— Кто кроме меня позаботится о Клоди и Руби?

— Они — не твоя ответственность. Помогай, но не взваливай на себя их жизни. Женщина говорила как обычно спокойно.

— Не будет ли равнодушно с моей стороны отказывать в помощи попавшим в беду детям?

— Нисколько. Для человека естественно желание защитить ребёнка…

— Да не про это речь! — воскликнул я, не в силах больше сдерживаться. Подскочил с кресла и заходил из стороны в сторону. — Не про какую-то психологическую склонность! Нет никакой скрытой причины, Тамара. Я помогаю не из-за смерти мамы или чувства вины. И как бы вам не хотелось на всё повесить психиатрический ярлык, это тут вообще не при чём. Нет тайных намерений. Не знаю насчёт ваших книжек, но в реальном мире это зовётся правильным поступком, чёрт возьми! Так делают нормальные, блядь, люди.

— Мэтт, — мягко, но уверенно вмешался Кира. Он встал и подошёл к окну, у которого я замер. — Почему бы тебе не пройтись…

— Не нужно мне пройтись, — вспылил я. — Мне нужно…

— Успокоиться, — тихо произнёс он.

Я провел руками по волосам и глубоко вздохнул.

— Я спокоен. Но вдобавок раздражён собственным бессилием и зол. Не считаю, что обязан оправдываться за желание помочь другому человеку. Ребёнку, что важнее. Мне не нужно выходить, чтобы успокоиться…

— Мэтт, — оборвал меня Кира. — Я бы хотел поговорить с Тамарой наедине, пожалуйста.

Эти слова меня остановили. Я с удивлением моргнул.

— Ладно, — почти прошептал я. Положил руку на его плечо. — Дам вам столько времени, сколько потребуется. Собрав весь свой самоконтроль, я вышел и не сорвал дверь с петель.

Почему эта женщина была такой ужасно холодной. Почему не хотела помочь кому-то? Это ведь смысл работы психиатра! Как может кто-то просто сидеть и выискивать скрытую мотивацию, когда на кону детская жизнь?

Я спустился, вышел на улицу и вздохнул несколько раз. Прошёлся по дорожке к парковке и опёрся на нашу машину, пока эмоции не утихли. Через несколько минут я тряхнул головой, чтобы прояснить ум, и повернул обратно.

Взбежал по лестнице, перескакивая по две ступеньки за раз, и в коридоре остановился, заметив, что дверь чуть открыта. Было слышно разговор. Я почти захлопнул дверь, но тут Кира назвал моё имя.

— Мэтт горит своей работой и стремлением изменить жизнь детей. Не только предостерегая от наркотиков, но и занимаясь образованием, обучая их уважению. По многим причинам, лично для Мэтта это важнее, чем работа в полиции.

— Думаешь, ему не хватает службы? — спросила Тамара.

— Если честно, думаю, что иногда он скучает, но в целом — нет. — Кира вздохнул. — Возможно, вы как-нибудь зайдёте, встретитесь с детьми и увидите старания Мэтта. Он хороший человек. У него добрейшее сердце. Наверно, вы видите только его ошибки, но он ведь сделал и много хорошего.

На мгновение повисла тишина.

— Росс Беркман — мой друг, — проговорила женщина. — Он позвонил, попросил взять нового клиента и предупредил, что случай особенный. Сказал, что парень — один из лучших людей, с которыми он знаком. Не полицейский, а именно человек. Что он ему как сын.

Сердце застучало чаще.

— Кира, Мэтт когда-нибудь рассказывал тебе о дне смерти матери?

— Только что ему было семнадцать, почти восемнадцать. И другой семьи не было. Что его должны были забрать в приют, если бы не полицейские, которые зашли проверить… — Кира умолк. — Это был Беркман?

— Да. Росс пришёл сообщить о смерти матери.

— Ох. Не знал.

— Он навещал Мэтта каждый день до восемнадцатого дня рождения.

— Мэтт записался в полицию в этот день.

— Верно.

— Вы считаете, поэтому Мэтт хочет так сильно помочь детям? — уточнил Кира. — Поэтому предпочитает заниматься сам, а не обращаться к властям? Как Росс?

— Каково твоё мнение?

Кира молчал, а у меня колотилось сердце. Желудок скрутило в узел. Я почти распахнул дверь, чтобы не вынуждать Киру отвечать, когда он заговорил:

— Думаю, не важна причина. Лишь желание помочь. Вы можете считать, что виновата смерть его матери, и я понятия не имею, так это или нет. Но я знаю, что Мэтт всегда будет кому-то помогать. И работа не при чём, ему суждено служить и защищать.

Тамара тихо рассмеялась.

— Да, суждено. Отлично сформулировано.

Кира заговорил:

— Люди, похожие на Мэтта, меняют мир. Они будто рождены, чтобы помогать. Мэтт таков. Это делает его самим собой. И изменить его я не в силах. Да и не захотел бы. Для него речь никогда не идёт о славе, репутации или работе — только о добре и помощи.

На несколько секунд воцарилась тишина.

— Мне стоит пойти найти его, — тихо сказал Кира.

— Кира, — вмешалась Тамара. — Мэтт проделал большой путь. Знаю, он так не считает и иногда уходит отсюда разочарованным, и тебе тоже приходится нелегко.

— Мы с Мэттом сейчас разговариваем больше, чем когда-либо раньше.

— И это потрясающе.

— Но?

— Но впереди ещё немало. Мэтт отлично справляется, даже тогда, когда я, по его словам, раздражаю и бешу. Прогресс в любом случае есть. Он движется вперёд. Правда.

— Знаю.

— Ты очень сильно его любишь, — легко произнесла она.

