Я устроился поудобнее, глядя на противоположную сторону улицы. Здания здесь были старые – ярко выраженные. То, что стоял прямо напротив нас, было построено из какого-то песчаника, и над окнами на нем было написано «Аптека Реймера» с символом Rx. Аптеки, казалось, давно уже нет, потому что внизу была самая девчачья витрина, которую я когда-либо видел. В витрине стояли фарфор, всякое антикварное дерьмо и даже какие-то старомодные игрушки, а также причудливые маленькие столики на ножках, которые, казалось, были недостаточно прочными, чтобы выдержать вес человека. Что-то вроде старомодного кафе-мороженого.

За окном висела вывеска: «Чайный магазинчик Тинкер, антиквариат и изысканные шоколадные конфеты».

Я кивнул в его сторону.

– Ты видишь это? – спросил я Гейджа. Он бросил взгляд на магазин.

– Да. Это совсем другое.

– Мальчики, хотите что-нибудь особенное? – спросила наша официантка, и я достаточно мужественно признал, что она напугала меня до чертиков. Мало того, что она внезапно оказалась так блядь близко, так еще и подкралась к нам без единого звука. Я завороженно смотрел на неоновые тени для век.

Дерьмо. Может, она и не была человеком.

– Мы закажем два фирменных блюда, – сказал Гейдж, одарив ее одной из тех улыбок, от которых у женщин падают трусики. – Я бы также не отказался от кофе. Это был долгий день.

Она одарила его болезненно-сладкой улыбкой, и я вздохнул, жалея, что не вернулся в Кер-д'Ален к Мел.

* * *

К тому времени, когда официантка закончила принимать наш заказ – это заняло некоторое время, учитывая ее болтливость, – вишнево-красный «Мустанг» с откидным верхом подъехал к ресторану. Машина была красавицей, но именно водитель привлек мое внимание, когда она вышла на улицу, брюнетка с длинными волосами в темных очках. Темно-красная помада, бледная кожа ... Я не мог определить ее возраст отсюда, но, судя по этим изгибам, она не была подростком.

Затем она подошла к задней части машины и наклонилась, чтобы открыть багажник, четко очертив силуэт идеальной задницы, красиво обернутой в узкую юбку до колен с разрезом сзади.

– Черт возьми, – сказал Гейдж мягким голосом. – Кто это?

– Это Тинкер Гаррет, – сказала официантка, снова подкрадываясь к нам сзади. – Она владелица маленького чайного магазинчика напротив.

В ее тоне было что-то ехидное и гадкое. Мы с Гейджем обменялись взглядами.

– Не похоже, чтобы она владела чайным магазином, – сказал Гейдж, ведя ее вперед. Официантка фыркнула.

– Она переехала в Сиэтл после окончания школы, – сказала она. – Думала, что она горячая штучка. Потом муж бросил ее, и она приползла обратно в город. Ее магазин не может заработать достаточно, чтобы держаться на плаву – слишком малая проходимость здесь. Если хотите знать мое мнение, она что-то замышляет.

Гейдж взглянул на меня, и губы его дрогнули. Я наклонился к женщине, задавая следующий вопрос напряженным шепотом.

– Как ты думаешь, что она замышляет? – спросил я, широко раскрыв глаза. – Ты думаешь, это так ... гнусно?

Гейдж подавился кашлем. Мило. Сдерживание смеха, вероятно, убивало его.

– У меня есть кое-какие подозрения, – фыркнула она. – Знаете, она одевается как шлюха. И я слышала, что она иногда ездит на танцы в Элленсбург. Любит подбирать парней из колледжа. Как они это называют? Пума? Позор.

Гейдж отвернулся, плечи его затряслись.

– Рад это слышать, – серьезно сказал я. – Мы будем держаться от нее подальше.

– Так и сделайте, – ответила официантка, глубокомысленно кивнув. – Одному Богу известно, что она там продает. Держу пари, в этих конфетах есть наркотики. Марихуана.

Я снова посмотрел в окно, наблюдая, как идеальная задница Тинкер Гарретт дергается, когда она проходила мимо.

Почему-то не была похожа на наркобароншу. Пума? Я ничего такого не увидел.

Мелани

Неделя после несчастного случая с Чейзом была странной. Он выжил, но ему предстояло долгое восстановление. Все в городе казались мрачными и несчастными, хотя действительно собрались вместе, чтобы поддержать его. Там даже была группа детей, которые организовали вниз по улице от нас лимонадный киоск в качестве сбора средств. Иногда мне надоедало жить в Кер-д'Алене – это был небольшой город, и он не был таким захватывающим, как Сиэтл или Портленд, но когда что-то подобное случалось, мы все любили помогать. Кит даже организовала один из этих онлайн-благотворительных мероприятий, чтобы помочь с его медицинскими расходами.

Мрак усугублялся еще и тем, что я уже несколько дней ничего не слышал о Пэйнтере. Сначала я отправила ему пару сообщений, но остановилась, когда он не ответил.

– Ты думаешь, он потерял свой телефон? – наконец спросила я Джессику. Был вечер четверга, и мы соорудили себе уютное гнездышко в столовой. Во вторник она нашла старый стол и притащила его домой, чтобы показать мне, гордая, как ребенок, своим первым баксом.

Теперь он была так завален книгами, что вы бы никогда не догадались, что его не было здесь несколько месяцев назад.

