Глава 11

— Я сегодня дрался на подпольной арене, — быстро проговорил я.

— Ты что? — заорал Беркман на другом конце провода.

— Просто заткнись и слушай, — отрезал я, не слишком заботясь, понравится ли ему мой тон. — Мне нужно всё рассказать до того, как Кира придёт домой.

Я услышал щелчок в трубке и отзвук эха.

— Ты на громкой связи, — объяснил Беркман. — А теперь о том, что ты натворил и с какого хрена не предупредил нас?

— Потому что Аризона подошёл, велел одеваться, и после мы сразу поехали. Даже шанса не представилось. Пришлось оставить телефон и бумажник в БК. Не было никакой возможности незаметно с вами связаться.

— Куда вы ездили? — прозвучал голос Митча. — Куда тебя отвезли?

— Старые склады в конце Эль Сегундо, — ответил я. — Но по пути мы забрали груз.

— Какой? — перебил Беркман.

— Если ты заткнёшься и позволишь мне закончить, я объясню, — прошипел я с нажимом.

Никогда прежде не разговаривал так с начальником. Можно было представить, как он покраснел. И как Митч сдерживал усмешку.

— Мы подъехали на фургоне БК к заднему входу склада спортивных товаров на Юго-Западе, на Западной Манчестер-авеню в Вестмонте. Забрали новую экипировку для клуба: маты, лапы, перчатки. Я удивился, но даже ничего не заподозрил, увидев вещи, — признал я. — Пока мы не начали разгружать фургон после боя. Боксёрские груши подменили. И марка, и вес мешков были идентичны первым, но заводская упаковка запечатана иначе.

Я дал им время вникнуть в информацию и продолжил:

— Тресслер провозит кокаин внутри боксёрских мешков. Не задействованы ни Бойцовский клуб, ни персонал, ни бойцы. Всё проходит через производителя. Где бы он ни заказывал груши, там и находится источник. Подпольные бои — всего лишь место распространения. Никто не взглянет дважды на мешки в боксёрском зале. Их там пруд пруди. Тресслер проворачивает дела на самом виду. Незаконные драки отвлекают внимание от того, что на самом деле происходит при выгрузке. Прошлой ночью подменили три мешка. Каждый — по шестьдесят килограммов. Это чёртова куча кокса. — Потом добавил: — Кто-то расписывается за получение оборудования и привозит его на точку, а оттуда наркотики выносят курьеры.

— Да, и? — раздался голос Тони.

— Тресслер к ним не притрагивается, — заявил я. — Если разгрузка пойдёт не по плану, его руки чисты.

Ребята выслушали подробности об арене, о ходячих «шкафах» на подхвате у Тресслера, об их девятимиллиметровых пистолетах «Ругер» и о примерном количестве людей и денег на ставках.

— Твой бой, — прервал меня Митч. — Сильно досталось?

— Не-а, я в норме. Но, если честно, на спине у меня теперь мишень, — признал я. — Есть парень из клуба «ЛМА». Кажется, зовут Юань. Он хочет меня убить. Узнайте о нём, что сможете. Если я попаду с ним в клетку, думаю, один из нас не выйдет, понимаете?

Судя по голосу, Митч напрягся.

— Следующий бой через два месяца?

— Подпольный — да, — подтвердил я. — Примерно. Заранее не узнать. Но, кажется, меня поставили на бой с представителем «ЛМА» через пару недель в БК.

Следом раздался грубый голос Беркмана.

— Если ты в опасности и опасаешься за свою жизнь, то нужно…

— Нужно что? — прервал я. — Поднять руку и сказать «Не бейте меня слишком сильно, потому что я полицейский под прикрытием»? Ведь это, блядь, решит все проблемы. — Я саркастично усмехнулся. — Я боюсь за собственную жизнь каждый раз, когда вхожу в клетку.

— Мэтт, мы присмотрим за тобой, — пообещал Митч. — Держим ухо востро, ясно?

Я закатил глаза.

— Главное, приглядывайте за Кирой, — тихо попросил я. — Единственное, чего я хочу. Удостоверьтесь, что за ним никто не следит. Что никто из других клубов не вертится где-нибудь поблизости. Слышите? Убедитесь, что он в безопасности.

Курт встревоженно уточнил:

— Ты думаешь, ему что-то угрожает?

— Нет, — честно признал я. — Но и в случае с Томичем никто из нас так не думал, верно?

Все промолчали.

— Просто приглядывайте, — повторил я. — О себе я позабочусь сам.

— Мэтт, ты в порядке?

Я не ответил на вопрос Митча и вернулся к изначальной теме:

— Это всё, что я узнал. Предупредить о времени или месте следующей выгрузки не получится, поэтому, думаю, больше мы до боя не поговорим. Вам, ребята, придётся выяснить остальное без моего участия. Но скажу так, — равнодушно произнёс я. — У вас меньше восьми недель на раскрытие грёбаного дела. Следующий подпольный бой станет для меня последним. Потом я сваливаю. Иначе я умру либо от чьей-нибудь руки, либо из-за вранья Кире. В любом случае, с меня хватит.

Я услышал открывшуюся входную дверь и крик Киры:

— Привет! Ты дома?

Отключив телефон, я отозвался:

— Да, здесь.

Закинул телефон обратно на полку и бросился в ванную, чтобы нажать кнопку слива на унитазе. Кира показался в проёме, и я притворился, что мою руки.

— Добрался домой незадолго до тебя, — вновь солгал я.

— Как прошёл бой?

— Отлично. Нокаутировал в первом раунде.

Кира покачал головой и усмехнулся.

