Перевернувшись, я приподнялась на локте, чтобы посмотреть на него.

– Значит, ты просто отключаешь свой мозг, когда тебя что-то беспокоит? – спросила я, изучая его лицо в лунном свете. Тени смягчали черты его лица, делая его красивым, но менее пугающим, чем обычно. Он встретился со мной взглядом, не говоря ничего. – Это, должно быть, хорошо – жаль, что я не могу этого сделать. Иногда я часами лежу без сна в постели, гадая, почему мама ушла и бросила меня.

– Я сосредотачиваю свое внимание на том, где оно должно быть сосредоточено, – ответил он, дотрагиваясь до моей щеки. Я изо всех сил старалась не поворачиваться к его руке, не тереться об нее, как кошка. Затаила дыхание, ожидая чего-то ... Нужно сдерживаться. Почему он так ко мне прикасается? В этом не было никакого смысла – он охренительно ясно дал понять, что не хочет ничего, кроме дружбы.

– Тебе не следовало этого делать, – прошептала я. – Мы просто друзья, помнишь? Ты очень ясно дал это понять вчера вечером.

– Друзья могут прикасаться друг к другу, – прошептал он в ответ. Слова повисли между нами, дразня меня. Мне хотелось наклониться и поцеловать его. Ползать по нему, прижиматься, извиваться и делать все то, что квалифицируется как растление в прекрасном штате Айдахо. – Перестань так на меня смотреть.

– Как? – спросила я.

– Как будто ты этого хочешь ...

Он замолчал, облизывая губы, когда его взгляд переместился на меня. Он собирался поцеловать меня. Мои глаза начали закрываться. Затем зазвонил его телефон, разрушая чары.

Пэйнтер моргнул – он был так же потерян в этом мгновении, как и я.

– Я должен ответить, – сказал он. – Возможно, есть новости о Чейзе.

Чейз. Как я могла забыть о Чейзе? Человек умирал, но все, о чем я могла думать, это о том, чтобы переспать с байкером. Человек, с которым я ходила в школу. Что со мной было не так?

Я откинулась назад, когда Пэйнтер вытащил свой телефон, экран неприлично ярко светился в темноте.

– Групповое сообщение от Эм, – сказал он. – Он жив. В больнице собралось около трехсот человек, и с каждой минутой их становится все больше. Он в операционной.

Я вздрогнула, пытаясь представить, что переживает его семья. Как ужасно было бы сидеть и ждать, когда умрет человек, который тебе дорог? Как бы я себя чувствовала, если бы это был Пэйнтер? Эта мысль заставила меня похолодеть, и я закрыла глаза, желая, чтобы она исчезла.

– Тебе холодно? – спросил он. – Иди сюда. Я тебя согрею.

Мне не было холодно, и прикасаться к нему было очень плохой идеей. Что бы ни было между нами, прикосновение этому не поможет. Но потом я представила тепло его тела вокруг моего. Силу его рук, не говоря уже о широкой груди. Я хотела этого. Так сильно этого хотела.

И он действительно предложил это сам ...

– Спасибо, – прошептала я, придвигаясь к нему. Через несколько секунд я уже прижималась к Пэйнтеру, подложив свою руку под голову. Мое тело было слишком близко, и мне было нелегко держать его за руку. Я неловко пошевелилась, а потом он поймал мою руку и положил себе на грудь, прямо рядом со своей.

Наши пальцы не соприкасались, но соприкоснулись бы, если бы я сдвинула мизинец на полдюйма.

Голова Пэйнтера склонилась к моей голове – может, он вдыхал аромат моих волос? О Боже, я думаю, что так оно и было. Это должно было убить меня. Моя нога беспокойно задвигалась, потому что я хотела положить ее на него, оседлав его бедро. Но я не сделала этого. И что теперь? Мне нужно было продолжать разговаривать с ним или сделать что-то еще, потому что все выглядело слишком странным и напряженным.

– Теперь, когда ты вернулся домой, все в порядке? – спросила я. – Как дела на работе? Ты упомянул, что устроился на работу в автомастерскую.

– Все в порядке. Я занимаюсь индивидуальным дизайном, – сказал он. – Ну, знаешь, байки, машины и все такое прочее. Многие из них предназначены для парней из МК, но есть и городские типы, которые играют в байкеров по выходным. Также много богатых ублюдков, которые хотят быть лихачами. Я разрисовал несколько мотоциклов и автомобилей – кажется, людям они нравятся. Два парня ждут меня, когда я сделаю их портреты. Но сейчас я работаю над кое-чем для клуба. Что-то вроде счастливого возвращения домой, присутствующего в оружейной палате.

– Ты когда-нибудь злился из-за того, что случилось? – спросила я.

– На кого?

– На клуб, я не совсем понимаю, за что тебя арестовали в Калифорнии, но, очевидно, это как-то связано с «Риперами». Ты когда-нибудь злился, что они поставили тебя в такое положение?

Он ответил не сразу, и я подумала, не переборщила ли со своим вопросом. Я только открыла рот, чтобы извиниться, когда он снова заговорил, отвечая на мой вопрос.

– И да, и нет, – сказал он. – Я ненавижу тот факт, что что-то нужно было исправить, и я принял удар за это. Но я не сержусь на своих братьев. Они сделали свое дело, а я – свое. Хреново, что меня поймали, но это всего лишь игра, понимаешь? На моем месте мог быть любой из нас.

Я задумалась над его словами.