– Да, я уверена, что он потерял свой телефон, – сказала она, агрессивно печатая на своем ноутбуке. – Он очень хотел позвонить – ну, ты знаешь, потому что у него такая замечательная история общения, – но он совершенно забыл, как пользоваться текстом, электронной почтой, социальными сетями или любым другим видом связи.

– Черт, ты не должна быть такой стервой, – огрызнулась я, глядя на нее. Она вздохнула, откидываясь на спинку стула.

– Извини, Таз мне тоже не звонил. Наверное, я чувствую себя враждебно по отношению к мужчинам. Байкеры. К черту их всех.

– Он сказал, что позвонит тебе? – спросила я.

Она кивнула. – А разве не все они такие?

* * *

Он точно собирался позвонить – ну, знаете, он такой парень – поэтому в пятницу я сломалась и прошла мимо квартиры Пэйнтера. Никаких признаков жизни. Мне было очень жаль себя, и поэтому я спустилась в кафе, чтобы насладиться одним из их пирожных с густой, шоколадной глазурью. Я была на полпути к этому (уставившись на свой телефон, желая, чтобы он написал мне), когда на меня снизошло озарение.

Это было чертовски смешно.

Вот я, двадцатилетняя женщина с большим потенциалом, сижу в кафе и наедаюсь сладостями из-за мужчины. Все, что мне было нужно, это начать петь «Совсем одна» и купить кошку, чтобы завершить стереотип.

Что, черт возьми, со мной не так?

Моя жизнь была отстойной, пока я не переехала к Лондон, но она дала мне второй шанс. Я надрывала задницу, постоянно работая, чтобы построить свою жизнь. Она не была идеальной, но чертовски хорошей – у меня была полная стипендия в колледже и весь спектр возможностей, и все же я сидела здесь, поедая шоколад.

На хуй это.

Я схватила телефон и отправила сообщение Джессике.

Я:  Что ты сейчас делаешь?

Джесс:  Работаю над материалом для завтрашнего карнавала. Ты все еще волонтер, да? Кит все еще рядом, и она сказала, что поможет, но мне нужно и твоя помощь.

Вот дерьмо. Совершенно забыла об этом в разгар вызванного Пэйнтером тумана. Упс.

Я:  Конечно, я все еще волонтер – не могу дождаться. Что ты хочешь, чтобы я сделала?

Джесс:  Аквагрим для лица

Я:  Ты помнишь, какая я не артистичная?

Джесс:  Я хочу, чтобы ты нарисовала маленьких утят, божьих коровок, ящериц и все такое. Ну, знаешь, на детских щеках. Как это может быть трудно?

Я:  Я полный отстой в живописи

Джесс:  У меня есть книга с инструкциями, которую ты можешь использовать. Супер легко

Я:  Я не могу запустить машину для попкорна или что-то в этом роде?

Джесс:  Курица

Я:  Да, я такая. Я могу это признать,

Джесс:  Перестань быть такой большой пиздой. Я дам тебе краски сегодня вечером, и ты сможешь попрактиковаться. Легко

Я уставилась на телефон, потому что это было так похоже на нее – пристать с чем‑то жестким и неудобным, чего я не хотела делать. Противная девчонка.

Я:  Ладно, но ты мне должна

Джесс:  Запиши это на мой счет ;)

Чертова мордашка, дразнящая меня ... Я вздохнула и доела пирожное. Я не позволю себе снова стать такой жалкой, я уже решила это. Но я не могла просто так отказаться от брауни посреди печального голодного запоя. По правде говоря, его осталось недостаточно, чтобы завернуть и забрать домой.

Я: Если я растолстею, обвин им Пэйнтера

Джесс: Ты сумасшедшая. Я люблю тебя, тупица.

И тут я снова улыбнулся. Схватив телефон и сумку, я направилась к колледжу. Занятия начнутся не раньше чем через час, но если я потороплюсь, то смогу поработать над своей работой в библиотеке.

Я больше не позволю Пэйнтеру встать у меня на пути. Жизнь была чертовски коротка.

* * *

Было одиннадцать вечера той же пятницы, и я была совсем одна (в темноте), когда Божья коровка надрала мне задницу.

Это была даже не настоящая божья коровка.

Я уставилась на маленький буклет с инструкциями, пытаясь понять, как что-то настолько якобы простое – нарисовать безвредное насекомое в шесть простых шагов – было полностью за пределами моего понимания. Я пыталась уже сорок пять минут, вытирая непривлекательные, жидкие капли красного, черного и белого снова и снова друг за другом в бесконечном цикле некомпетентности. Одни были похожи на инопланетян, другие – на троллей-мутантов, но ни одно из них нельзя было принять за божью коровку.

Божья коровка даже не была раздавлена. (Но, возможно, нужно было переехать ее несколько раз, просто для разнообразия.)

Джесс собиралась отдать мне так много дерьма, я просто знала это, потому что инструкции были так чертовски просты, что любой идиот должен был быть в состоянии следовать им. Дерьмо. Я бросила кисть и пошла на кухню за стаканом воды. Вдалеке я услышала слабый стук снаружи, сопровождаемый странным, похожим на серийного убийцу хрипом из холодильника. Я резко обернулась, уверенная, что меня вот-вот убьют.

Ничего.

Я на цыпочках медленно вернулась в столовую, где в обвиняющем молчании ждали трупы моих испорченных божьих коровок.