— Оооо.

— Что ты хочешь этим сказать? Даника изобразила невинность.

— Ничего.

— Я не вмешиваюсь в ваши отношения с Романом; я хотела бы того же отношения к себе. Ее лицо застыло.

— Иногда ты бываешь немного стервой, Елена. Я могла быть такой. Было несправедливо быть жестокой с Даникой, после всего, что она так хорошо ко мне относилась.

Но я не была глупой; Даника не была добра ко мне по доброте душевной. Она пожала плечами.

— Но разве не все могут быть иногда такими ? Я пойду к Рифату Денисюку. Ты хочешь пойти со мной?

— Рифат Денисюк?

— Бухгалтер Константина. Держатель общака. увидев мое неуверенное выражение лица, Даника настаивала:

— он очень эксцентричный. Он живет в старом садовом сарае на краю поместья.

Это привлекло мое внимание. Выход на улицу был лекарством, которое мне нужно было, чтобы вылечить мои раскрасневшиеся щеки и учащенное сердцебиение.

— Показывай дорогу.

Рифат Денисюк жил в ветхом сарае среди разросшихся деревьев и кустарников. Усадьба все еще виднелась за верхушками деревьев, но здесь было тихо и уединенно. Я вздохнула с облегчением.

Пока не раздался голос:

— Кто идет?

— Это я, Рифат, — позвала Даника. И я привела с собой Елену Фальконе, — скрипнула выщербленная входная дверь, и из нее высунулась голова старика, его длинная седая борода была первым, на чем я сосредоточился. Она капала на землю, собирая грязь и листья.

— Даника Балтача...и Елена Фальконе. Дамы из поместья. Он исчез внутри, и звук щелкающих замков разнесся по всему лесу. Даника казалась беззаботной, когда приблизилась.

Дверь распахнулась, едва не слетев с петель, и на пороге появился невысокий морщинистый старик. Он напоминал мне неуловимого волшебника из сказки, но вместо того, чтобы творить заклинания и отбиваться от драконов, этот волшебник хранил книги пахана.

— Я же сказал Тёме, чтобы меня не беспокоили, — проворчал Рифат.

Мне потребовалась секунда, чтобы понять, что Тёмя — это прозвище Артема.

— Я здесь только для того, чтобы проверить тебя, — проворковала Даника, сладость ее тона делала ее слова очень легкими для понимания. И я привела Елену, чтобы познакомить с тобой. Рифат принял меня, откинув голову назад.

— Ты очень высокая.

— Ты очень низкий, — ответила я. Из его груди вырвался смех, и он отступил в сторону.

— Тогда входите. Пока вы не простудились.

Сарай Рифата был...маниакальным. Повсюду валялись груды книг и бумаг, воздух был так густ от пыли, что едва можно было разглядеть протянутую руку. Был также отчетливый, но неприятный запах чего - то взорвавшегося.

Даника сморщила нос.

— Где-то здесь сдохла крыса, — ответил Рифат, прежде чем мы успели спросить. И я никак не могу его найти...

— Скорее всего, он умер от заражения, — пробормотала я.

Даника подняла листок бумаги, и Рифат пролаял в предупреждении.

— Ничего не трогай! Все находится там, где ей и положено быть.

— Как ты можешь работать в таком грязном месте ? — спросила Даника.

— Не все из нас могут работать, в желаемом месте, Даника, — возразил Рифат. Некоторым из нас нужны материалы. Елена все понимает. Мои брови поползли вверх.

— А я знаю?

— Конечно, знаешь. Разве это не ваша работа — лечить госпожу Грибкову? — спросил он. Ты ведь не можешь этого сделать, используя только свое обаяние, правда?

— Думаю, что нет. Я взглянула на Данику.

— А в вашей работе требуется много обаяния, не так ли? — сказал Рифат указывая на Данику и что-то пробормотал. А Даника только рассмеялась.

В ее глазах промелькнула нервозность, но она исчезла так быстро, что мне, как будто это показалось.

Даника указала на Рифата.

— Мы с Еленой не будем отрывать тебя от работы. Я просто хотела убедиться, что с тобой все в порядке.

— Отлично, — фыркнул он. Я взрослый человек. Я могу сам о себе позаботиться. Я оглядела комнату, мимо недоеденных блюд и заплесневелых углов.

Ясно, что нет, — заметила я.

— Ясно, что нет, — усмехнулся Рифат. Затем он взглянул на меня, поджав губы.

— Не обижайтесь, Миссис Фальконе.

— Я не обижаюсь.

— Я беспокоюсь не о тебе, — пробормотал он. Даника прервала меня прежде, чем я успела спросить, что он имеет в виду.

— Ты скоро должен прийти ко нам на завтрак. Мы беспокоимся о том, что ты здесь совсем один.

— Я подумаю, — сказал он, но в глубине души был доволен, что его ждут вкусные пирожные.

— Дмитрий испечёт пирожные?

Я не могла представить, что эта сосулька в форме человека делает что-то настолько домашнее.

— Я передам ваши пожелания, — подтвердила Даника.

— Могу я вам что-нибудь принести, пока вы здесь? Чай, Ужин...?

— Мешок для мусора? — добавила я. Даника одарила меня улыбкой.

Рифат указал узловатым пальцем в мою сторону. Он открыл рот, собираясь возразить, но выражение его лица внезапно изменилось.

— Уведи свою подругу с серебряным языком, пока я не навлёк на себя беду, — сказал он Данике.

Даника, не теряя времени, схватила меня за руку и вытащила наружу. Поднялся ветерок, холодный воздух трепал мою кожу и волосы.