– Значит, если придется, ты сделаешь это снова?

– Ну, теперь я буду более осторожен, соблюдая ограничение скорости, – сказал он, тихо рассмеявшись. – Нас с Паком поймали только потому, что мы выжали сорок в зоне двадцати пяти. Полицейский остановил нас, а потом нашел оружие. Но кроме этого? Да, я бы сделал это снова. Это должно было случиться, и твоя девочка Джесс не была бы жива сегодня, если бы мы этого не сделали. Как думаешь, остаток ее жизни стоил одного года моей?

Черт возьми.

– Значит, ты был там, спасая ее? – уточнила я. – Я имею в виду, что подозревала о чем-то подобном, но она так и не объяснила, что же произошло. Понимаю, никто не стал бы говорить об этом.

Пэйнтер вздохнул.

– Мне слишком уютно рядом с тобой, – признался он. – Чувствую себя в безопасности, но мне нужно следить за своим гребаным ртом. И так уже сказал слишком много. Я сожалею о том, что попался, и больше ни о чем. Это то, что есть. Просто надеюсь, что мне никогда не придется вернуться туда снова.

– Что значит «вернуться»? – спросила я, напрягаясь. – Ты не вернешься, ведь тебя же выпустили. Ты уже отсидел свое время.

Он рассмеялся, и я почувствовала, как его рука поднялась, поглаживая меня по спине, чтобы успокоить. – Не беспокойся, детка. Я этого не планирую. Но я на условно-досрочном освобождении, помнишь? Это значит, что они выпустили меня пораньше, при условии, что я буду вести себя хорошо и сделаю правильный выбор. Если меня поймают хотя бы за проезд на красный свет, то моя задница снова оказывается в камере. Вот и все.

Я толкнула его в грудь, приподнимаясь, чтобы увидеть его лицо. Мне и в голову не приходило, что он может вернуться в тюрьму, – от одной этой мысли меня охватила паника.

– Ты должен следить за собой, – совершенно серьезно сказала я ему. – Клуб заставляет тебя делать вещи, которые могут привести тебя в тюрьму? Ты ведь не обязан делать то, что они говорят, Пэйнтер.

Он ухмыльнулся, погладил меня по спине и покачал головой.

– Приятно знать, что тебе не все равно, – сказал он. – Но они не заставляют меня ничего делать, Мел. Я уже большой мальчик и могу о себе позаботиться. Все совсем не так как ты думаешь.

– Например, что?

– Я не какая-то маленькая пешка, с которой они могут играть. Все, что я делаю – делаю по своему выбору. Я знаю, что есть клубы, где люди слепо следуют приказам и их приносят в жертву. Но «Риперы» – мои братья, мы стоим друг за друга горой, мы голосуем по всем вопросам, и если бы я не хотел быть здесь, то и не был бы. Я тоже «Рипер», ты же знаешь. Это мой мир. Я горжусь этими цветами и сделаю все, чтобы защитить их.

Его глаза впились в мои, холодные и жесткие. Даже рука на моей спине напряглась, как будто он готовился к соответствующему действию.

– Но ты ведь осторожен, верно? – спросила я. Пэйнтер кивнул.

– Да, конечно, я осторожен, – сказал он. – Но также являюсь одним из младших полноправных членов клуба, и у меня нет семьи или чего-то еще. Когда есть дерьмовая работа, которую нужно сделать, я вызываюсь добровольцем. Как и все братья, но некоторые из нас потеряют при этом меньше, чем другие.

Я закрыла глаза от болезненного напряжения глубоко внутри меня, откинув голову назад, чтобы не смотреть на него.

– Ты имеешь в виду парней, у которых есть старухи? – спросила я, уже зная, каким должен быть ответ.

– Со старухами, с семьями ... Ребята, у которых есть дети, делают свое дело, без вопросов. Но я не собираюсь стоять в стороне и смотреть, как брат с такой ответственностью идет на риск, который ему не нужен. Многие ребята выполняют важную работу – они никогда не дрейфят, но мы не сможем просто заменить их, если что-то случится. Хос – гребаный гений с деньгами, а Ругер может построить что угодно. Нам нужны их навыки. Это моя работа – защищать клуб, и часть ее – защищать братьев, которые поддерживают жизнь клуба.

– Это безумие, – сказала я. – А как же твоя жизнь? Разве это не важно?

– Клуб – это моя жизнь, Мел.

Ну и дела, как же сильно ему промыли мозги? Его рука успокаивающе поглаживала меня, когда он говорил, и это было отвратительно, потому что я хотела ударить его или накричать на него или, по крайней мере, прочитать строгую лекцию, хотя и не знала, о чем. Может быть, о пяти главных причинах, по которым тюрьма – отстой?

Но я думаю, что он уже знал об этом намного лучше, чем я.

Вместо этого я постаралась успокоиться, заставляя себя не думать о том, что он сказал. Было много других вещей, на которых нужно было сосредоточиться. Теплый ночной воздух. Лягушка. Его рука все еще гладила меня по спине, успокаивая и отвлекая. Затем его пальцы зацепились за нижнюю часть моей майки, сдвинув ее вверх всего на пару дюймов, пока я не почувствовала его обнаженную кожу на своей. Мой желудок скрутило.

– Зачем ты это делаешь? – спросила я, чувствуя почти отчаяние.

– Делаю что?

– Прикасается ко мне. Ты посылаешь очень смешанные сигналы для парня, который не заинтересован.