– Мне нет до тебя дела.

Девочка вскочила на ноги, собираясь бежать дальше, но мужики уже настигли её. Один из них крепко вцепился ей в ухо.

– Помоги мне, пожалуйста! – истошно заверещала девочка. Но неприятности чумазых крестьянских ребятишек мало волновали Сэша. Он отвернулся от девочки, намереваясь продолжить свой путь.

– Куда собрался? Ты наверняка её сообщник! – внезапно крикнул один из рыбаков.

– Да я её и знать не знаю, – холодно возразил Сэш, не желая, чтобы его впутывали в чужие дела. Однако рыбак схватил мальчика за руку, не давая ему уйти.

– Пустите меня! – возмутился Сэш.

– Пустить его! Ишь разбежался! – насмешливо сказал рыбак. Это было уже слишком. Сэш глубоко вздохнул, сосредотачивая волю, и холодно уставился рыбаку в глаза.

– Убирайся, – негромко приказал он. И здоровенный мужик покорно отпустил руку мальчика и отправился восвояси, сопровождаемый удивлёнными возгласами своих товарищей. Сэш внимательно обвёл взглядом остальных мужиков, стараясь посмотреть в глаза каждому.

– Вы тоже… Убирайтесь, – приказал он. Рыбаки молча развернулись и ушли в свой посёлок, а Сэш наконец‑то собрался продолжить свой путь.

– Подожди! – внезапно окликнула его девочка и торопливо добавила. – Спасибо, что спас меня. Я украла у них рыбу, хочешь съесть её вместе со мной?

Сэш остановился, засомневавшись. Высокомерие боролось в нём с голодом. Наконец голод победил.

– Хорошо, – согласился он. Девочка робко улыбнулась. Она оказалась невероятной болтушкой и, пока рыба жарилась на костре, рассказала ему, что её зовут Яо Ай и что она живёт в Ивовой роще с родителями, бабушкой и двумя сёстрами. Описав свою семью, девочка стала расспрашивать мальчика. Сэш отвечал односложно и уклончиво: про свою семью, особенно про отца, говорить не хотелось. Он вздохнул с облегчением лишь, когда рыба поджарилась: есть и одновременно болтать Ай не умела. Но когда от рыбы остались лишь кости, девочка вновь принялась за расспросы.

Небо тем временем становилось всё темнее, и вскоре Ай засобиралась домой. Сэш надеялся, что она уйдёт и оставит его в покое, но не тут‑то было: девочка стала уговаривать его пойти с ней.

– Пойдём, скоро начнётся дождь, ты промокнешь и заболеешь! А я могу спрятать тебя у нас в сарае с сеном! – настаивала она, дёргая мальчика за руку и сверля его чёрными глазищами. В чём‑то она была права: действительно ночевать в сухом сарае лучше, чем в лесу под дождём. И Сэш сдался на её уговоры. Девочка просияла, и он подумал, что, хоть она и навязчивая, но всё же довольно милая.

Дом Ай стоял на самом краю деревни. Сэш перепрыгнул через забор и проник в щель за отодвигавшейся доской в сарай, где хранилось сено, а за загородкой жила корова. По сравнению с землёй в лесу охапка сена казалась лучшей в мире постелью, и мальчик мгновенно заснул.

Проснулся он оттого, что детский голос настойчиво звал его по имени. Была ещё середина ночи, и лунный свет пробивался в маленькое оконце. Сэш недовольно зевнул, сердясь на то, что его разбудили.

– Чего тебе? – с раздражением спросил он.

– Мне не спится. Расскажи мне о себе! – попросила Ай, широко улыбаясь. И при виде этой доверчивой улыбки Сэш почувствовал, что не может сердиться на девочку.

– А ты навязчивая, – сказал он и сам улыбнулся. – Что ты хочешь узнать?

И вновь начались расспросы. Они проговорили почти до утра. Сэшу пришлось рассказать про маму, деда с бабушкой, Шур и места, в которых он побывал, пока искал маму. Но при этом он умолчал обо всём, что было связано с отцом, кланом Тори и его жизнью в замке.

* * *

Караван деда возвращался в Шур лишь осенью, так что у Сэша в запасе оставалась ещё половина лета. И как‑то само собой получилось, что он остался вместе с Ай.

Раньше Сэш никогда не общался со своими сверстниками, не говоря уж о детях помладше. Но теперь он проводил с девочкой целые дни, и почему‑то это его совсем не напрягало, напротив, с каждым днём он незаметно привязывался к ней всё сильнее. Тёплыми летними вечерами они играли в прятки в лесу, купались, жгли костры и просто лежали на берегу, бросая в реку камни.

– Что бы ни случилось, ты всегда улыбаешься. Я не понимаю тебя, – сказал как‑то Сэш. Ай озадаченно посмотрела на него, не зная, что сказать, и улыбнулась ещё шире. Мальчик ещё никогда не встречал людей, подобных ей. Девочка смеялась по любому поводу, а молчать, казалось, и вовсе не умела. И слушая её забавную болтовню, Сэш сам не мог удержаться от улыбки.

На сказках Ай была просто помешана. Она пересказала ему все, какие знала, и стала требовать, чтобы Сэш рассказал какую‑нибудь легенду из своих краёв. С детства мальчик наизусть знал байки о призраках, которые травили крестьяне в окрестностях его замка, но они были слишком связаны с кланом Тори. Поэтому он напряг память, пытаясь вспомнить шурские сказки, которые ему рассказывала мама. Почему‑то все сказочные герои Шура оказались какими‑то кровожадными. Неужели на родине мамы нет ни одной доброй легенды? Или Сэш их просто не запомнил?

