— В таком случае, тебе лучше противостоять мне в форме воина. Это даст тебе больше шансов.

— Нет необходимости, — ответил я.

Он положил руку мне на плечо и тихо сказал:

— Сынок, если ты будешь колебаться или сдерживаться, я сломаю тебя.

А ты попробуй.

— Больше никаких разговоров.

Я высвободил своего внутреннего зверя. Тепло затопило мое тело. Сильный нарастающий жар и огонь внутри. Это было все равно что, если бы меня растянули на вешалке во время пожара. Затем все начало вытягиваться: кости, сухожилия, мышцы, кожа, все напряжённо до предела. Мутная пелена, которую я ощущал, спала, и внезапно мир стал кристально ясным. Я чувствовал каждую деталь: ветер с ледяного неба, намек на дым из кухни замка, твердость сухого камня, чистоту снега и шерсть гигантского медведя, готового проломить мне хребет.

Медведь. Знакомый запах. Чувство безопасности. Тот же запах, что я ощущал много лет назад, когда мне некуда было пойти, и Мэхон сказал, что теперь у меня может быть дом. Он был тогда огромным, большим и грубым, выше меня на фут. «Оставайся здесь, мальчик. Мы будем относиться к тебе, как к родному. Тебе не обязательно называть меня отцом. Можно просто Мэхон».

Кадьяк на другом конце балкона покачал головой. Он был громаден, почти двенадцать футов ростом и весил почти тонну.

О том, чтобы сойтись с ним лицом к лицу, не могло быть и речи. Я встряхнулся, проверяя форму. Все было в порядке. Я не был в своей полной мощи, но это ничего. Я был слишком зол, чтобы много раздумывать над этим боем.

Лохматый гигантский зверь встал на задние лапы и зарычал на меня.

Правильно, открой для меня это большое мягкое брюхо. Я разинул пасть и зарычал в ответ, заглушив его. Выкуси, толстячок.

Лучше всего было бы ослабить его, пролив кровь. Запрыгнуть, укусить или царапнуть, а затем снова отскочить, прежде чем эти большие лапы смогут сойтись на мне. Нельзя позволять ему схватить или удерживать меня. Тогда Мэхон мог бы сжать меня медвежьей хваткой, раздавив мою голову своей пастью. Для меня было бы везением, набросься он вот так, на задних лапах — я имел бы шанс ранить его брюхо.

Я зарылся в снег, проверяя почву под ногами. Моя лапа нащупала лед, покрывающий камни. Скользко.

Давай, медведь. Подойди ближе.

Он упал на четвереньки и поплелся ко мне, опустив голову. Черт.

Если я позволю ему, он попытается выбить у меня землю из-под ног. В моем первом реальном бою я убил такого же медведя, и это до сих пор было одним из самых тяжелых сражений в моей жизни.

Мэхон продолжал надвигаться, опустив голову и покачиваясь из стороны в сторону. Медведь шаркал по земле. Выглядело неуклюже, но его толстый слой меха и жира, покрывающий его передние конечности, позволял ему использовать это как броню. Фланговая атака не осталась бы безнаказанной. Шаркающий или нет, он был очень быстрым.

Мы никогда не бились с ним, по крайне мере так, но я наблюдал за тем, как он расправляется со своими противниками на протяжении последних пятнадцати лет, и знал, что он будет использовать свою тяжелую башку как кувалду. Удар головой медведя был подобен ляганию лошади. Он сбил бы меня с ног, а затем навалился всей своей массой.

Настало время сразиться. Я позволил ему приблизиться к себе на расстояние пяти футов. Мэхон сделал выпад. Я увернулся в сторону и вонзился когтями в его голову и шею. В основном я задел мех и жир, но ему было немного больно. Медведь затрясся, пытаясь меня сбросить. Я удержался и откусил от его уха большой кусок. Знакомый вкус крови наполнил мой рот.

Мэхон заорал от боли.

Да, это оставит шрам.

Внезапно мои лапы оторвались от земли, и мы с ним двинулись с места. Он таранил меня, как молоток вбивает гвоздь. Боже, он был чертовски крепким.

Я ничего не мог с этим поделать, кроме как ослабить хватку и отпустить. Слишком поздно. Стена ударила в спину, и медведь врезался в меня.

Оой.

*** *** ***

Каменная кладка задрожала. По ту сторону стены Кэррана избивали. Он запер дверь и оставил вундеркинда на страже у двери, чтобы убедиться, что никто не войдет.

В зале было полно оборотней. Альфы, беты, случайные оборотни разного ранга, все толпились внутри.

Джим навис над Дереком. Парень подрос, но Джим все ещё имел преимущество около трех дюймов, и он выжимал из них все, что мог:

— Отойди.

Дерек не ответил.

— Это приказ.

Дерек смотрел прямо перед собой. Сообщение было ясным. Джиму придется убить его, прежде чем он откроет дверь.

Это было бессмысленно. Я протиснулась из комнаты в коридор. Позади меня из дверей вышел Барабас. Мы двинулись по коридору подальше от толпы. Моя нога горела. На этот раз я пожалела, что не захватила с собой эту дурацкую трость, чтобы передвигаться быстрее. Мы повернули за угол.

— Здесь есть другой выход на балкон? — Прошептала я.

— Пройти — нет. Но наблюдать есть возможность.

— Отведи меня.

— Там длинная лестница, — предупредил Барабас.

— Отведи меня туда, или я вышвырну тебя через окно.

— Сюда, Альфа.