— Да. Даже после всего случившегося, если бы пришлось отмотать время назад, я бы выбрал Мэтта.

Я не осознал, как толкнул дверь. Кира стоял рядом с креслами. Он обернулся, и не было никакой нужды уточнять, слышал ли я его слова. Меня выдали слёзы.

Я не доверял голосу, поэтому использовал жесты: «Люблю тебя».

Кира бросил взгляд на Тамару, улыбнулся и посмотрел на меня. Подошёл ближе, обнял и поцеловал в лоб.

— Знаю.

— Мэтт, — заговорила Тамара с улыбкой. — Вот, пожалуйста, возьми. — Она порылась в пачке визиток. Достала одну и протянула мне. — Вот телефон женщины, которая управляет домом для пострадавших детей в вашей стороне города. Не гарантирую, что у них найдутся свободные места, но она… сочувствует детям, у которых проблемы с властями и социальными службами. Обычно я не поэтому её рекомендую, но вариант может как раз подойти для твоих ребят.

Я отступил от Киры и взял визитку.

— Спасибо.

— Скажи, что от меня. Она, наверно, упадёт от удивления, но поймёт, что случай особый.

— Спасибо, — повторил я. — Простите за мою злость. Может быть, вы придёте на мероприятие и посмотрите на нас в деле?

— Возможно, — проговорила Тамара с улыбкой.

* * * *

Покинув офис психиатра, мы с Кирой проехали несколько кварталов в молчании. Наконец, я положил ладонь ему на бедро.

— Прости, что вышел из себя. И что подслушивал. Я не собирался, просто дверь была приоткрыта, и я услышал своё имя.

Кира улыбнулся.

— Всё нормально. То, что я сказал Тамаре, я мог бы сказать и тебе.

— Росс Беркман заходил меня проверять, — выпалил я. — Он рассказал, что мама мертва…

Кира сжал мою руку.

— Не знаю, почему никогда не признавался.

— Ты всегда говорил, что Беркман тебе словно отец, — парировал он. Отвлёкся от дороги и посмотрел на меня. — Скучаешь по нему? По Беркману?

Я пожал плечами.

— Наверно. Я всегда получал повышение вместе с ним. Беркман всегда был моим начальником.

— Он это подстроил?

Я фыркнул.

— Никогда не задумывался. Но вероятно.

Кира улыбнулся.

— Хочешь ему позвонить? Или съездить повидаться? — Он глянул на часы. — У нас в запасе немного времени.

Я просиял.

— Есть идея получше. Давай найдём ближайший алкогольный магазин.

Через двадцать минут я перелез через забор у дома Беркмана и поставил ящик с «Короной» на крыльцо. Написал на коробке: «Скучаю по твоей жалкой роже».

— Думаешь, следует просто бросить его у задней двери? — уточнил Кира.

— Ага. Росс откроет и споткнется, — хохотнул я.

Кира закатил глаза и вернулся к машине. Я пошёл следом, по пути отправив Беркману сообщение:

Тебе бы газон подстричь.

Кира выехал с парковки и усмехнулся.

— Чувствуешь себя лучше?

Моя улыбка не меркла.

— Да.

Телефон завибрировал. Я заметил имя и со смехом ответил на звонок.

— Что, во имя всего святого, ты натворил?

Я фыркнул.

— Тебе бы и забор повыше. В смысле, Росс, серьезно, какая от него вообще польза?

Он зарычал в трубку:

— Эллиот, мне нужно…

— Нужно сказать мне «спасибо», — перебил я. — Потому что ты скучаешь по моей жалкой роже.

— Ты уже даже не работаешь у меня, — проворчал мужчина. — Так почему от тебя до сих пор сплошные неприятности?

— Не хочу, чтобы ты слишком по мне скучал.

Звонок сорвался, и, кинув телефон на приборную панель, я усмехнулся.

— Ага, он меня обожает.

Остановившись у БК, мы забрали из машины сумки и зашли в клуб. У Киры был выходной, поэтому он собирался помочь с занятием. После мы планировали заказать ужин и провести тихий домашний вечер. Но сначала было необходимо найти Руби.

Мальчик сидел за столом в моём кабинете и смеялся на пару с Клоди. Я передал ему пакет — забавно было наблюдать, как он достаёт шорты. Руби старался изобразить безразличие, но его выдала улыбка.

— Ох, чувак, — проговорил он. — Почему ты мне их даришь?

— Тебе нужно выглядеть как часть команды, — объяснил я. — Особенно когда мы перейдём к соревнованиям. Нельзя допустить, чтобы в клетке ты казался чужим.

Руби прикусил губу изнутри, наверно, чтобы не улыбаться слишком широко, а Клоди скакала вокруг на носочках и пыталась заглянуть ему в руки. Он передал сестре шорты, она подняла вверх чёрную ткань с ярко зелёным логотипом чемпионата UFC.

— Как круто, — протянула девочка. — Они подходят к твоим новым ботинкам! На них тоже зелёный.

— Новые ботинки? — поинтересовался я, изображая энтузиазм и прекрасно понимая, откуда появились деньги на покупку.

— Ага, — робко подтвердил Руби. — Я позанимался с Аризоной, а потом мы с Клоди сходили в магазин. Старые мне жали… — тихо договорил он.

Наверно, из-за того, что Руби сидел, а я слишком торопился вручить ему подарок, я не сразу заметил его новые кеды. Не знаю, как так вышло, ведь они были ослепительно зелёные.

— Боже. — Я поднял взгляд к лицу мальчика. — Их могут использовать в аэропорту вместо сигнальных огней.

Глаза Клоди округлились в восторге.

— Клёвые, да?