Руки Цзинь были подняты в торжестве, он благодарил всех, кто пришел. Для празднования парк открыли для людей на весь день. Тележки с едой и водой стояли по всему парку, все стоило всего один юань из-за помощи корпорации. Четыре фигуры в костюмах ушли в зал под громкие аплодисменты и крики. Люди начали расходиться. Ю забирались в воздушные машины, некоторые улетали на воздушных мотоциклах, а мэй направлялись к тележкам с едой и водой, радуясь редкому дню, что можно было провести там.

Вдруг возле меня раздался пронзительный вопль, а за ним другие крики:

— Он упал!

— Он мертв!

— Это заразно. Бегите!

Двое мужчин врезались в мое плечо, убегая в панике, все тоже спешили прочь. Воздух гремел от их криков и шагов, и я пытался устоять, пока в меня не врезался мужчина с дикими глазами над зеленой маской на лице, кто-то врезался в него. Я тут же оказался на четвереньках, ноги задевали мои руки и ноги, колени били в ребра. Кто-то наступил на мою левую руку, я закричал от боли, но не мог подтянуть ее к груди, ведь боялся потерять равновесие в море людей. Два мэй ударились о мой шлем, убегая, мою голову оба раза дернуло от этого, в ушах звенело от шума. Я пытался протолкаться вперед, но давка была невозможной. А потом я вдруг оказался один на площади. Я встал, шатаясь, прижал ладонь к груди, сердце отдавалось биением в голову.

Только двое мэй остались со мной и больной на земле. Я узнал его, он кашлял раньше. Он лежал на мощеной площади в позе зародыша, вытянув руки перед собой, его лицо было мертвенно-бледным, кроме двух ярких точек на щеках. Его не затоптали, потому что все старались держаться от него подальше, убегая.

Черт.

Я склонился и коснулся плеча парня. Его дыхание было слабым, скованным. Темно-коричневая кровь засохла на губах, я видел ее на камнях, где он стоял, кашляя. Я прижал ладонь к его лбу.

— Я бы его не трогал, — сказал мэй, парень за двадцать. Он прижимал к носу и рту грязный платок, его ногти были в грязи. — Ты, конечно, в своем костюме, но руки голые. Я бы не хотел подцепить то, что у него.

У больного был жар. Приказ: какая у него температура?

103.2°F вспыхнуло в шлеме.

Боги.

— Нужна скорая! — закричал я, поднимая голову и озираясь. Стражи Цзинь ушли, когда на площади не сталось ю, о которых они и переживали. Несколько зевак мэй оставались по краям площади. У всех на лицах были маски. Их черные глаза изучали меня: любопытные, отчаявшиеся, испуганные. Темные пятна крови напомнили мне о романе Ю Хуа: герой пытался поддержать семью, продавая все больше собственной крови. Теперь даже это не было выходом для многих мэй — особенно для самых бедных. Их кровь считалась слишком грязной. Испорченной.

Другая оставшаяся поблизости мэй в маске с белыми котами и лиловыми звездами фыркнула:

— Скорая? Пусть мирно умрет. Они подберут его позже и кремируют.

Я смотрел на мэй-девчонку. На вид ей было не больше пятнадцати. Она закатила глаза и сказала:

— Богатый и глупый ю. Кто будет платить за скорую? За лечение? Хватит устраивать шоу.

Я посмотрел на мужчину, заметил, что пот выступил на его лбу и над верхней губой. Он горел. Как моя мама.

— Я оплачу. Мы не можем просто оставить его здесь. Он еще жив.

Девочка пожала плечами.

— Ненадолго. Мы все время умираем на улицах. Ты просто не знаешь.

Но я знал. И всегда отворачивался, как делали многие мэй. А что мы могли? Такой была жизнь. Бедняки и больные умирали в своих лачугах или в темных переулках. Если им везло, об их гибели тут же сообщал родственник или друг. Другие гнили, пока их не выдавал запах. Всего за месяц в своей квартире за 75 миллионов долларов я уже привык к такому стилю жизни, оказался далеко от ужасов улиц. Голод, болезни, смерти. Я размяк. Но здесь я мог что-то сделать.

— Команда, — сказал я. — Скорую на площадь Свободы. Сейчас.

«УСПЕШНО. СКОРАЯ В ПУТИ», — вспыхнуло на шлеме.

Мэй-девчонка ушла с парнем, не оглядываясь.

Я глубоко дышал, чтобы успокоиться, желая потереть виски. Головная боль взялась из ниоткуда. Иконка Дайю появилась в нижней части шлема.

«ПРИНЯТЬ ВЫЗОВ?».

Я моргнул, кашлянул и ответил: «Да».

Мой стеклянный шлем потемнел, лицо Дайю появилось перед глазами. Она уже смыла макияж с лица, волосы были свободно заплетены в косу.

— Привет, Джейсон, — она искренне улыбнулась. От этого сияло ее лицо. Это отличалось от ее пустого лица на экране, когда она двадцать минут назад стояла на сцене.

— Привет, — сказал я.

— Я видела тебя на площади. Не ожидала, что ты придешь.

Так она видела меня в толпе.

Я сдержанно улыбнулся.

— Конечно. Я хотел послушать объявление твоего отца.

Ее брови сдвинулись.

— Что такое? Ты странно выглядишь.

Я рассмеялся. Утомленно, но по-настоящему.

— Слишком сильно праздновал прошлой ночью?

— Врешь, — сказала Дайю. — Ангела искала тебя и присылала мне печальные сообщения. Джейсон, потерявшийся принц из Калифорнии.

— Ха. Мы с ней не пересекались, — уголок моего рта приподнялся. Я заметил, что она на миг надула губы, она не верила моим словам. — Так что случилось, мисс Цзинь?

— Я хотела исполнить свою часть сделки, — ответила она. — Ты свободен завтра для личного тура по корпорации?

Отлично. Я надеялся, что она пригласит сама, без моего вопроса. Это вызвало бы меньше подозрений. Этот тур был важен для нашей миссии, и мне нужно было собрать больше данных для Лин И.

Воздушная скорая опустилась на площади вдали от меня и больного, сверкая огнями и гудя. Глаза Дайю расширились в тревоге. Она не видела то, что видел я, но все слышала.

— Ага, я свободен, — сказал я. — Приходи ко мне в костюме, — я сделал паузу. — Пожалуйста.

У ю-парней ведь должны быть хорошие манеры?

Она открыла рот, чтобы ответить, но я прервал связь раньше, чем она произнесла хоть слово.