— Выглядит неплохо, — сказал я скорее себе, чем ей, и поднял шлем. — Мы свяжемся в шлеме?

Она кивнула, мы надели шлемы на головы. Я забрался на мотоцикл первым и включил его, проверил фары и приборы, ощутил, как оживает и гудит подо мной двигательная установка. Регулируемый воздух наполнял мой шлем, я сделал пару глотков чистого воздуха.

— Забирайся, — сказал я в шлеме.

Я ощутил, как дрогнул мотоцикл, когда Дайю устроилась за мной.

— Там можно поставить ноги. Только крепко держись за меня.

Ее бедра прижались ко мне, она обвила мой пояс руками.

— Готова, — сказала она, звуча немного запыхавшейся.

Я завел двигатель, и мы поехали по широкой бетонной дороге к стальной стене, что отъехала для нас, открыв стеклянную внешнюю стену, края озарял оранжевый неон.

— Держись, — сказал я, не скрывая волнение в голосе.

Я ощущал себя ребенком накануне дня рождения. Я всегда представлял себе, как себя чувствует ребенок перед днем рождения. Стеклянная стена разделилась, и я проехал в брешь. Мы вылетели в воздух, температура тут же упала вокруг нас, хотя наши костюмы не давали ей проникнуть, и на миг мы зависли там, а потом поднялись в небо.

Дайю охнула, крепче сжав меня. Я ощущал каждый ее дюйм, прижатый к моему телу. Сердце колотилось, мы направлялись вверх, и я говорил себе, что все ощущения у меня от скорости полета по небу, а не от того, что она цеплялась за меня так сильно, как за возлюбленного. Я знал, что мне нравится Дайю, хоть это и плохо. Я не мог позволить себе сильнее полюбить ее. Я врал ей и предавал.

Ее смех заполнил мои уши, мы проносились над невысокими зданиями, огибали высокие, миновали несколько воздушных мопедов и машин, ярко горящих даже при свете дня. Изогнутые линии моего мотоцикла сверкали серебром, чтобы нас видели другие водители. А еще было очевидно, что ю любили быть заметными.

День был зимним и холодным, и солнце скрывалось за облаками и загрязнением. Яркий свет в Тайпее исходил не от солнца, а от цветных реклам, которые показывали на стеклянных панелях небоскребов. Многие низкие здания тоже были оснащены большими билбордами на крышах. Мы пролетели четырехэтажную проекцию тайванской пары в деловой одежде, наслаждающейся кофе мистера Брауна вместе. На другом здании стюардесса из Императорских авиалиний предлагала быстро слетать в Пекин.

— Это невероятно, — выдохнула Дайю.

— Стоит проблем? — спросил я с улыбкой.

— Точно.

Мы пронеслись мимо высоких небоскребов, и они вскоре остались позади, и мы направились к району Датонг на западном краю Тайпея. Мы оставались на высоте двадцати этажей, воздух здесь был холодным. Пролетая коричневую мглу, я наслаждался тем, что нам было видно наш город без слезящихся глаз и сдавленного горла. Грязь была не такой плохой, когда на тебе был костюм.

Дайю согревала мою спину, была так близко, что я мог представить, что ощущаю биение ее сердца. Как и с карабканьем, она была бесстрашна на мотоцикле, легко отклонялась со мной на поворотах. Я набрал скорость, чтобы ощутить, как она сжимает меня, услышать, как она испуганно вдыхает.

Восьмиугольное здание корпорации Цзинь было сложно не заметить, как только мы попали в район Датонг. Снаружи оно было бледно-золотым. Не было лучшего воплощения богатства и процветания, чем восьмиугольная форма и цвет. Компания помогла оживить одну из старейших частей Тайпея, что долго была трущобами, когда экономический центр переместился оттуда век назад. Когда построили корпорацию, появились новые дома, старые здания освежили. Появлялись новые рестораны и кафе для работников корпорации Цзинь. Они потеряют работу, если наш план сработает. Я знал, что это начнет революцию, ведь пострадают не только ю, но и многие мэй. С этим мне тоже предстояло смириться.

Средства для достижения цели.

Разве не так говорили злодеи в историях, точнее, запутавшиеся герои?

Ничего большого нельзя было достичь без жертв. Это можно было быстро понять, читая Ло Гуаньчжуна, Толстого и Вульфа. Мы с друзьями часами обсуждали план, плюсы и минусы, снова и снова. Но правда была жестокой: чтобы изменить ситуацию, мы должны были разрушать.

Захватить власть над рассказчиком. Изменить содержание.

Я представил, как взрывается корпорация, это ощущалось правильным. Чистая страница. Новое начало.

— На крыше парковка, — сказала Дайю, врываясь в мои мысли. — Но ты можешь припарковаться в переулке?

Я кивнул, ее руки обвили меня крепче в благодарность. В доверии. В этот миг я ненавидел себя за то, что так поступал с ней. Но я отогнал мысль, как только она появилась в голове. Я заметил узкую улицу возле корпорации, нажал на кнопку приземления, мы осторожно снизились к бетону, проехали немного, я остановился и выключил двигатель.

— Иди первой, — сказал я, надеясь, что мой голос не звучит странно.

Она легко слезла с мотоцикла, и моей спине вдруг стало холодно. Я слез и опустил подножку.

— Это было невероятно! — сказала Дайю. Она взяла меня за руку и сжала пальцы.

