Я проигнорировала их, вздернула подбородок и уставилась в бушующие глаза Романа. Впервые в жизни он выглядел озадаченным.

— А теперь слушай меня и слушай внимательно, — яростно начала я, выпуская наружу подавляемую злость, которая накопилась за весь прошлый год. — Мне плевать на то, что твоя семья основала этот дурацкий город и дурацкую школу, мне плевать, сколько у тебя денег в твоем трастовом фонде, мне плевать на то, что все преклоняются пред тобой только из-за того, что тебе посчастливилось родиться с хорошими генами и в богатой семье. Меня тошнит от того, как ты командуешь всеми и относишься к ним, будто они твои слуги! Это не так, а даже если бы так и было, ты, как минимум, должен обращаться к людям хоть с каким-то уважением! Ты не сделал ничего, чтобы заслужить то, что имеешь!

— Майя, — пискнула Венеция, ее лицо было белее белого.

Я знала, что должна остановиться, но не могла. Я уже выкопала себе могилу и просто катилась в нее. Слова вылетали так легко, что мне с трудом верилось, что их произношу я.

— Ничто не дает тебе права угрожать жизни других людей и их будущему так, как это делаешь ты! — продолжила я. — Да кто ты такой, чтобы решать, кого исключить или чьи родители лишатся работы? Ты всего лишь подросток, ради всего святого! Прекрати вести себя так, будто ты Бог, потому что это не так! Насколько я могу судить, ты всего лишь испорченный злобный ребенок, который впадает в истерику каждый раз, когда что-то идет не по его желанию!

Я задыхалась, когда закончила, мое тяжелое дыхание был единственным звуком в комнате. Все остальные стояли в гробовой тишине. Все: Венеция, Джеймс, Наследники. Остальные люди на вечеринке просто в шоке пялились на меня.

Я тяжело сглотнула, словно проглатывая болт. Несмотря на то, что, крича на Романа, я ощущала свободу и облегчение, сейчас я почувствовала удушье.

Не дожидаясь ответа, я прошла мимо своих застывших одноклассников и, не останавливаясь, вышла на улицу и добралась до машины Венеции. Привалившись к дверце, я закрыла глаза и перевела дух. Свежий ночной воздух охладил мою распаленную кожу, но я все еще чувствовала себя так, словно вот-вот упаду в обморок.

Я не могла поверить, что сделала это. Целый год я придерживалась анонимности, и в один день все пошло насмарку. Хотя я сохранила чувство собственного достоинства. Я знала, что если бы не вмешалась и позволила всему идти своим чередом, то жалела бы об этом до конца жизни. Пора было дать Наследникам отпор, потому что я не хотела быть одной из тех бесхребетных существ, которыми была заполнена школа.

— Майя!

Я подняла взгляд и увидела взволнованную Венецию.

— Боже мой, мне так жаль, — заплакала она, обнимая меня. — Это я во всем виновата! Если бы я не вынудила… Не вынудила тебя прийти сюда, ничего бы этого не случилось!

— Нет, все хорошо, — прохрипела я, неловко поглаживая ее по спине, — ты не виновата. Это должно было случиться в любом случае. Я держала язык за зубами слишком долго. — Я глубоко вздохнула и выпрямилась. — К тому же, все будет в порядке, — сказала я с наигранной бодростью. — Я не какой-то слабый слизняк. Я смогу справиться со всем, что они мне уготовят.

Она посмотрела на меня с беспокойством. Я закусила губу.

— Все настолько плохо?

— На самом деле, не знаю, — призналась она. — Я выбежала за тобой как можно быстрее, но вечеринка окончена, это уж точно.

Мы посмотрели на дом и убедились, что люди стали выходить из дома.

— Залезай в машину, я отвезу тебя домой, — сказала Венеция.

Я обошла автомобиль и захлопнула дверцу. Едва я успела пристегнуть ремень безопасности, как мы уже мчались обратно.

— Спасибо, Ви, — поблагодарила я, откинув голову на сиденье. — Ты лучшая.

— Эй, а для чего еще нужны друзья?

Когда мы остановились около моего дома, она еще раз меня обняла.

— Слушай, я всегда прикрою твою спину, — прошептала она. — Чтобы ни случилось в понедельник, ты не будешь одна.

На этот раз я искренне улыбнулась и почувствовала легкость. Когда я вышла из машины, она добавила:

— И… Майя?

— Да?

— Я очень горжусь тобой. Хотела бы я иметь смелость, чтобы поступить так, как ты.

Когда я лежала ночью в постели, ее слова вертелись у меня в голове, укрепляя решимость не преклоняться перед Романом или любым другим Наследником. И плевать, если они решат мне отомстить.

К тому же, чем больше я об этом думала, тем больше убеждалась, что поступила правильно. Мои родители с детства учили меня ни перед кем не прогибаться, отстаивать свою точку зрения и не позволять остальным обижать меня. Этот поступок заставил бы их гордиться мной. Кроме того, я утешала себя мыслью, что Роман Фьори и его друзья рано или поздно получат то, чего заслуживают.

Я погрузилась в светлый прерывистый сон.