— На работе было спокойно. Кажется, команда Митча работает над каким-то огромным делом. Они сидят над ним круглыми сутками, так что сегодня даже не пришли в зал, — проговорил он. — Как бы то ни было, я точно не скучаю по временам, когда ты задерживался на работе. — Он улыбнулся и поцеловал меня. — Чем хочешь заняться сегодня? Ещё довольно рано.

Я обнял его и вдохнул знакомых запах.

— Готов на всё, что бы ни пришло тебе в голову. Я полностью в твоей власти, — признался я.

— М-м-м, — протянул Кира. — Пошли перекусим. — Потом он подтолкнул меня в сторону ванны. — Но для начала помойся. От тебя воняет.

Я захохотал и потянул его за собой.

— Лучше забронировать столик на попозже.

В конце концов, мы выбрались на ужин. Вечер прошёл за разговорами. Мы оба усиленно притворялись, что я не вёл себя нарочито нормально. По взгляду Киры было ясно: он знал, что я умалчиваю о чём-то. Но он так и не спросил напрямую, а я однозначно не собирался затрагивать эту тему.

Чувство вины разъедало мне грудь. Теперь я испытывал гораздо больше страха не перед клеткой, а из-за того, что Кира может всё узнать.

Позже той же ночью я вытащил сим-карту из телефона, переломил её и выбросил в урну.

Я по-настоящему остался один.

* * * *

В понедельник я всё ещё испытывал небольшой кайф от победы в подпольном бое. По окончании целого дня тренировок и восстановления, когда мы с Аризоной обсуждали схватку, Тресслер позвал нас в офис.

Он выглядел довольным.

— Вы, парни, отлично дрались в пятницу вечером, — сказал он. — Вот. — Тресслер потянулся в нагрудный карман. — Ваши дивиденды.

Он положил пачку купюр на стол и подтолкнул её к Аризоне, потом протянул ощутимо более крупную мне.

— Куча ставок на бой, Эллиот. Не многие рассчитывали на твою победу, — проговорил мужчина с ехидной ухмылкой. — Так что приличный выигрыш в твою пользу.

Чёрт. В пачке, похоже, было восемь или девять тысяч долларов. Будто и без того не нарушив кучу законов, я взял деньги и кивнул, выражая благодарность. Я только что получил «грязные» деньги.

— Забрал по пять сотен, которые ставил от вашего имени, — сообщил Тресслер. — Плюс десять процентов за заём. Но остальное на месте. Можете пересчитать, если желаете.

Это значило бы, что мы ему не доверяем. Только идиот начнёт считать деньги прямо перед ним.

Аризона убрал выигрыш в карман и просиял.

— Спасибо, мистер Тресслер.

Он кивнул, отпуская нас. Когда мы оказались в раздевалке, собираясь уходить, я вручил Аризоне половину только что полученных денег. Я не считал, но там должно было быть не меньше пары тысяч.

Аризона уставился на меня широко распахнутыми глазами.

— В честь чего?

— Я бы не получил и цента без твоей помощи, — признал я. — Подумал, что если поделюсь выигрышем, то мы будем на равных. Хотя бы по части денег.

Он протянул купюры обратно.

— Не могу их принять.

— Можешь, — отрезал я. — Без тебя я бы не выиграл, и мы заберём домой поровну.

Аризона нахмурился и приподнял бровь.

— Мне не нужны деньги из жалости.

— Жалости? — переспросил я. — Кто, нахрен, говорит что-то о жалости? Я же объяснил, почему хочу поделиться. Делай с ними что хочешь, раздай, мне без разницы. Но они твои. — Я достал сумку из шкафчика и захлопнул дверцу. — Купи Лашоне цветы или типа того. Или принеси своей милой дочке новую игрушку.

Аризона улыбнулся при упоминании жены и ребёнка.

— Моя девочка была так горда, когда я рассказал о победе. — Он с удивлением помотал головой. — Не знаю, почему она меня терпит. Лашона заслуживает лучшего. Знаешь, я хочу быть достойным мужем и дать дочке хорошую жизнь. Им обеим.

Я сел рядом. Впервые видел его настолько… уязвимым.

— Ты — везучий мужчина.

Аризона кивнул.

— Знаю, — сказал он, улыбаясь. — Что насчёт вас с Кирой? Ты рассказал ему, как хорошо выступил тем вечером?

Я вздохнул.

— Эм… Я сказал ему, что выиграл бой, но не говорил, где именно, — тихо произнёс я. Как вообще это объяснить? — Он… Он не совсем понимает…

— Но он же кикбоксёр, да?

Я кивнул.

— Да. В детстве занимался карате, потом начал изучать кикбоксинг. Он — личный тренер, но преподаёт бокс в виде фитнеса. Так что он понимает любовь к спорту. Он просто… Он тяжело воспринимает то, почему я занялся этим, почему ушёл из полиции… — Я остановился, не успев разболтать слишком много.

Аризона долго на меня смотрел.

— Почему Кира тяжело воспринимает?

И я вслух произнёс то, в чём прежде признавался лишь самому себе.

— Я делаю это ради него. Ему не говорил, но думаю, он понимает. В смысле, он же не глуп…

— Вы не обсуждали?

Я мотнул головой.

— Нет. Кира почувствует себя виноватым, если я пострадаю, — сказал я. — А мне не хочется быть причиной его волнения.

Я глубоко вдохнул и медленно выдохнул.

— Не хочу, чтобы из-за моей работы на кону стояла его жизнь. Я работал полицейским, у всех на виду, а в опасности оказался Кира. Не могу допустить, чтобы он прошёл через подобное снова.

— Он ведь в порядке? — негромко уточнил Аризона. — И девушки, которых вместе с ним похитили? Они все в норме?