Я чуть не отдернул руку, но вовремя сдержался, прижал большой палец к ее ладони и отпустил. Я был рад, что мой шлем был немного затемнен, ведь был уверен, что мое лицо сейчас было напряжено. Боги. Друзья рассказали мне обо всех нужных подробностях, но не предупреждали, что будет так эмоционально сложно.

Наверное, они не ожидали, что будет сложно.

— Я тоже все еще поражаюсь, — улыбнулся я Дайю и отогнал свои мысли. Отогнал все сложности и сосредоточился на девушке передо мной, ее глаза сияли так, что я видел их за ее затемненным шлемом. — Это мой первый мотоцикл.

Она посмотрела на летающий мотоцикл, провела ладонью по серебряному рулю.

— Его можно здесь оставить?

— Он на сигнализации. И выключенным его не увести.

Дайю кивнула и пошла к главной улице, тихой, лишь где-то над нами лаяла собака. Стены зданий были грязными, на всех балконах и окнах были решетки. Я оглядел тусклую улицу, а потом догнал Дайю. Она была на четыре дюйма ниже меня, но не отставала. Она повернула в другой переулок лабиринта старого района и сказала:

— Я проведу нас через задний ход.

В узком переулке мы с Дайю шли плечом к плечу, света было так мало, что казалось, что мы сейчас сумерки, а не полдень. Я слышал журчание воды из трубы, бегали крысы. Я был рад шлему, потому что хорошо знал затхлый запах воды, окружающей нас.

— Почему ты идем так? — спросил я. — Не хочешь, чтобы тебя видели со мной?

Я услышал ее тихий смех в шлеме.

— Я пытаюсь держать тебя подальше от отца, — она взглянула на меня с хитрым видом. — Он не одобрит частный тур для нового парня в моей жизни.

— Это я такой? — спросил я с улыбкой. — Какой-то новый парень в твоей жизни?

Она не успела ответить, от шороха я обернулся. Две фигуры шли за нами по длинному переулку, и инстинкт говорил мне, что это не невинные пешеходы.

— Далеко еще? — я коснулся ее запястья. Меня засекли головорезы Цзинь на своей территории?

— Меньше десяти минут. Прямого пути к заднему ходу нет, — она вела меня с уверенностью. Она явно так уже ходила. Она часто давала такие туры или в тайне посещала компанию отца? — А что? — она взглянула на меня и обернулась, услышав приглушенные шаги за нами.

— Стоять! — крикнул один из них.

Я развернулся к мужчине, но тихо сказал Дайю:

— Держись позади меня.

Она встала за меня, ладонь легла на мою спину.

Двое мэй остановились недалеко от нас, их грязные изможденные лица исказились от алчности. Не люди Цзинь. Их лучше кормили. У одного была палка, другой направлял на нас грязный кинжал. Они были худыми, но отчаяние придавало силы. Я знал.

— Отдавайте кредитки, — крикнул тот, что был с длинными волосами.

— Это бесполезно, — сказал я. — Мы заблокируем доступ раньше, чем вы снимете наличные.

Другой помахал мне дубинкой.

— Снимайте шлемы, — закричал он. — Они ничего не могут без этих аквариумов.

Я слышал учащенное дыхание Дайю в шлеме, ее ладонь впилась в мое плечо. Я вытащил нож из скрытого кармана в моем рукаве и бросил его. Он попал в центр узкой палки в дюйме от пальцев бандита.

— Не подходите, — тихо сказал я. — В следующий раз я буду целиться между глаз.

Он потрясенно отскочил, тряся палкой, а потом попытался вытащить нож, вонзившийся в дерево.

— Бесполезный гад, — закричал другой и бросился на меня с ржавым кинжалом.

Дайю издала испуганный вопль, что звучал громко в шлеме. Я не понял, что происходит, она оказалась передо мной, неоновый красный лазер сиял в ее руке. Она направила его на мужчину с ножом, палец лежал на курке.

— Дайю, нет! — у лазера было две функции: мгновенная смерть или сильный ожог. Бандит бросился на нас. Отодвинув Дайю, я выхватил другой метательный нож и бросил, этот попал в руку мужчины, он разъяренно взвыл, упал на колени, нож зазвенел на земле.

— Уходите, — сказал я, его крики превратились в проклятия. — Пока вы не умерли.

Другой мэй отбросил палку и принялся поднимать напарника, возмущаясь, они пошли прочь, пропали в узком переулке. Пару мгновений было слышно эхо ругательств раненого. Дайю прислонялась к неровной стене, ее рука все еще была напряжена и вытянута, сжимая лазер. Я коснулся ее запястья и опустил ее руку.

— Дай мне, — сказал я.

Она покачала головой. Я слышал, что она задыхается.

— Выключи его и убери. Пока никого не убила, — сейчас она могла убить только меня.

Дайю выключила лазер, он загудел, красные огни потухли. Она спрятала оружие в карман на ноге.

— Эй, — я положил ладонь на ее плече, хотел заглянуть в глаза. Но она смотрела на землю. — Все хорошо. Они ушли.

Она выдохнула, содрогаясь, и я, не подумав, обвил ее руками. Из-за наших шлемов обниматься было неудобно, но она прижалась ко мне, и я ощущал, как ее тело дрожит.

Я крепче обнял ее, словно это могло ее успокоить, рассеять ее страх. Я говорил себе, что это хорошо. Что так я должен был действовать, чтобы заслужить ее доверие, ее уверенность, чтобы подобраться ближе к ней. Но часть меня знала, что я хотел успокоить ее, чтобы ей стало лучше. Часть меня сочувствовала Дайю. И я использовал эти чувства для своей пользы.