказалась не столь же беспомощной. Эти для нее неуместные стычки из-за дурных намерений, по крайней мере, дали ей возможность вооружиться, пускай и оружием плохого качества.

Подкрадываясь к стыковочному отсеку, ведущему к кораблю, она поочередно то досадовала на себя за то, что не использовала возможность сбежать, то боялась, что Джаро, возможно, уже мертв, и приходила в ярость, что ее это вообще волновало.

Панель управления корабля не распознала ее и не дала ей войти, так что она начала колотить по прочной входной двери прикладом ружья, который она заполучила.

Когда этот долбеж не сработал, она начала кричать.

— Впустите меня, неуклюжие фиолетовые болваны-переростки!

Дверь открылась, скользнув в сторону, и воину с потрясающе белыми волосами едва удалось избежать ее следующего удара в дверь.

— Эй, какого хрена ты здесь делаешь? Ты одна? — его брат, нахмурившись, оттолкнул его в сторону. — А где Джаро?

— Похищен. Возможно мертв. Я точно не знаю. Собралось слишком много наемных убийц и вышибал из публичного дома, чтобы я могла остаться и выяснить.

— Я же говорил ему не разгуливать в одиночку, — пробормотал светловолосый.

— Да ладно тебе, Бракс. С каких это пор Джаро нуждается, чтобы кто-нибудь водил его за ручку? Спорю, что кто-то отвлек его, в противном случае, как мы оба знаем, никому бы не удалось бы застать его врасплох. — Две пары холодных глаз, полные обвинения, приковались к ней.

Эйли не смогла помешать жгучему румянцу залить ее лицо.

— Неважно, как это произошло. Мы должны вернуть его обратно.

— Ну, конечно должны, но с каких это пор тебя заботит наш кузен?

— Меня он совсем не заботит, но на случай, если я вынашиваю его ребенка, спасти его жалкую пурпурную тушу кажется правильным. Возможно, он мне еще пригодится, если его семя не прижилось.

— Клянусь огненной кометой, вы точно созданы друг для друга, — сказал Бракс. — Эй, Ксарн, ты готов отправиться на маленькую спасательную операцию, плавно перетекающую в парочку фейерверков?

— Фейер что? — спросила она, нахмурив брови.

— Своего рода взрывы, — ответил Ксарн. — Именно это, скорее всего, и произойдет, когда мы примемся спасать Джаро, который известен своей горденей в том, что никогда не нуждается в спасении, и может привести к нашей преждевременной кончине, когда он увидит, что мы разрешили тебе отправиться на помощь вместе с нами.

— Все это, конечно, объясняет, с чего он вдруг может почувствовать позыв прикончить вас, — прорычала она.

— А с того, что он нас любит, — лучезарно заулыбался Ксарн, сверкнув своими острыми зубами.

Бракс сумел шлепнуть брата раньше нее, стерев с его лица идиотскую улыбку.

— Хватит забавляться. Мне нужно оружие, способ вычислить местонахождение Джаро, и чтобы вы, болваны, отвлекали внимание, пока я вытаскиваю его, если он все еще жив. Да, и еще немного темной одежды, чтобы скрыть кровь.

— Как я и говорил, вы двое прям созданы друг для друга, — фыркнул Бракс с улыбкой на лице.

Как ни странно, но вместо того, чтобы сделать ему больно за подобное его заявление, Эйли пронизало странное тепло. Интересно, каково было бы остаться с ним, а не вернуться обратно домой после того, как забеременеет. В глубине сердца она хотела просто проигнорировать свое зониянское воспитание, чтобы это выяснить.

Она дала себе воображаемую пощечину.