Она один раз качнула головой.

— Нет. Он нас не записывал. Это сделал его друг.

Ник бросил на неё раздражённый взгляд.

— Какая разница...

— Я уничтожила все эти записи, — сказала она. — Оригиналы. Прежде, чем полиция додумалась обыскать комнаты друзей её сына в общежитии. Я стёрла их. Не просто записи, Ник. Мальчиков. Включая сына Сен-Мартен.

Ник застыл.

Он сидел на скамейке, а его разум бешено вертелся вокруг её слов.

Он всё ещё пытался обдумать то, что она сказала, пока запихивал вторую ногу во второй ботинок. Расположив ступню нормально и нажав на углубление у лодыжки, он проследил за тем, как полуорганические ремни обвивают внешнюю сторону ботинка и замыкают материал так, чтобы он идеально подстроился под его плоть.

Он поднялся на ноги, посмотрев на Уинтер.

Покачав головой, он нахмурился.

— Откуда ты знаешь, сохранится ли эффект? — прямо спросил он. — Откуда ты знаешь, сохранился ли он? У неё есть... свои люди. Они тоже могли побеседовать с её сыном. Заметить пробелы.

Она издала очередной возмущённый фыркающий смешок.

— Слушай, я ж тебе не указывала, как драться... может, тебе тоже не стоит говорить мне, как делать своё дело.

— Твоё дело? — в этот раз он даже не скрывал хмурого выражения на лице. — Какого чёрта это значит, Уинтер?

Она скрестила руки на груди, стиснув челюсти. Глядя на неё, он осознал, что вот оно — то решение, которое она взвешивала.

Она пыталась решить, сказать ли ему об этом.

— Тебя этому обучали, — прорычал он. — Это ты хочешь сказать?

Осознав, что произнёс это слишком громко, он окинул взглядом стены и помрачнел.

— Это не первое моё родео, Ник, — тихо сказала она. — Я позволила её питомцу, Малеку, разобраться с бывшим мужем Сен-Мартен. Я знала, что с ним они заметили бы пробелы. С сыном я была осторожна. Очень осторожна. Я знаю, что делаю.

Ник повысил голос вопреки собственному желанию.

— Ты не знаешь, с кем играешь, связываясь с людьми вроде неё, — прорычал он.

— А ты явно не знаешь, кто я такая, если считаешь нужным сообщать мне подобное, — произнесла она тихим и спокойным голосом, но там звучали холодные нотки. — Может, тебе не стоит предполагать, что ты один тут кое-что знаешь, Ник... и не забывай, что я долгое время прожила вот так. Всю жизнь, по факту. И до недавнего времени я вполне себе справлялась самостоятельно.

Ник выдержал её взгляд.

После небольшой паузы он сдал назад.

— Ты права, — признал он. — Я не знаю, кто ты. Не по-настоящему. Я определённо не знаю, на что ты способна... или что тебе об этом известно.

Продолжая оценивать её лицо, он поднял свой плащ и надел его тоже.

— Но сейчас не время испытывать эти лимиты, Уинтер. Если она не знает о твоих... необычных способностях... то это лишь ещё одна причина, по которой мы не должны давать ей повода задаваться этим вопросом. Мы также не должны давать Малеку возможность присмотреться к тебе.

Помедлив, он добавил:

— Я думал, Малек знает о тебе. Я не про кровь... я про то, на что ты способна. Я думал, Тай тоже должна знать. Я предполагал, что они должны знать. Ты, похоже, знала, кто они, хотя я ничего не говорил...

Уинтер тихо фыркнула, скрещивая руки на груди.

Увидев настоящую злость на её лице, он почувствовал, что снова становится осторожным.

— Уинтер, — произнёс он. — Не воспринимай как личное оскорбление тот факт, что я не хочу подвергать тебя опасности.

— Но когда ты делаешь то же самое, я должна просто смириться? Ты рискуешь жизнью при каждой возможности, Ник...

— Это моя работа, — прорычал он чуть жёстче. — Я вампир.

— И что?!

— И то... бл*дь, я сам по себе едва-едва легален, — прорычал он. — И ты мне не нужна. Я и сам могу кусать и читать людей...

— Да что ты? Вот какой аргумент ты используешь? — она понизила голос до того едва слышного бормотания. — Как будто мой статус был таким уж легальным, если бы кто-то узнал, что я такое, чёрт возьми?

Когда Ник промолчал, её лицо ожесточилось ещё сильнее.

— Я нужна тебе, Ник. Ты не можешь укусить Сен-Мартен. Ты не можешь укусить кого-то из её сотрудников. А если ты приведёшь меня туда, они вообще не обратят внимания. Они даже не удостоят меня повторным взглядом. Они определённо не увидят во мне угрозу... или даже личность, если уж на то пошло.

Более сердитым тоном она добавила:

— Они воспримут меня так же, как воспринимаешь меня ты. Как твою девушку. Как ту, кого ты защищаешь. Беспомощную, нуждающуюся в защите большого плохого вампира. Это идеальное прикрытие.

Он уставился на неё.

Он противился её словам, услышав там подтекст.

Она многого не говорила, но он всё равно это слышал.

— Ты смешанных кровей, — тихо сказал он, пристально глядя на неё. — Ты смешанных кровей. Верно?

— Так и есть. Формально.

— Формально? Какого чёрта это значит?

Она пожала плечами, и её глаза оставались жёсткими как стекло.

