ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

Мне снова завязывают глаза, и головорезы ведут меня к внедорожнику, пока Рэдклифф обрабатывает раны. Я ощущаю удовлетворение, зная, что причинила ему боль и, возможно, оставила шрамы. Жаль, что я не прицелилась повыше. Меня бы сильно порадовало, если бы я выцарапала ему глаза.

Я уделяю пристальное внимание каждому звуку, который слышу, и каждому запаху. Кап-кап — подтекающая вода. Может из трубы? Слабое эхо моих шагов по бетонному полу и шероховатая грязь под ногами. Слишком много грязи для первого этажа. Из-за сырости и запаха плесени мне кажется, что мы под землёй.

Внутри внедорожника воняет гамбургерами и луком. Через несколько секунд моё тело откидывается, как будто мы едем по крутому склону или рампе. Когда мы достигаем верха, под повязку просачивается больше света. Солнечный свет. Кажется, я права. Должно быть, они отвезли меня в свой подземный бункер. Теперь, если я смогу выяснить, где именно он находится…

Мы едем около двадцати минут, солнце нагревает левую половину тела сквозь окно. Учитывая положение солнца в такой ранний час, полагаю, мы едем на юг.

Они высадили меня где-то в пустыне. Пока я изо всех сил пытаюсь снять повязку, машина отъезжает. Я кричу от разочарования, грязь и пыль забивают рот и нос. Они не могут бросить меня в этой богом забытой пустоши!

Но когда я оглядываю бесплодный пейзаж, то понимаю, что рядом с кустарником лежит мой байк. Не знаю, как он тут оказался, или почему они оставили его для меня, но не собираюсь оспаривать этот небольшой подарок на память.

Ожог на ноге начинает жечься под повязкой, когда оказывается рядом с выхлопной трубой. Я щурюсь от боли, каждая мышца пульсирует, каждая кость ноет. Я хочу домой. Мне нужно увидеть Эмили.

Подъезжая к дому, я задыхаюсь от подступающих слез. Соскользнув с байка, ковыляю к двери. На полпути через двор, я замечаю гладкий серебристый автомобиль, припаркованный на грунтовой дороге перед нашим трейлером, как будто случайно заехал не в ту часть города.

Зейн выходит, и я меня охватывает ужас. Смотрю вниз на свои грязные штаны, окровавленную футболку, обожжённую ногу и ободранные руки. Хочется забежать внутрь и запереть дверь. Вместо этого я выпрямляюсь, вытираю потное лицо ладонью и жду.

Он идёт ко мне, и моё сердце пускается вскачь. Почему меня мутит каждый раз, как я его вижу? Словно в любой момент может стошнить?

— Сиенна, — он произносит моё имя как самую удивительную сладость в мире. Оно скатывается с его языка, как масло с мёдом.

Я устала. Истощена. Напугана. Но встреча с Зейном даёт мне неожиданный прилив энергии, и когда он идёт ко мне, я чувствую, что всё будет хорошо.

Он широко улыбается, но когда подходит ближе, его улыбка исчезает. Он сводит брови и смотрит на меня.

— Что случилось? — он оказывается рядом ещё до того, как я успеваю ответить. Он ощупывает моё лицо, руки, волосы. Каждое место, к которому он прикасается, ощущается как электрический разряд, обжигающий кожу. Я теряю сознание, и он ловит меня, прижимая к себе. Моя голова находит идеальное место на его груди, и я вдыхаю его землисто-кедровый аромат.

Плотина прорывается, и из моих глаз текут слезы. Я устала быть сильной. Мне надоело доказывать свою самостоятельность.

Зейн гладит мои волосы и целует лоб тёплыми губами. Всё моё тело жаждет большего, жаждет его поцелуев. Но вместо этого он осторожно поднимает меня и несёт в трейлер. Оказавшись внутри, он укладывает меня на диван. Я хочу, чтобы он остался рядом со мной, но он идёт на кухню.

Спустись на землю, Сиенна. Он помолвлен.

Я вытираю слёзы с лица, когда он возвращается с мокрой тряпкой. Он садится рядом со мной, и моё сердце колотится. Осторожными, уверенными движениями он вытирает грязь с моих рук и очищает порезы на руках и лице. Его прикосновения очень нежные. Я закрываю глаза и позволяю себе принять заботу впервые с тех пор, как умер отец.

Ни один из нас не заговаривает, даже когда он возвращается на кухню, чтобы заново намочить и отжать тряпку. Он молчалив и спокоен, но я знаю, что у него есть вопросы. Куча вопросов. Однако он приберегает их до лучших времён.

Его руки легонько коснулись моей щеки там, куда меня ударил Рэдклифф. Уверена, там большой синяк. Его глаза спрашивают меня, но губы не шевелятся.

Когда он стирает последнюю каплю засохшей крови, Зейн возвращает тряпку на кухню и приносит чашку воды. Безмолвно, он вручает её мне, и я пью. Он смотрит на меня. Как только я отставляю чашку на кофейный столик, он откидывается назад и скрещивает руки на груди, всё это время он не сводит глаз с моего лица.

— Что. Случилось, — тихо, размеренно произносит он эти два слова, похожие скорее на утверждение, чем на вопрос.

Я не знаю, что ответить. Тишина нравится мне больше его вопрошающих глаз.

— Я… попала в аварию. На мотоцикле.

Он прищуривается.

— Тот мотоцикл, на котором ты приехала? Похоже, он в порядке, — он глубоко вздыхает и запускает руку в волосы. У него встревоженный вид.

— Кто тебя ударил?

Голос прерывается.

— Пожалуйста. Не спрашивай меня.

Он тянется к моей руке, и кончики пальцев прошивает электрический разряд. Он тоже это чувствует?

