Она неохотно развернула лошадь к городу и последовала за ними к огромной Кархаранской стене, которой был знаменит Тан. Внутри город горел, как Вспышка. Снаружи город мог годами быть в осаде. Стены были в двадцать футов высотой, в два фута толщиной, окружали весь город. Было всего два входа, и оба закроют на ночь.

Дюжина страже стояла у входа, и столько же было на стене с луками и стрелами, направленными во все стороны. Кархара всегда была известна воинами. Сирена знала, что они постоянно пытались получить больше территории, но толком не получалось. Тик давил на их границы, и горы не давали им достать до Бьерна.

— Дело? — спросил мужчина.

— Мы ищем гостиницу на ночь. Мы уедем с первым светом, — пообещал Ордэн. Он передал мешочек золота в руку мужчине.

Сирена чуть не рассмеялась. Лорда можно было вывезти из Аурума, но Аурум из лорда забрать не удавалось.

— Отлично. Рекомендую гостиницу на главной улицу. «Ворона и топор». Не пропустите.

— Благодарю, — величаво сказал Ордэн.

Они поспешили в город.

Сирену пленил город внутри, как он расцветал, хоть был закрыт в одном месте. Они не могли двигаться в стороны, так что стеклянные здания поднимались все выше и выше до головокружительных высот, которые были прибережены для замков. Дружелюбные лица сменялись хмурыми военными, и запах пряностей доносился до них со смехом бегающих детей. Так было и в других городах, которые видела Сирена, но тут здания были друг на друге. Этого хватало, чтобы вызвать клаустрофобию.

— Я рада, что мы тут только на ночь, — прошептала она Авоке.

— И я. Воздух в городе кажется неправильным. И земля так вытоптана, что едва может дышать.

Сирена кивнула. В этот раз она знала, о чем говорила Авока.

Они легко нашли «Ворону и топор», как и сказал страж. Ордэн спешился и прошел пару шагов, и его поприветствовала женщина с хорошей фигурой. Она была средних лет, с лицом в форме сердца и широкой улыбкой.

— Герилд вас послал? — спросила она, окинув Ордэна взглядом.

— Да, — подтвердил Ордэн.

Хотя Сирена знала, что он не слышал имени мужчины раньше.

— У него хороший вкус. Я — Маргрит. Вам нужно переночевать с, — Маргрит окинула остальных взглядом, — женой и семьей?

Ордэн улыбался глазами. Сирена видела, что он пытался не смеяться над женщиной. Кроме Матильды и Веры, остальные не выглядели как родственники. Маргрит выуживала информацию.

— Это мои сестры и их ученики. Мы хотим три комнаты на ночь.

Маргрит улыбнулась.

— Сестры. Ладно. Три — можно. Я отправлю нескольких ребят в конюшни принести ваши вещи. Заходите и погрейтесь. Не представляю поход в такую погоду.

Маргрит сделала еще три смелые попытки, чтобы заполучить внимание Ордэна, а потом оставила их в комнатах и ушла.

— Она приятная, — сказал Ордэн.

— Мы могли бы получить комнаты бесплатно, будь ты общительнее, — захихикала Матильда.

Ордэн поднял еще мешочек денег.

— Я лучше заплачу ей, чем буду греть ее постель. Тот Герилд явно делает это для нее.

Сирена кашлянула.

— Это все хорошо, но что насчет Алви? Мы оставили его в горах.

Матильда и Вера переглянулись и вздохнули.

— Если бы мы думали, что он в беде, мы бы его не бросили. Поверь. Если он не вернется за ночь, мы пойдем туда и убьем всех чудищ, чтобы добраться до него, — пообещала Матильда.

Авока покрутила меч.

— Я убью их голыми руками, если они хоть волосок с его головы тронут.

— Но мы, — перебила Вера, — должны хорошо поспать. Впереди долгий путь до реки Одэ через Мастиру. Мы должны молиться Создательнице, чтобы она еще не замерзла.

— Сирена хотя бы к тому времени научится согревать, — усмехнулась Матильда.

— Научусь, — уверенно сказала она.

— Я тебе верю, дитя.

Сирена и Авока ушли к себе и рухнули на кровать, что не была лучшей в их жизни, но ощущалась прекрасно после дней на земле.

— Почему они так спокойны насчет Алви? — спросила Авока.

Сирена покачала головой, вытащила книгу Дома и полистала страницы, как делала каждый раз перед сном.

— Только Алви может это рассказать. Ты знаешь, как они себя ведут, когда что — то решили.

— Они более упрямые, чем ты.

— Понятное дело. Я знаю, где можно упрямиться.

— Наверное.

Глаза Авоки закрылись. Еще миг, и ее дыхание стало ровным, и она уснула. Сирена хотела бы так уметь.

Она ворочалась, пока не уснула. Кошмары мучили ее, она видела, как Серафина просит ее использовать монету, а тьма зовет к ней.

Сирена проснулась с криком до первого света, и Авока резко села в кровати с клинком в руке, чтобы убить угрозу, которой там не было.

А потом они поняли, что окно открыто.

— Ты его открывала? — спросила Сирена.

Авока покачала головой. Они огляделись и вздрогнули, прижавшись к стене спинами. Индрес лежал на полу их комнаты, растянувшись.

46

Индрес

Крик Сирены был громким и полным ужаса. Магия вспыхнула внутри нее, и Сирена сжала энергию, готовая атаковать. Авока сжимала клинки в руках, пригнувшись в защитной стойке, как хищник.

Но ее крик испугал зверя. Он привстал и посмотрел на них так же пристально, как последний индрес в горах. Слишком умный взгляд, как для зверя.

