СВИДАНИЕ ВТОРОЕ Мик

Позже в тот же день я расхаживаю по тротуару, безостановочно поглядывая на часы. Он опаздывает, что неудивительно. Арчи, кажется, живет по времени отличному от всего остального мира. Я отправил его домой еще в обед, когда мы проснулись во второй раз, чтобы он мог переодеться и встретиться со мной здесь.

Расслышав приближающиеся шаги, я поднимаю голову и ухмыляюсь при виде его, спешащего ко мне с сумкой в руке. На нем темно-синее шерстяное пальто с воротником-стойкой, узкие джинсы, рубашка в бело-голубую клетку и белые конверсы. Он выглядит ярко и модно, с широкой улыбкой на лице.

Смотрю на свой наряд: скучные джинсы, белая рубашка, темно-синий джемпер с треугольным вырезом и скучнейшие коричневые ботинки. Надеюсь, я хоть отдаленно выгляжу под стать ему. Тут же встряхиваю головой. Если кто и должен быть с Арчи, то именно я. Вдруг весь сжимаюсь от этой внезапной, но такой уверенной мысли. Откуда она взялась?

Однако времени удивляться нет, потому что, приблизившись, Арчи бросает сумку на тротуар и заключает меня в объятия. Я обнимаю его в ответ. Его волосы все еще слегка влажные, и пахнут клубникой, этот аромат смешивается с его одеколоном, поэтому пахнет Арчи одновременно свежестью и теплом. На мгновение для меня все вокруг перестает существовать, пока я ощущаю лишь его гибкое, теплое тело, прильнувшее к моему каждым совершенным миллиметром, будто созданное исключительно для моих объятий. Затем, словно очнувшись, моргаю и притормаживаю собственные мысли.

Арчи, кажется, даже не замечает моей внутренней борьбы. Как же так? Хотя в конце концов, именно я тот самый идиот, оказавший ему столь решительный отпор, что он загнал себя обратно в рамки дружбы и больше никогда их не переступал. Я хмурюсь. Хотя, конечно, это к лучшему. Может, я и был пьян, но рассуждал здраво и логично. Арчи — единственный человек в моей жизни, которому на самом деле есть до меня дело, и так было всегда. Зачем рисковать этим ради эфемерных отношений, которые заканчиваются взаимными обвинениями и унижением? Хотя скорей моим унижением. Все прежние отношения у меня заканчивались именно так.

— Ты в порядке? — нахмурившись спрашивает он.

— Я в порядке, Арчи, — поспешно киваю. Он смотрит на здания у меня за спиной.

— Отель «Коринтия», — присвистывает мой друг. — Да тут полная чаша, любовь моя.

Я улыбаюсь.

— Того и гляди польется через край. Арчи веселится.

— Так значит ваши свидания включают в себя прогулки в парке и послеполуденные удовольствия в шикарном отеле. Мик, старый сердцеед.

Я мотаю головой и хватаю свою сумку, а он поднимает свою.

— Мы тут не для того, чтобы потрахаться, — высокомерно заявляю я. — У нас другие планы. Хорошие планы.

— Что может быть лучше секса?

При мысли об этом я тяжело сглатываю и благодарю небеса за то, что Арчи не видит моего лица в данный момент. Он послушно следует за мной к ресепшен. Наконец покончив с регистрацией, и получив ключ от нашего номера из рук очень улыбчивой женщины за стойкой, мы оставляем наши сумки, после ее заверений, что вещи будут доставлены прямо в номер. Хватаю Арчи за руку, вытаскиваю его на улицу и поднимаю руку, чтобы поймать такси.

— Куда теперь? — спрашивает он, садясь в такси следом за мной.

— Боб Боб Ричард.

— Будь здоров.

Я смеюсь.

— Название как у кафе-мороженое, — задумчиво произносит Арчи.

— Это определенно не кафе-мороженое, — бормочу я, отказываясь отвечать на поток его вопросов во время нашей очень короткой поездки.

Мы отпускаем такси в Сохо, и Арчи рассматривает здание с витиеватым золотым логотипом на окнах и элегантным синим тентом с золотым орнаментом.

— Это казино, — предполагает он, и я смеюсь, ведя его внутрь.

— Точно нет.

Официант проводит нас через главный зал и глаза Арчи разбегаются. От этого места веет ощущением первоклассной былой роскоши: кабинки, обитые плюшем и кожей, мраморные полы, разносящие по помещению эхо, укореняют ощущение прошлого, на которое намекает и интерьер в стиле арт-деко. Официант провожает нас к одной из кабинок, и я проскальзываю на кожаное сиденье, Арчи следом за мной. Нам оставляют меню, и я одариваю своего лучшего друга улыбкой.

— Ладно, — хмыкает он. — Это не казино, не кафе-мороженое, не бордель и не боксерский клуб.

— Нет. Это бар и ресторан, специализирующийся на русской и английской кухне.

— Моей маме здесь понравится, — тихо говорит он.

— Может, пригласим их сюда на годовщину свадьбы?

Арчи выглядит ошеломленным и смотрит на меня нежным и мягким взглядом.

— Им бы это понравилось, — он проводит пальцами по моей руке. — Но они и так любят тебя, Мик. Они будут любить тебя, даже если мы пойдем в

«Макдональдс».

— Думаю, она скорей предпочла бы кафе «У Бетти». Давай отвезем их на выходные в Йорк и выпьем там послеобеденного чая.

— Мама довольно патриотична. Если в витрине мелькает британский флаг, то она пойдет.