Из всех сказочных существ Ай больше всего волновали феи. Она искренне верила, что они живут в ветвях плакучих ив на реке, и мечтала однажды заполучить такую фею. Ещё девочку интересовало всё, связанное с волшебством.

– Ты веришь в волшебство? – спросила она мальчика однажды. Сэшу почему‑то не хотелось обманывать этого доверчивого ребёнка, но говорить о себе правду не хотелось сильнее.

– В тех краях, откуда я родом, встречаются люди, называющие себя волшебниками, – осторожно сказал он и вспомнил отца.

– Ты, наверно, сам волшебник, – мечтательно вздохнула Ай. У Сэша ёкнуло сердце. Не желает он быть никаким волшебником!

– Почему ты так думаешь? – спросил мальчик.

– Ты так легко прогнал тех взрослых рыбаков, которые гнались за мной. Разве это не волшебство? – ответила девочка, устремив на него восхищённый взгляд красивых чёрных глаз. "Наверно, я кажусь ей чем‑то вроде того рыцаря из маминой поэмы", – подумал Сэш, а вслух сказал:

– Ну, если ты ожидаешь, что я могу метать гром и молнии и превращать людей в лягушек, то должен тебя разочаровать. Ничего этого я не умею.

Девочка явно поняла, что он что‑то недоговаривает, и её взгляд стал ещё более восхищённым. "Теперь она думает, что я рыцарь, к тому же окружённый ореолом тайны", – решил Сэш. Его это вполне устраивало.

* * *

Ай сказала мальчику, что отец накажет её, если узнает, что она укрывает в сарае какого‑то бродягу, и просила не попадаться никому на глаза. При одной мысли об отце девочка испуганно сжималась, и её улыбка гасла, поэтому Сэш старался выполнять её просьбу.

За время, проведённое в сенном сарае, мальчик досконально изучил распорядок жизни семейства Яо. В доме вставали с петухами, а ложились с наступлением темноты. За коровой ухаживала средняя сестра Ай, розовощёкая Тин‑Тин: девочка доила скотину и выгоняла её в поле на выпас. Другие члены семейства в сарай не заходили. Рано поутру Сэш зарывался глубоко в сено, чтобы его не увидели, а ближе к вечеру вылезал из сарая и бродил по окрестностям, возвращаясь, когда все в доме уже засыпали. Посреди дня в сарай не заглядывали, поэтому Сэш был застигнут врасплох, когда дверь неожиданно отворилась, и внутрь зашёл незнакомый крестьянин.

Мальчик сидел на самом видном месте. Он хотел, было, зарыться в сено, но не успел. Крестьянин закрыл за собой дверь и, взяв вилы, двинулся прямо к охапке. Тут он увидел мальчика, и его глаза удивлённо расширились.

– Ты кто такой? Что ты тут делаешь? – строго спросил крестьянин.

– Молчи, – быстро приказал Сэш, испугавшись, что родители Ай могут услышать голоса. Крестьянин разинул рот, собираясь что‑то сказать, но не смог издать ни звука. В его глазах появился ужас, и он попятился, чтобы выйти из сарая.

Что же делать?! Если Сэш отправит его восвояси, то крестьянин всё равно расскажет отцу Ай, что в сарае посторонний. Значит, надо придумать что‑то другое. Но что?

– Стой и слушай. Ты никого не видел, – медленно произнёс Сэш. Крестьянин застыл, и его лицо приняло отрешённое выражение, как у торговца апельсинами на базаре в Шуре. Сэш представил себе образ пустого сарая и постарался мысленно передать его крестьянину. Глаза того вновь стали осмысленными, но теперь смотрели сквозь мальчика, будто не видя его.

– А теперь делай то, зачем явился, и уходи отсюда, – приказал Сэш. Крестьянин покорно наткнул на вилы охапку сена и вышел из сарая. Мальчик вздохнул с облегчением.

Внезапно его охватило острое и пьянящее чувство восторга от осознания своей почти безграничной власти. Одной лишь мыслью он может заставить человека делать то, что он пожелает, видеть то, что он пожелает! И щуплый крестьянин, и здоровый рыбак, и страшный разбойник – все они подчиняются его воле. Выходит, он сильнее даже мага, умеющего открывать двери взглядом и разжигать огонь словом? Что против него магическая сила, если он может подчинить человека своей воле одной лишь мыслью?

И тут только Сэш понял, как глупо и по‑ребячески он поступил, когда ушёл от Учителя. Ведь если подумать, то он постоянно убегает от всего, что ему неприятно. Он даже отказался от своего имени. А зачем? Почему имя Тори должно быть связано прежде всего с высокородным кланом магов, а не с чародеем Тори Сэшем?

И Сэш принял решение. Он больше не будет убегать. И не будет отказываться от своего имени. Он вернётся к Керку и станет самым сильным чародеем, чтобы ни один маг не смог с ним справиться. Он уйдёт немедленно. Осталось только дождаться Ай и сообщить ей о своём решении.

Девочка ворвалась в сарай уже к вечеру. Однако, взглянув на её лицо, расцветшее радостью при виде его, Сэш не смог сказать ей о своём намерении, а лишь предложил погулять. Во время прогулки Ай дурачилась и смеялась больше обычного, будто чувствовала, что его что‑то гложет и старалась приободрить, но Сэш был мрачен. Он знал, как сильно девочку расстроит его намерение, и слова застревали у него в горле. Наконец, мальчик собрал всю свою решимость в кулак и позвал: