Глава восьмая

Я ждал у площади Свободы перед мемориальным залом Чан Кайши с толпами других людей. В толпе каждый один из десяти был в костюме. Я никогда не видел так много ю, собранных снаружи, но Цзинь в новостях, андернете и через коммуникативные устройства сообщил, что сегодня будет большое объявление, которое изменит наши жизни навеки. Ю в костюмах смешивались в толпах с мэй. Десятки стражей обрамляли площадь, их лазеры висели на бедрах. Они были в темно-зеленой форме, их рубашки были с символом корпорации Цзинь, иероглифом «золото». Репортеры были у белых ступеней, ведущих к входу в зал, их камероботы были направлены на площадь.

Мемориальный зал считался символом статуса Тайваня. Грязь не покрывала белые стены сада, окружавшие парк, и красивые яркие здания в нем. Парк и зал раньше были открытыми людям, но слишком много бездомных устраивали дома среди кустов и цветочных клумб, так что правительств решило открывать парк только в определенные дни года, по особым случаям, как этот. Я был уверен, что Цзинь хорошо заплатил, чтобы это произошло.

Холодное утро января, и чистые белые стены зада с двойной крышей с синей черепицей драматично выделялись на фоне коричневого зимнего неба. Стеклянный шлем не мешал мне смотреть и слушать, словно на моей голове ничего не было, но хотя в костюме я мог двигаться с легкостью, я все еще ощущал себя отделенным от толпы. Многие мэй кашляли по краям площади, от этого сильного кашля я содрогался и был рад, что я в костюме, так что не подхвачу их болезнь. После этой мысли последовало отвращение, ведь эта мысль возникла автоматически. Было просто вести себя как ю. Жизнь мэй была противоположной: холодной, пустой.

Я не ощущал холодный воздух, костюм окружал меня комфортными 72°F. Я выключил коммуникативное устройство, что высвечивалось на дне моего стеклянного шлема, где ю обсуждали, что за объявление сделает Цзинь, как и то, будет ли после этого вечеринка. И никого не смущало, что был полдень понедельника. Дайю подозрительно отсутствовала. Она редко участвовала в разговоре, но мое сердце билось чаще, когда я видел ее иконку там, мой костюм отмечал это, к моей досаде. Мы не видели друг друга с ее гала на прошлой неделе.

Мои друзья заставили меня дважды описать гала, наши разговоры, хотя я пропускал мелкие детали, как ее тайное желание, чтобы у отца был другой ребенок, и он занял ее место наследницы Цзинь. Как она с улыбкой пообещала мне тур по дому. Я мысленно много раз прокручивал наш разговор, каждое слово, каждый взгляд, каждый нюанс, столько раз, чтобы я не заговорил об этом вслух. Она сказала, что я для нее почти знакомый. Она не узнала меня, но я был уверен, что она вспоминает о похищении и пытается бороться со стертой памятью. Продержится ли эффект? Эту тревогу я не озвучивал друзьям. Они бы только повторили мне данные экспериментов, но они не говорили с Дайю, не дружили с ней ради тайной работы против нее. Не они выдерживали ее ясный взгляд, не вздрагивая, хоть и зная всю правду.

Всю ложь.

Больше двадцати человек в красных туниках и штанах, украшенных золотом, вбежали на площадку над нами с барабанами, и толпа громко захлопала. Барабанщики встали полукругом, инструменты лежали перед ними. В центре стоял юноша с огромным висящим барабаном, он ударял по нему палочками в сильных руках. Я стоял в середине площади в толпе, но шлем мог приближать изображение предмета. Другие барабанщики подхватили мощный ритм своими инструментами, руки быстро взлетали в унисон, движения казались порой размытыми.

Сильный ритм барабанов заполнял площадь, дрожал в зале, отражался от стекла и стальных небоскребов, что возвышались вокруг нас и светили неоновыми огнями и рекламой. Воздушные автомобили и мопеды проносились над головой, но барабанщики со своими ловкими ударами и взмахивающими рукавами заставили нас забыть обо всем этом, вернули нас в прошлое ритмом. Наши реакции были схожими, люди, мэй и ю, задирали головы и топали ногами в такт. В этот миг мы были едины.

Выступление закончилось соло юноши в центре. Последний удар большого барабана закончил звенеть, тишина была осязаемой, а потом зрители завопили и захлопали. Они топали ногами и свистели. Можно было говорить о Цзинь что угодно, но он знал, как устроить хорошее шоу. Барабанщики спустились со сцены, и две фигуры вышли из зала, они были в белых костюмах. Я присмотрелся к ним и увидел, что на рукавах их были красные полоски, а над сердцами было белое солнце вышито на синем фоне — тайванский флаг.

Как патриотично.

Хотя его шлем был затемнен, я знал, что высоким был Цзинь. Я посмотрел на человека рядом с ним, женщину, и вдруг понял, что это Дайю. Я узнал ее силуэт, но и то, как она стояла, чуть расставив ноги. Я знал, что под затемненным шлемом ее голова вскинута с вызовом.