— Я знала, что ты ему понравишься, — было первое, что сказала Даника. Я рассмеялась.

— Этому Рифату кто-то хоть нравится ?

— Очень даже может, — сказала она. Он может даже позволить тебе покопаться в его мозгах, если ты ему достаточно понравишься. Может быть, он и не выглядит таковым, но он очень умен. Он даже может быть в состоянии помочь тебе с решить проблему с болезнью Татьяны.

— Может быть, — согласилась я. Даника ласково похлопала меня по руке.

— Ты хорошо устроилась, да?

— Это не Летний лагерь, Даника.

— Я это знаю. Но...Я помню, каково это-быть новичком и пытаться найти свое место в семье. Мой позвоночник выпрямился.

— Мое место здесь не имеет значения, — напомнила я ей. Я уеду, как только Татьяна поправится.

— Ну конечно, — в голосе Даники не было ни малейшего убеждения.

— А как насчет всего остального? Я не могла представить, что потеряю мужа, а потом буду иметь дело с Романом каждый день. Я вгляделась в ее лицо.

— Это было нелегко.

— Держу пари, если бы ты не знала, что случилось с Татьяной, Костя все равно отпустил бы тебя. Ее карие глаза остановились на мне. Но ты должна была бы предложить ему что-то действительно хорошее, понимаешь? Что-то, чего у него еще нет.

— Неужели и чего же у него нет ? Она кивнула.

— Да. Но у Костика уже все есть...

— Кроме ключа, который ему так отчаянно нужен? — добавила я. Даника повернула ко мне голову, и блеск ее лица слегка потускнел. Я знаю, что ты пытаешься выжать из меня информацию, — сказала я ей. Я не возражаю, но не лги мне.

— Иногда ложь — это единственная защита, которая у нас остается, — только и сказала она.

— Полагаю, тебе что-то об этом известно. Она была права. Вот почему я сказала:

— Я не знаю, где ключ. Не трать на меня свою энергию.

Даника улыбнулась.

— Я не возражаю, но не лги мне, — выплюнула она мои же слова.

Я поймала себя на том, что улыбаюсь ей в ответ.

— Я скажу Косте, что ты несокрушима, — задумчиво произнесла она. Уверена, он будет рад это услышать.

Только что здесь была Даника, а в следующую секунду ее уже не было. С грохотом она споткнулась и ударилась о землю, ее лодыжка застряла в изгибающемся корне.

Я не предложила ей помощь, Даника встала сама.

— Ты в порядке? — спросила я, потому что это казалось вежливым. Даника отряхнула грязь с ладоней и рассмеялась, звук был ярче, чем солнце, сияющее в небе.

— Вроде бы я не напивалась до такой степени так, чтобы спотыкаться на каждом углу. Она поднялась на ноги, отряхиваясь. О чем я говорила?

— Ты собиралась сказать Константину, что я неуязвима, — сказала я с той же долей убежденности, что и в заявлении.

Она рассмеялась:

— О, да.

— Это остановит тебя от попыток выкачать мои секреты? — спросила я. Глаза Даники сверкнули.

— Конечно, нет. Они называют меня маленьким следователем, не потому что я так быстро сдаюсь.

Мы достигли садов поместья, дома и наших ожидающих обязанностей.

— Добро пожаловать к нашим, — сказала я ей.

— Они мне больше не нужны.

Елена Фальконе

10

Эхо удушья резонировало в моем мозгу.

Передо мной на Земле сидел отец, прижав руку к сердцу. Костяшки его пальцев все еще были в синяках после последнего нападения.Он задыхался.

Сердечный приступ, — подумала я, у него сердечный приступ.

Мать звала на помощь, ее крики были громкими и пронзительными.

Отец не мог дышать, ему не хватало воздуха. Его тело делало все возможное, чтобы сохранить ему жизнь, чтобы он выжил.

С его губ начали срываться виноградные лозы. Ярко- фиолетовые и розовые цветы росли на стеблях, освещая полутемную столовую. Цвета были соблазнительными и манящими, яркое ядовитое предупреждение всем, кто осмеливался приблизиться.

Из его ушей, из его глаз. Отец начал вытягиваться и деформироваться, цветы захватили его плоть и кости, медленно убивая его.Мать все еще кричала.

Я протянула руку, не в силах сопротивляться тяге, и схватила одну из них.

Сознание пришло ко мне, как пощечина.

Я села на кровать, тяжело дыша.

Мне потребовалась секунда, чтобы понять, где я нахожусь.

Особняк Константина, — сказала я себе.

Мои ноги были скручены в простынях, волосы спутаны от перекатывания по подушкам.

Тонкий слой пота промочил меня насквозь.

Я потерла лицо, тяжело дыша.

Это был просто плохой сон, — сказала я себе, игнорируя воспоминания, которые угрожали мне каждое мгновение бодрствования. Теперь все кончено.

Когда я повернулась, чтобы посмотреть на часы, то громко застонала.Четыре утра.

Не так плохо, как могло бы быть, но после того, как я могла бы поспать до шести часов последние два дня, просыпаясь так рано, я чувствовала себя как будто меня ударили в лицо.

Я рухнула обратно на подушку, но было уже слишком поздно. Мой мозг ожил, двигаясь со скоростью тысячи миль в час.

Слова и теории бомбардировали меня.

Проверить Татьяну на отравление таллием, разобраться в библиотеке, избегать Константина и его спальни.

Я чувствовала, что вот-вот вырвусь из своей кожи, из своих костей и плоти неудобства и препятствия, мешающие мне расслабиться. Беспокойство не было для меня новой эмоцией, но обычно у меня было лекарство.