— Сиенна, я хочу помочь. Пожалуйста. Позволь мне, — в его глазах боль.

Но почему он вообще беспокоится? Уже скоро у него будет идеальная генетически-модифицированная семья, просто-таки образцовая. Зачем ему волноваться об отбросах из трейлерного парка?

Как будто читая мои мысли, он снова говорит:

— Я беспокоюсь о тебе. Больше, чем следовало бы. Больше, чем помолвленный человек имеет на это право. Если я могу чем-то помочь, пожалуйста, скажи.

Я мотаю головой. Это действие вызывает тупую боль, которая поднимается с затылка и распространяется на виски.

— Это…? — он замолкает, подбирая слова. Тяжело сглотнув, он продолжает: — Это твой парень? Он сделал это с тобой?

От абсурдности вопроса я начинаю хохотать. Парень? Ха! Мне бы хотелось иметь дело с каким-нибудь отстойным парнем, а не с главной фигурой правительственной иерархии. Я зажимаю рот рукой, когда вижу боль в глазах Зейна.

— Прости. Нет, это не парень.

Тихий стук в дверь спасает меня от его пытливого взгляда. Я спешно поднимаюсь и иду открывать, заранее зная, кто там. Эмили. И миссис Лок.

Слёзы снова наполняют глаза, когда я хватаю Эмили и заключаю её в объятия. Я сжимаю её так, словно она может исчезнуть в любой момент. Я целую её носик-пуговку, жёсткие кудряшки и мягкие щёчки, прежде чем поставить на пол.

— Си-Си, кто это? — спрашивает Эмили, указывая на Зейна.

— Его зовут Зейн. Почему бы тебе не зайти и не поздороваться, пока я поговорю с миссис Лок?

Я смотрю, как она бежит к Зейну и кладёт свои маленькие ручки ему на колени. Я перевожу взгляд на соседку.

— Спасибо, что присмотрели за ней, миссис Лок. Надеюсь, она не доставила вам хлопот.

Мысленно радуюсь, что пожилая женщина плохо видит и не замечает синяка на моём лице.

Миссис Лок улыбается, демонстрируя пятнистые вставные зубы.

— Никаких хлопот. Она, как обычно, была ангелочком. Если я ещё тебе понадоблюсь, пока твоя мама в отъезде, ты знаешь, где меня искать.

Я оглядываюсь на Зейна: он посадил Эмили на колени и щекочет её. Эмили хихикает и вертится в его руках. Я улыбаюсь и снова поворачиваюсь к миссис Лок.

— Спасибо за предложение.

Она наклоняется ближе и понижает голос.

— Какой милый молодой человек. Твой приятель?

— Типа того.

Миссис Лок смотрит на меня с пониманием.

— Что ж, не упусти его.

Улыбаясь, я решаю не поправлять её. Я не могу упустить то, чего у меня нет.

Миссис Лок разворачивается к выходу и машет Эмили.

— Пока, милая.

Эмили машет и продолжает играть с Зейном. Теперь он прячет маленькую игрушку за спиной, а она пытается угадать, в какой руке та находится.

Когда миссис Лок уходит, я закрываю дверь и прислоняюсь к ней, наблюдая за Зейном и Эмили.

Увидев, что я на него смотрю, он застенчиво улыбается:

— Я всегда любил детей.

— Ты был бы отличным старшим братом.

Я опускаюсь на диван рядом с ним, и он становится серьёзным.

— Я услышал твой разговор с соседкой. Ваша мама уехала из города?

Эмили похлопывает его по лицу и ложится ему на руки.

Сжав губы, я слегка качаю головой.

— Эмили, почему бы тебе не сбегать и не принести мистера Медведя, чтобы показать нашему другу Зейну? Уверена, он будет рад с ним познакомиться.

Лицо Эмили озаряется, и она слезает с его рук.

— Сейчас вернусь!

Когда она уже не может слышать, я говорю:

— Маму похитили. Я знаю, у кого она, но…

— Это он сделал? — его пальцы снова касаются моего лица, и я вздрагиваю не потому, что мне больно, а из-за тепла, которое распространяется от каждого его прикосновения.

Я раздумываю, переводя взгляд на изношенный ковер.

— Да.

— И что? — его пальцы скользят по моему подбородку, осторожно приподнимая его. Мои глаза встречаются с его глазами, и я хочу рассказать ему всё. Я хочу, чтобы кто-нибудь знал. Может, если он узнает, я смогу найти выход из этой передряги.

Я хочу рассказать ему… но не делаю этого.

— Я должна кое-что сделать, чтобы её вернуть.

— Что именно? — уточняет он с потемневшими глазами.

Соблазнить тебя. Расстроить твою помолвку. Убить твоего отца… Выбирай.

— Мне нельзя говорить об этом.

— Понятно. Я могу что-нибудь сделать?

Мой разум переключается на Эмили. Пока Рэдклифф где-то там планирует свой следующий шаг, она в опасности. И честно говоря, я не могу защитить её. Что такое одна девушка по сравнению со всеми военными в распоряжении Рэдклиффа?

— Я беспокоюсь за Эмили, — тихо отвечаю я.

Сердце не успевает отсчитать два удара, как Зейн неожиданно говорит:

— Почему бы вам обеим не поехать ко мне? Очевидно, я не понимаю, что происходит, но там вы, по крайней мере, будете в безопасности.

Я качаю головой.

— Я не могу. Я должна найти маму.

Если бы он предложил мне вчера, я, возможно, ухватилась бы за шанс приблизиться к Харлоу Райдеру, но теперь я не могу пойти на убийство. Рэдклиффу придется найти себе другого козла отпущения.