Через какое-то время она успокоилась, и я отодвинулся от нее.
— Я отвезу тебя домой. Я вызову воздушный лимузин, если не хочешь ехать на мотоцикле.
Она схватила мои ладони. Я вдруг вспомнил, как схватил ее за руку, когда она спросила, можно ли пойти в чащу Янминьшань. Потому что она никогда там не бывала. Мои ладони тогда были мозолистыми. Они стали мягче за полгода из-за ухода и жизни в стиле ю, но ее ладони были нежнее моих.
— Мне нужно было что-то сделать, — сказала она. — Я не могла прятаться за тобой.
Я хотел взять ее за подбородок, обхватить ее лицо руками, вдруг я стал благодарен аквариумам на наших головах. Я не думал адекватно.
— Дайю, я никогда не считал тебя трусливой, — это было так. — Ты всегда носишь лазер?
— Да, — она не отпустила меня, но говорила, глядя на наши ладони. — Из-за того, что случилось… прошлым летом.
Я ощутил, как кровь прилила к голове, и я понизил температуру костюма мыслью, стараясь держать тревогу под контролем.
— Меня научили использовать его. Я много занималась, — она подняла голову и заглянула мне в глаза. — Я могла убить им.
— Знаю.
— Почему ты мне не позволил?
Я покачал головой, криво улыбнулся.
— Чтобы это было на твоей совести всю жизнь? Я был бы виноват. Все не так благородно, как кажется в фильмах. Это не проходит без последствий. Убийство меняет жизнь навеки. Это изменило бы тебя. Посмотри «Постороннего» Камю.
Дайю слабо улыбнулась.
— Камю? Еще один французский автор, которого я не читала.
— Книги не боятся показывать правду, — сказал я.
Я попытался отцепить ладони, но она отпустила одну и повела меня обратно, к моему мотоциклу. Я говорил правду, но я остановил ее, в первую очередь, потому что это было бы во всех новостях. «Дочь Цзинь убила двух бандитов в темном переулке» неделями оставалось бы на зданиях, в шлемах, во всем андернете. Моя фальшивая личность была бы в опасности. Все бы закончилось. Если настоящие личности меня и моих друзей всплыли бы, их бы бросили в тюрьму на всю жизнь.
А меня бы убили. Я не сомневался. Я знал это, когда согласился похитить Дайю.
— Джейсон, — сказала она. Ее тон был тихим и спешным, я остановился. — Я не хочу никого ранить. Но после случившегося… мне нужно защищать себя. Выбора нет.
Я кивнул, давая ей понять, что понимаю, хотя мой шлем не двигался. Темные стены переулка нависали. Давили.
— Это мы против них, — сказала она.
Я чуть не вздрогнул.
— Но так быть не должно, — прошептала она.
Я пошел снова, сердце колотилось о грудную клетку.
— Уверена, что не хочешь вызвать лимузин? — спросил я, сжимая ее руку, чтобы успокоить себя.
Никто не умер. Дайю ничего не помнила. Я все еще был Джейсоном Чжоу. Пока что.
— Нет, — ответила она. Ее голос уже звучал сильнее.
Я вспомнил первую кражу на улицах, когда мне было четырнадцать. Я боролся и выжил, окровавленный, но живой, и я прятался два дня. Мне было слишком страшно, я слишком злился, чтобы что-то делать.
— Я не хочу никого видеть. Не хочу… иметь дело с людьми сейчас, — она взглянула на меня с безмолвной мольбой.
— Я отвезу тебя, куда хочешь.
Мы добрались до очередного переулка и повернули, было естественно идти рука об руку. Было легко играть эту роль.
После долгой паузы, Дайю успела дважды оглянуться через плечо, она сказала:
— Ты спас мне жизнь. Благодарности мало.
— Из-за меня возникла ситуация…
— Ты всегда носишь ножи? — ее темные глаза были пристальными, взгляд — быстрым на бледном лице за стеклянным шлемом.
— Да, — я быстро размышлял. — Я выиграл соревнование по метанию в Беркли. Дважды.
— Да? — она звучала ошеломленно. — Такое есть?
Теперь было. Я отправил мыслью сообщение Линь И, чтобы она разместил нужные фотографии и сообщения в андернет, чтобы прикрыть мою ложь.
— Да. Жаль, что ты не впечатлена.
Дайю тихо рассмеялась, звучало все еще испуганно.
Линь И ответила мне меньше, чем через минуту: «Просьбу получила. Хорошо, что ты на связи. Готово. Но зачем нужно было побеждать дважды?».
Я кашлянул, чтобы скрыть улыбку. Сарказм был заметен.
Мы добрались до моего мотоцикла в переулке, где оставили его меньше получаса назад. Я забрался, Дайю села за мной, словно всю жизнь садилась на мотоциклы. Двигатель ожил, и мы понеслись по улице, словно нас преследовали демоны, а потом поднялись в воздух.
Мое сердце тоже воспарило.
Так было каждый раз.
Руки Дайю крепко обвивали мой пояс. Она прижалась сильнее. Ее грудь вдавилась в мою спину, одна рука добралась до моего сердца. Ладонь была над моей татуировкой.
— Я впечатлена, чтобы ты знал, — сказала она низким голосом. Звучало так, словно она шепчет мне на ухо. Волоски на моей шее встали дыбом. — Ты идеально целишься.
Я рассмеялся.
Горделиво.
Глупо радуясь, как Царь Обезьян.
Я резко развернулся, она вскрикнула, прижалась ко мне, ногти впились в мою грудь. Я хотел защищать ее. Так было, когда я повернулся к бандитам. Мне нужно было уберечь Дайю. Я хотел этого. Я отметил иронию, покидая район Датонг, что сильнее всего ее нужно было защищать от того, кто мог навредить ей в конце больше всего. От меня.