— Это тебе придётся спросить у моего отца, Ник, — но тут она щёлкнула пальцами, вскинув голову, будто что-то вспомнила. Её губы притворно поджались. — Ох... погоди-ка. Ты не можешь. Ты не можешь спросить у него, Ник. Он мёртв.

Ник постарался смотреть сквозь злость на её лице.

Он чувствовал, что она пытается сказать ему что-то. Что-то, что она не говорила вслух.

— Он был чистокровным? — спросил он наконец.

Она поколебалась, но лишь на мгновение.

— Да.

— Ты старше ста лет? — прорычал он.

В этот раз он также забыл понизить голос.

Её челюсти сжались, когда она взглянула на дверь.

Он проследил за её взглядом до этой двери, затем посмотрел обратно на неё.

Снова скрестив руки на груди, она просто уставилась на него, стискивая зубы.

Окинув её взглядом и нахмурившись, Ник почувствовал, как его раздражение усиливается.

— Бл*дь, — выругался он наконец.

Она издала раздражённый смешок.

— Вот именно.

Всё ещё размышляя, он почувствовал, что уступает.

Иисусе. Если она действительно видящая... то есть, больше видящая, настоящая видящая, чем он позволял себе верить... тогда она не ошибается.

Она бы пригодилась ему. Она бы очень, очень пригодилась ему.

Более того, она сообщала ему не только это.

Она намекала, что её обучали этому.

Что её обучали как разведчика.

Не все видящие владели должным уровнем искусности, чтобы стереть разум человека, и уж тем более сделать это так, чтобы другой видящий не заметил пробелов.

Если до этого у него было несколько сотен вопросов к своей девушке, то теперь их количество увеличилось до нескольких тысяч.

Но сейчас не время для этого.

— Ладно, — рыкнул он, кивком головы указывая на дверь. — Пошли.

— О божечки... мне можно пойти с тобой, Ник? — съязвила она с нескрываемым сарказмом. — Совсем можно? Правда-правда? Я не буду путаться под ногами или ещё что...

Зарычав на неё, Ник шлёпнул её по заднице. Когда она ударила его в отместку, хлопнув по груди, он вздрогнул из-за боли в заживающих рёбрах, затем поправил воротник рубашки под плащом и зашагал к двери.

Она последовала за ним, не сказав ни слова, но он буквально осязал её противоречивые эмоции: угрызения совести за то, что она ударила его раненого; ярость, потому что он не увидел, какова она, пока она всё не разжевала; облегчение, что он позволил пойти с ним; беспокойство о том, что он может погибнуть.

Когда он уловил всё это, до него вновь дошло.

Он не должен чувствовать в ней так много.

Он совершенно точно не должен чувствовать в ней так много.

Даже если она чистокровная видящая, он не должен чувствовать так много.

Стиснув зубы, Ник придержал для неё дверь, наблюдая, как она выходит и буквально кипит эмоциями. Ощущая каждый нюанс её бурлящих эмоций.

Он пожалеет об этом.

Бл*дь, он знал, что пожалеет об этом.

Но, как и в большинстве случаев с Уинтер, эта дверь уже закрылась.

Глава 25. Напарники

— Позвони ей, — сказал Ник. — Поставь на громкую связь. Чертовски высока вероятность, что она даже не впустит нас в здание. Если она знает, что сделала Тай, она может задаться вопросом, вспомню ли я это...

— Ага, я это уже поняла.

Ник услышал нетерпение в её голосе и взглянул на неё.

— Возможно, мы уже опоздали, — добавил Ник. — Опоздали остановить девочку.

Уинтер бросила на него жёсткий взгляд.

— Я знаю.

— Ты так думаешь? Что мы опоздали?

Она не ответила ему прямым текстом.

Вместо этого она нахмурилась, отключая виртуальный дисплей, который она только что активировала на гарнитуре, и поворачиваясь к нему.

— Лучше ты звони, — сказала она. — Поставь на громкую связь. Я могу попытаться прочесть её, пока ты говоришь с ней. Мне нужен только голос — прямая линия. Ей даже не нужно знать, что я здесь.

Ник повернулся, уставившись на неё.

Теперь они хотя бы могли говорить свободно.

Он вёл свою машину, которую они с Уинтер выгнали из гаража его жилого здания в Вашингтон Хайтс.

Уже стемнело, но он поймал себя на том, что до сих пор адаптируется к яркости голографических и других огней, сиявших через тонированные окна его автомобиля. Эти голограммы жидкими разноцветными узорами пробегали по капоту и окнам его тёмно-зелёной Mercury Cougar Eliminator 428 Super Cobra Jet 1970 года выпуска с белыми гоночными полосами, и его чувствительные глаза после долгого пребывания в бессознательном состоянии всё ещё не привыкли.

— Та больница, — сказал он. — Кто меня туда уложил?

Уинтер недоверчиво покосилась на него.

— И ты только сейчас сообразил спросить это, Наоко?

— Просто скажи мне, Уинтер.

— Сен-Мартен, — ответила она, хмыкнув и скрестив руки на груди. — Люди Фарлуччи хотели отослать тебя в учреждение М.Р.Д. Она убедила его разрешить ей самой позаботиться об этом, ведь она может обеспечить тебе лучшие условия. Поняв, кто она, он согласился.

— Учреждение, в котором я находился. Кто им управляет?

Она бросила на него очередной ровный взгляд.

— А ты как думаешь, Ник? Это один из их исследовательских госпиталей. «Архангел».

Ник кивнул, но стиснул зубы. Он надавил на газ, сворачивая с линии красного света, пока они направлялись из северной части города к центру.