Он зашёл в дом и потребовал от Людмилы, чтобы она включила ему воду в ванне. Когда она это сделала, Костя запрыгнул в ванну и с полчаса провёл за ловлей водяной струи. Он знал, что это вода, что воду поймать невозможно, что можно только намочиться… Но струйка так восхитительно переливалась в свете лампочки и шуршала по поверхности ванны. Костя всегда любил ловить струйку и рассматривал это как вариант тай чи или какой-нибудь йоги. Охота на струйку всегда успокаивала его дух.
Костя был сегодня в раздумчиво-философском настроении. Он сидел на красно-коричневой дорожке из пережжённого, мокрого от ночного дождя кирпича, который позднее летнее солнце быстро подсушивало, создавая парниковую гагрскую атмосферу. Костя сидел перед аконитом и лениво размышлял о мимолётности жизни. Вдруг на красивый аконит села маленькая тоненькая синяя стрекозка. Она представилась Косте образцом женственности и грациозности. Стрекоза с удивлением посмотрела на кота, дёрнула два раза хвостом и улетела. Но она направила мысли Кости в другое русло.
"Странно" — думал он. "Вот возьмём, к примеру, Верку. Все знают, что она, если не полная дура, то очень к ней близка. Школу она прогуляла от первого до последнего урока, аттестата взрослости на кошку так и не получила и всем её мнение по-барабану. Но как только она становится кошатой, и, тем более, приносит котят, она вдруг делается уважаемым челном сообщества, к мнению которого прислушиваются.
У людей этот странный феномен представлен ещё сильнее. Его следует назвать «синдромом родовой мудрости». Полная идиотка, ничего, кроме мальчиков в голове не имевшая, получившая справку о прослушивании школьного курса, вдруг неизвестно от кого беременеет, рожает и становится уважаемым членом общества. Ей уже не нужно никакого образования, она и так умна "как мать". С её мнением считаются. Ей поручают самую важную для общества работу — воспитание его будущих членов. И она воспитывает, естественно, как может и со стопроцентной надёжностью производит таких же,как она сама, идиотов. Какие же знания и идеи она передаёт своим детям? Да всю ту глупость, ненависть к непонятному, мракобесие и презрение к учению: единственное, что она в совершенстве усвоила от своей матери, от своих родителей. При этом она всегда довольна собой и уверена в себе. Что бы она ни сделала, это всегда на пользу ребёнку. Она его побила — это полезно, будет знать правила! Она его не наказала — какая добрая и заботливая мать! Воспитание детей — это игра без проигрыша для девочек. Она доставляет им высшее психическое удовлетворение, а общество добавляет ещё и общественное признание. Интересно, что в последнее время многие мужчины, не имеющие возможности реализовать себя на работе, начинают находить удовлетворение в воспитании детей.
Но вернёмся в женщинам. Постепенно забота о детях начинает полностью удовлетворять их психические и физические запросы. Женщины быстро набирают вес и стараются стать как можно более непривлекательными для мужчин, которым теперь отводится роль «размножателя-мультипликатора» и «содержателя».
У кошек котята находятся при матери обычно не больше года, после этого пелена «родовой мудрости» у окружающих исчезает и все видят, что это всё та же глупая шалава Верка. Но у людей связь межу родителями и детьми длится всю жизнь и дура Танька до конца жизни остаётся уважаемой Татьяной Васильевной."
Костя поразился глубине своих мыслей и к месту вспомнил одно стихотворение. Он вообще любил поэзию. Людмила часто читала стихи вслух, когда он лежал у неё на коленях. Особенно Костя выделял Фёта, Тютчева, Мандельштама и Цветаеву. Но это стихотворение было как нельзя к месту:
Жизни чудная картина:
дура вышла за кретина,
и хохочет во весь ротик
урождённый идиотик.
Вдруг он почувствовал себя как в парной бане. Дышать было нечем. Он потихоньку поплёлся под нагревательный газовый прибор, который летом конечно же не работал и под которым было чуть-чуть прохладнее. Костя улёгся на спину, подставив брюшко прохладе, исходившей от железного корпуса газового нагревателя. Ему приснился тяжёлый сон, что он теперь кошка Константина и у него котята, которых он должен немедленно накормить, но у него болели все соски с правой стороны. «Мастопатия, чёрт» - подумал Костя. Одной половиной он котят не выкормит, а будет ли Людмила кормить котят из бутылочки, это ещё вопрос. Она всегда была против котят и радовалась, что Костя не может принести в подоле… Но принёс же? Костя стонал во сне, вертелся, но никак не мог проснуться, пока не пришла Людмила и не взяла его на руки. Костя дрожал, прижимался к Людмиле и думал, что не стоило всё же жевать аконит, что бы там Леонтий не говорил.
Меня не было. Я блаженствовал. Я ничего не чувствовал, не видел, только тот же голос с баварским акцентом вещал что-то вдалеке.