Авока выпустила клинок, и он ударил зверя по плечу. Он взревел от боли. Но он не напал на нее, как они делали все время, а забился в угол. Подальше от них.

Словно говорил: «Только не меня, прошу. Простите».

— Постой, — сказала Сирена, когда Авока собралась добить ударом. — Его глаза.

— Золотые, — прошептала Авока.

— Человеческие, — добавила Сирена.

И существо на их глазах изменило облик. То это был зверь длиной в десять футов, готовый порвать их… а потом он стал обнаженным мужчиной, дрожащим в темной комнате.

И не просто мужчиной.

— Алви? — охнула Авока.

Дверь распахнулась.

Ордэн был с мечом в руке.

— Я слышал крик.

Он посмотрел на Алви, нагишом лежащего на полу. Он тут же снял свой плащ и укрыл его. Девушки были слишком потрясены, чтобы понять, что они только что увидели.

— Я отведу его помыться, — стал командовать Ордэн. — Встретимся в комнате сестер, — он увидел, что они не двигаются, и рявкнул громче. — Живо!

Авока и Сирена вздрогнули, словно только проснулись. Сирена кивнула Ордэну, он поспешил увести Алви из их комнаты. Они оделись в подходящую одежду и ошеломленно зашагали в соседнюю комнату.

Матильда и Вера сидели в углу и пили чай, словно ничего не произошло за часы, пока они не виделись.

— Как он? — спросила Вера.

— Индрес, — Сирена скривилась от слова.

— Я… не понимаю, — сказала Авока с мрачным видом. Она выглядела так, будто Алви умер.

— Ордэн приведет его в чувство. Знаю, он долго не решался говорить об этом, — объяснила Вера.

— Как долго? — осведомилась Авока.

— Терпение, — рявкнула Матильда. — Выпейте это. Поможет от нервов.

— Что там? Чары? — спросила Авока, взяв напиток.

— Почти. Помогает расслабить мышцы и убрать напряжение. Мы зовем это виски.

Авока невесело посмотрела на нее и сделала глоток. Она закашлялась и выпила до дна. Она отдала чашку.

— Я буду еще.

— Сирена? — спросила Вера.

— Нет.

— Как хочешь, — сказала Матильда.

Когда Алви вошел в комнату, он напоминал тень того, каким был. Ордэн сел рядом с Верой, и они стали ждать. Алви смотрел на пол, на свои руки, на обувь, только не на них.

— Теперь вы знаете, — сказал Алви, издав смешок, словно все это было шуткой.

— Как давно? — осведомилась Авока. Ее голос был напряженным.

Алви скривился от яда в ее тоне.

— Пожалуй, мне стоит начать с самого начала.

Сирена представила, как он надел свой костюм, как для выступлений в таверне в Элейзии. Он словно сочинял, как стал кем — то еще. Не был индресом, а примерял на себя этот облик в истории. И вел себя как всегда напыщенно, как и ожидалось от Алви.

Он поднял взгляд и посмотрел на каждого по очереди. Он вздрогнул от пристального взгляда Авоки, но был рад, что Сирена смотрела на него спокойно. Она могла лишь представлять, что происходило в его голове.

— В год моего рождения на Фэн напали. Волки прибыли из ниоткуда и убили десятки людей. Большие волки. Огромные. Таких волков никто не видел раньше. Их имя было в легендах, но мы не смели называть его. Так много людей погибло. Включая моего отца, — сказал Алви. — Это было около двадцати лет назад.

Авока вздрогнула.

— В ту же ночь. Когда напали на Аонию?

— Насколько я понял по твоим рассказам, время примерно совпадает, — Алви издал смешок. — Похоже, у нас с Кесфом больше общего, чем он думает.

— Но ты пережил нападение, — сказала Сирена.

— Да и нет. Я рос с жутким шрамом на животе. От груди до низа живота. Словно меня кто — то распорол и неправильно соединил. До церемонии волка — одиночки я и не понимал, что я не такой, как все моего возраста. Я всегда хорошо видел. Я слышал разговоры, которые не должен был. Информация копилась в голове, и я ее не забывал. Но я не удивлялся этому, пока не вернулся первым в тот день, и мама не рассказала о нападении.

— Тебя укусили, — поняла Матильда.

— Да.

— Но укусы так не влияют на людей! — завопила Авока.

— Нет. Многих укусили в ту ночь. Некоторые умерли. Некоторые — нет. Никого больше не задели. Но я был ребенком, я должен был умереть от того укуса. Но путешествовал мимо нашей деревни и остался там на ночь. Без него индресы убили бы всю нашу деревню. Он наполнил мое тело магией, которая сдерживала яд индреса в моей крови. Тот мужчина спас и проклял меня.

Авока тихо охнула. Ее глаза были огромными.

— То есть…

Алви кивнул.

— Кесф…

— Он спас твою деревню и твою жизнь, но прибыл в Аонию и обнаружил, что ее больше нет, — прошептала Авока.

— Еще один повод для него ненавидеть людей, — прошептала Сирена. — Если бы он не помог тебе и вернулся в Аонию на ночь раньше, может, ему удалось бы им помочь.

— Или он бы умер, — добавила Вера. — Это вполне вероятно.

— Ему стоило понять, что ему повезло, что он задержался на ночь, — сказала Матильда.

— Это на него не похоже, — сказала Авока. — Ты уверен, что это был Кесф? Может, жив еще один лиф Аонии?

Алви покачал головой.

— Моя мама узнала его. Говорит, он не изменился за двадцать лет. Она пыталась отблагодарить его, но он сказал, что не помнит ее. Или решил не признаваться.