— Ты прав. Возможно, это место для нее слишком европейское.

Я улыбаюсь при мысли о его пылкой русской матери, которая, к полному изумлению его более сдержанного отца-профессора, с ярым фанатизмом переняла английскую культуру, когда приехала сюда студенткой и повстречала отца Арчи. Не ограничиваясь тем, что дала сыну самые английские имена, какие только смогла придумать, на всем, чем она владеет, стоит печать британского флага. Она любит королевскую семью так, как их собственные родители никогда бы не сумели. А у ворот Портлендской больницы, она узнаваемая личность среди ожидающих новостей о новорожденных королевских младенцах. Однако, как бы она ни любила Англию, она не может игнорировать свое наследие, и это проявляется в ее вспыльчивом характере, говоре с акцентом и привлекательной внешности.

— Просто купи ей что-нибудь с флажком, — говорит Арчи. — Например, накидку на сиденье унитаза.

— Разве у нее еще такой нет? Арчи веселится.

— Ты бывал в нашем доме? Конечно, есть. Когда ты поднимаешь крышку, оттуда играет «Земля надежды и славы».

Я смеюсь, вспоминая об их доме на тенистом переулке в Уимблдоне, и сразу чувствую теплоту внутри. Единственный дом, который я знал с тех пор, как социальные службы забрали пятилетнего меня из места, где жила моя мама. Больше я ее не видел и, несмотря на уговоры Арчи, никогда не искал. Будь я ей действительно нужен, она осталась бы. Вместо этого мать бросила меня, как и все остальные, кроме Арчи и его семьи.

Дом семьи Арчи стал для меня открытием. Он полон тепла, любви и смеха, все его стены в книжных полках с замечательными книгами, которые отец Арчи уговаривал меня прочитать, чтобы позже я мог обсудить их с ним.

— Так почему именно это место? — спрашивает Арчи, прерывая мои мысли. Он оглядывает зал, заполненный людьми, отовсюду доносится веселая болтовня, звон тарелок и столовых приборов. Из соседней кабинки раздается многоголосый смех, и я улыбаюсь.

— Они уже явно опробовали причину, — я киваю в сторону мраморной стены у столика в нашей кабинке, на ней находится несколько кнопок. Арчи внимательно смотрит на меня, потом снова на стену и широко улыбается.

— Кнопка для шампанского, — читает он. Я смеюсь и киваю.

— Разве не круто? Я подумал, мы могли бы выпить пару бокалов, а затем перейти к основной части второго свидания.

— Удивительное место, — говорит он после того как нажимает кнопку и мы заказываем напитки.

Я оглядываюсь вокруг.

— Это синий зал. Дизайнеров вдохновил на него Восточный экспресс. Есть также Красный и Приватный залы, но я там не был. Похоже, это сделано в стиле Королевского обеденного вагона.

— Такое чувство, будто мы вернулись назад во времени, — размышляет Арчи.

— Кажется, вот-вот откуда-нибудь появится Пуаро.

— Есть все шансы монополизировать Рождественское телевидение, — говорю я, и он смеется, а затем смотрит на меня с любопытством.

— Ты сюда вписываешься, — замечает Арчи, с довольным лицом потягивая шампанское.

Делаю глоток, напиток холодный и пузырьки тут же ударяют в нос. Я не большой любитель шампанского, но вот Арчи его обожает.

— Почему?

— Выглядишь как надо. Словно джентльмен из золотого века. Статный и широкоплечий. С великолепными каштановыми волосами и темными глазами, ты смотрелся бы фантастически в одном из этих элегантных костюмов с сигаретой в мундштуке, ожидая начала вечеринки.

Я изучающе смотрю на него, и он краснеет, а затем меняет тему и рассказывает о происшествии на ночном дежурстве. Я посмеиваюсь, сосредоточившись на мимике его лица, ярких глазах и полных губах. Арчи подносит бокал к приоткрытым губам, делает глоток шампанского, после чего они начинают влажно блестеть, и тут же слизывает капли. Замечаю, как его розовый язык исчезает за белыми ровными зубами, и чувствую, как меня охватывает жар, который не имеет ничего общего с выпивкой за обедом.

Арчи поднимает голову и замирает, уловив мой взгляд.

— Ты... — он вдруг замолкает и откашливается. — Ты в порядке?

Я медленно вдыхаю, чувствуя, как кровь все еще кипит раскаленной лавой. Хочется отмахнуться, вести себя нормально, но безрассудная часть меня, которая редко показывается, восстает, требуя дать ей волю. Прежде чем успеваю задуматься над тем, что творю, я протягиваю руку и провожу большим пальцем по его нижней губе. Чувствуя нежную кожу под подушечкой большого пальца и горячее дыхание Арчи, вздрагиваю. Слишком явно. По всему телу пробегает дрожь, и он одаривает меня потемневшим глубоким взглядом. А затем ошарашивает еще больше, облизывая мой большой палец. Это быстрое, осторожное движение, практически неуловимое, но мой член тверд как никогда, и я ерзаю на месте.

— Арчи, — выдыхаю я, и он открывает рот, чтобы сказать что-то, но именно в этот момент подходит официант, желая наполнить наши бокалы. Наваждение рассеивается и на его место возвращается нормальность, которая заключается в разговорах на общие темы и смехе. Но магия все еще присутствует. В наших взглядах, цепляющихся друг за друга, и в том, как его нога касается моей, из-за чего я по-прежнему болезненно тверд и более смущен, чем когда-либо.