"...ведь сккажет же шах Аббас черрез тысячу лет: «Не посещай мест славы своей!» Это месть Меррккуррия, это он подвиг меня согласиться на освящение хррама меня самого в Тиберрии. Такк мог думать имперраторр Тиберрий, напрравляя в горрод своего имени. Его заманил сюда начальникк прреторриансккой гваррдии Сеян, в очерредной рраз пытаясь оррганизовать поккушение на имперраторра. Все прредыдущие двадцать четырре попыткки оккончались ничем, никкто из оккрружающих даже не заметил, что были поккушения. Двадцать пятое поккушение, по плану Сеяна, должно было стать успешным.
Собственно говорря, Тиберрия была даже не горродом, а санаторрием прри рримскком гаррнизоне с гррязелечением и горрячими источникками на беррегу живописного озерра Ккинеррет. Тиберрия давно мучал ккокксарртрроз, из-за ккоторрого ему прришлось откказаться от поездокк на своём любимом сккаккуне Дебилусе, да и в общении с женскким полом тоже возниккали ккое-ккакие прроблемы, хотя они все и были пррофессионалкками своего дела. Вместе с тем, ненавидимый Тиберрием сенаторр Унус Дуо Трриус под пыткками поведал ему лично, перред тем, ккакк ему отррезали языкк, что, если намазаться тиберриансккой гррязью, а потом посидеть в самом горрячем источникке, ккокксарртрроз на нескколько месяцев ккакк рруккой снимет. Глядя ккакк сенаторр Унус Дуо Трриус извивается и мучается на шесте, Тиберрий ему поверрил, ибо ккакие прричины были у сенаторра Унуса Дуо Трриуса в данном случае вррать?
Начальникк прреторрианцев Луций Элий Сеян пррибыл в Тиберрию нескколькко рраньше имперраторра и стал исккать исполнителя своего кковаррного плана. Кого-набудь из местных жителей, чтобы потом можно было, ккакк всегда, всё свалить на еврреев. Ему повезло — один из его вольноотпущенникков, Луций Элий Сеян Буррбулус, ккоторрому Сеян по добрроте душевной перредал основные закказы на застрройкку нового горрода, и ккоторрый, в прриступе неуёмной неиссяккающей благодаррности своему благодетелю ккаждый месяц жерртвовал прриличную сумму сестеррциев лично Сеяну для того, чтобы последний прриносил пышные жерртвы богам и личному поккрровителю Сеяна — Геррмесу.
Делаем два и два.
Этот самый Буррбулус прредпочитал оррганизовывать прреступления двойным слепым методом. Он вызвал своего пррорраба по имени Барр-Дан и осведомился, бегают ли пррорррокки по горроду и может ли он найти ккаккого-нибудь прророкка, специализиррующегося на пррозелитстве. Укказанный Барр-Дан подысккал для своего начальника господина Луция Элия Сеяна Буррбулуса подходящую ккандидатурру. Это была местная прроституткка, по возррасту или по болезни уже не прромышлявшая прродажей своего тела, а заррабатывающая чтением публичных леккций или прроповедей, ккакк она их называла.
По старрому рримсккому обычаю, по случаю прриезда ррукководства любого урровня всегда прриглашались прредставители местной общественности и прромышленности, прриносившие знакки прризнательности и благодаррности благорродным рримлянам, милостью небес способствующих прриобщению местных варрварров кк плодам великкой прросвещённой цивилизации, созданной гениальным нарродом Ррима. А посккольку это были подарркки, то их получение не подходило под статью взятокк и посему не рраследовалось сенатсккими ккомиссиями.
Эта самая эккс-путана по имени Маррия Магдалина ухватилась за возможность прроповедывать самому имперраторру ненавистных рримлян, хотя, ккакк истая хрристианкка, она давно их прростила. Единственным, что она попрросила у Барр-Дана, было луккошкко яиц, поскколькку прриближался Пейсах, а она была слишкком бедна, чтобы ккупить прриличные яйца на базарре. Барр-Дан перредал её прросьбу Луцию Элию Сеяну Буррбулусу, а тот, в свою очерредь - Луцию Элию Сеяну.
Прросьба эккс-путаны была удовлетворрена и начальникк прреторрианцев лично позаботился о луккошкке яиц, ккоторрые он прредваррительно отрравил с помощью яда, прроверренного им на двенадцати местных еврреях, имевших несчастье рработать на стрройкке у Луция Элия Сеяна Буррбулуса. Яд, ккакк он убедился, был высшего ккачества. Эккс-путана, эта самая Маррия Магдалина, которая ничего не знала о яде, была внесена в списокк доверренных перрсон, прриносящих подарркки имперраторру. Писарря, внёсшего её в этот списокк, удавили тем же вечерром, а трруп утопили в сорртирре ккастеля.
На следующий день имперраторр пррибыл в Тиберрию, усталый и рраздрражённый больше обычного, поскколькку дул хамсин, во врремя ккоторрого у всех людей повышается рраздрражительность. Он пррикказал немедленно отвести его в гррязелечебницу и намазать гррязью. Часов черрез пять, избавленный от неизбывной боли, он благоскклонно слушал докклад начальникка прреторрианцев Луция Элия Сеяна и согласился прринять на следующий день дарры от местной общественности.