*** *** ***

Я укусил Мэхона в переносицу. Добро пожаловать в пасть льва.

Он зарычал от боли и упал.

Я грохнулся рядом в снег и откатился, оставив между нами небольшое расстояние. У меня треснули ребра. По телу растекался интенсивный жар, сращивая сломанные кости. Никаких смертельных повреждений, но еще один такой удар, и я был бы готов.

Необходимо пролить его кровь. Нанести быстрый удар: прыгнуть, рубануть и сразу обратно. Lyc-V устранит повреждения, но не раньше, чем Мэхон потеряет сознание. Достаточно пролитой крови — и с ним будет намного легче справиться.

Медведь направился в мою сторону. Я напрягся, держа когти наготове.

*** *** ***

Пятьдесят миллионов гребаных ступенек. Каждый шаг отдавался приступом жгучей рези в бедро, мне хотелось до крови вцепиться в ногу, чтобы добраться до источника боли.

Давай, Кейт, давай. Ещё немного.

— Извини за это, — сказал Барабас.

— За что ты извиняешься?..

Он схватил меня, приподняв, и бросился вверх по лестнице. Через пару секунд мы остановились перед небольшой железной дверью, ведущей на крохотный каменный балкончик. Мы находились в одной из боковых башен, расположенных под прямым углом к главному зданию. Двумя этажами ниже нас огромный медведь и мой лев бороздили залитый кровью снег.

О, Кэрран. Глупый, ты глупый человек.

Барабас опустил меня на пол.

Мэхон тяжело дышал. Его мохнатая шкура поднималась и опускалась, когда он выдыхал облака влажного пара через нос. Бока были залиты кровью. Кэрран слегка прихрамывал, отдавая предпочтение левой задней лапе.

Лев сделал резкий выпад. Я затаила дыхание. Он проскользнул совсем близко, поцарапав медведю морду и отступив назад, избежав удара массивной медвежьей лапы по гриве.

Кэрран пытался пустить кровь из тела Мэхона, тем самым ослабив его, но Lyc-V лечил его быстрее, чем тот мог ему навредить. Рано или поздно Мэхон поймает его. А всего час назад Кэрран ещё лежал без сознания на своей кровати.

— Спусти меня на балкон, — сказала я.

— Не могу, — ответил Барабас. — Это слишком далеко.

Самой мне не перепрыгнуть эту дистанцию, только не с этой ногой.

— Забрось меня туда.

— Это, как минимум, пятьдесят ярдов, не говоря уже о тридцатифутовой высоте, — сказал Барабас. — Твое размозженное тело приземлится между разъяренным медведем и обезумевшим от крови львом. Мой долг — помогать тебе тем, что в моих силах, самоубийства нет в этом списке.

Мое колено не выдержало. Я упала на каменные перила и смотрела, как сражается Кэрран. Это все, что оставалось делать.

*** *** ***

Он намеревался меня поймать. Правый бок чертовски болел, и зрение было уже немного размытым. Мэхон дважды ударил меня лапой по башке. Было ощущение, что меня сбила машина. Ещё один такой выпад по голове я не перенесу. Я должен был вырубить его и положить этому конец.

Мэхон ударил меня снова. Я, ощетинившись, попятился назад.

Необходимо разозлить его, чтобы он впал в ярость медведя. Если он встанет на задние лапы, у меня будет шанс.

Я почувствовал запах Кейт. Она была здесь. Каким-то образом она была здесь. Если я сейчас оторву взгляд от Мэхона, он меня поймает. Почему она не могла просто сделать то, что ее попросили, хоть раз, один чертов, раз?

Мэхон бросился в бой.

Я увернулся влево, прямо в стену. Он уже решил, что схватил меня и приблизился — огромный, быстрый и неудержимый. Я отскочил от стены, перевернулся и приземлился на него. Привет, старик. Я проткнул его шкуру и прорезал шерсть всеми четырьмя наборами когтей, сдирая ее с головы до большой лохматой задницы.

Мэхон заорал от боли.

Я вскочил и укусил его за морду. Медвежья лапа сдавила мой бок. Я выдержал удар, но это было чертовски больно. Я замахнулся и порезал его нос. Один раз, два, три. Еще раз. И ещё.

Он снова напал на меня, спрятав голову. Я свернул вправо, сомкнул челюсти на его раненом ухе и откусил ещё кусок. Медведь заревел от боли и ярости.

Я выплюнул часть уха и толкнул лапой к нему. Нет, можешь оставить себе. Не вкусно.

Массивный Кадьяк завыл, как сирена, и встал на дыбы.

Ага, вот и все, теперь он был достаточно разозлён.

С оглушительным ревом он неуклюже двинулся ко мне, полностью медведь, без человеческой мысли или стратегии, движимый чистой яростью и болью. Это должно стать его погибелью или моей.

*** *** ***

Мэхон поднялся на задние лапы. Кэрран хромая попятился прочь. Его бок кровоточил — плохой знак. Lyc-V запаздывал с регенерацией.

Махон продолжал надвигаться, и Кэрран направлялся к краю балкона. Больше некуда отступать.

Если я потеряю его здесь, в этой идиотской драке, после того, как сражалась и охраняла его в течение двух недель. После того, как я плакала и думала, что он умирает. Я бы нашла его в загробной жизни и убила бы собственноручно.

Мэхон замахнулся слишком широко. Кэрран с поразительной быстротой нырнул под огромные когти, и впился своими лапами в левую заднюю ногу медведя и сильно прокусил ее.