Вдруг шлемы Цзинь и Дайю стали прозрачными, мы увидели их лица. Цзинь начал говорить, я видел его в своем шлеме. Он хорошо выглядел в свои сорок, немного седины было на висках, он выглядел уверенным богачом. Я попытался раздраженно выключить изображение мыслью, потом голосом, но не сработало. Все ю в костюмах видели его, хотели они этого или нет. Я смог лишь сделать картинку меньше.

— Товарищи и граждане Тайваня, — сказал Цзинь. — Сегодня важный день, — он поднял руки к небу, а потом медленно опустил по бокам. — Костюмы корпорации Цзинь добрались до мирового рынка и стали лучшими для тех, кто может их себе позволить. Корпорация Цзинь официально нанесла Тайвань на карту как лидер инноваций и технологий, ведь здесь производят самые лучшие товары. Моя компания дала работу тысячам жителей, нас заметил мир. Никто больше не посмотрит на ярлык «Сделано в Тайване» с презрением, — Цзинь вскинул кулак в воздух, толпа на площади Свободы хлопала и вопила.

Я присмотрелся к людям вокруг — все ю в костюмах радовались, и это было ожидаемо. Но так делали и многие мэй вокруг меня. Кроме кашляющего парня за двадцать, остальные мэй были тепло одеты и выглядели здоровыми. Большинство было с масками на лицах. Корпорация Цзинь дала нам рабочие места, но при этом было известно, что им недоплачивают, потому что они получали много заявок. Корпорация Цзинь богатела на поте и крови людей. Редкие мэй хорошо к ней относились, так что энтузиазм вокруг меня был наигранным.

— Я обещал важные новости, и я не буду больше тянуть, — Цзинь помахал рукой, как кто-то, привыкший, чтобы его слушались. Как владыка. Две фигуры появились из глубин зала и подошли к Цзинь и Дайю, мужчина и женщина в костюмах. — Корпорация Цзинь разработала менее дорогой костюм для обычных граждан. Эти костюмы обычные, в их шлемах не столько функций, как в основных костюмах, но они все еще регулируют воздух, защищают от загрязнений, которыми вы дышите каждый день.

Фигуры развернулись по кругу, показывая костюмы. Словно в ответ на слова Цзинь, стало слышно кашель людей. Я посмотрел на края площади. Там не было ю в костюмах, а мэй выглядели хуже, одежда была потертой, тяжелая жизнь отразилась в глубоких морщинах на их лицах. Я видел Аруна у сосен, окружавших площадь. Все мои друзья были здесь сегодня, но я стоял один, как Джейсон, и знал лишь несколько новых знакомых среди ю.

— Эти более доступные костюмы стоят от двухсот тысяч юань, — сказал Цзинь, — начальная цена дешевле многих автомобилей на рынке.

Толпа взволнованно зашепталась, тихий звук превратился в осязаемый гул.

— Доступные костюмы для вас и ваших любимых продлят ваши жизни, — Цзинь указал на двух моделей в этих костюмах. — Разве это не стоит вложений?

Люди вокруг меня снова захлопали, хотя я заметил, что редкие мэй уставшего вида хлопали ему. Стражи стояли за ними, скрестив руки, подальше от мэй, но их отличала только чистая белая форма корпорации Цзинь. И то, что Цзинь следил, чтобы его стражей кормили, чтобы у них были силы защищать его. Чтобы они получали медицинское внимание. Так обращались со сторожевыми псами.

— Это изобретение мне посоветовала моя дочь Дайю, — сказал Цзинь, и камероботы повернулись к ней.

Ее лицо было видно за стеклянным шлемом. Ее волосы были убраны назад, на ней было больше макияжа, чем обычно. Она выглядела взрослее, еще красивее и строже. Дайю кивнула и улыбнулась камерам, не показав зубы, — тень того, что я видел, когда она слезла со стены.

— Она посчитала нечестным, что столько жителей Тайваня остались без защиты от загрязнения, особенно, здесь в Тайпее. И она спросила, почему бы не сделать костюмы доступнее, чтобы их могло купить больше людей? — Цзинь обхватил дочь рукой, но Дайю стояла напряженно, ее лицо было бесстрастной маской для камер. — Она убедила меня приступить к работе над упрощенной версией наших костюмов. И я рад, что мы сотрудничаем с Просперити-банком Тайпея, чтобы костюмы стали доступными для всех.

И все вокруг меня снова захлопали.

— Костюмы будут доступны в начале весны, но вы можете заказать их уже сейчас онлайн или в любом магазине корпорации Цзинь, — сказал Цзинь. — Корпорация так же будет раздавать костюмы для рекламы нашей новейшей продукции. Купон для лотереи можно купить всего за один юань во всех 7-Элевенах. Сто костюмов будут отданы счастливчикам!

Я фыркнул. Каждый щедрый жест Цзинь был просчитан, чтобы увеличить прибыль.

Еще больше аплодисментов. Но лотереи не были простой раздачей. Цзинь использовал все, от патриотической одежды до тщательно подобранных слов. И Дайю была частью этого? Камероботы уже не показывали ее, но я сосредоточился на ее лице, она смотрела на толпу, бушующую вокруг меня. А потом она подняла взгляд и словно посмотрела прямо на меня. Это было бы невозможным без шлемов. Ее рот приоткрылся, она вдохнула — я видел, как поднялась и опустилась ее грудь — а потом повернула голову к отцу.