— Я чувствую, как она приближается, — я с трудом сглотнула. — И это уже слишком. Слишком много силы, чтобы я могла управлять ею в одиночку.

— Вот почему тебе нужно использовать Ангела, — сказал он. — Направь нашу магию через неё.

Я посмотрела на свою кошку, которая всё ещё вязала, и на её кошачьей морде было написано страдание.

— Она связала себя с тобой узами. Она твой Компаньон, — сказал мне Неро. — Они были у Бессмертных — великие звери, которые сражались бок о бок с ними. У твоей спутницы нет собственной магии, кроме её любви к тебе, но твоя связь с ней позволяет тебе использовать больше магии, чем ты когда-либо могла бы обуздать в одиночку. Она — бесконечный резервуар для этой магии. И через вашу связь ты можешь получить к нему доступ. Используй это, чтобы победить Фэйт и выбросить её из твоей головы раз и навсегда. Используй это, чтобы спасти этот мир от разрушения.

Его слова звучали уверенно. С триумфом. Он говорил так, словно мы уже победили. Это одна из вещей, которые я любила в Неро. Он всегда поднимал меня с колен и заставлял бороться за то, что правильно.

Я чувствовала, как магия, вся эта телепатическая сила вливается в меня, словно бесконечная река стремительных потоков. Я чувствовала Неро в этой реке. И Никс. И Каденс, и Дамиэля, и Еву, и Джиро.

И я чувствовала рядом с собой Ангела. Я чувствовала её преданность и любовь. Она хотела мне помочь.

Поэтому я позволила ей помочь. Я направила в неё часть этой волшебной реки. Она одобрительно мяукнула, и я увеличила поток магии. Теперь она мурлыкала. И она уже уронила вязальные спицы. Я ещё не могла бросить свои. Мне нужно больше магии. И она приближалась. Хотя это было больно, как удар по голове.

— Мне нужно отвлечься, — сказала я Неро, поморщившись.

— Сейчас не время для твоих непристойных предложений, Пандора, — его глаза были твёрдыми, как гранит, а слова — гладкими, как шёлк.

Я рассмеялась, и мне стало больно. Всё болело. Всё, кроме моего сердца. Впервые за много дней оно совсем не болело. Пока остальная часть моего тела сокрушалась мощью такого количества магии, моё сердце воспарило.

— Да ладно тебе, Неро. Ты же меня знаешь. Я уверена, что смогу вклинить несколько неприличных предложений. Может быть, одно или два?

Его глаза пленили меня.

— Я ничего так не хочу, как потакать всем твоим предложениям.

— Я запомню это, — отозвалась я. — Позже?

— Договорились, — его смешок был обещанием мрачных, декадентских отвлечений.

Я попыталась улыбнуться, но лицо болело слишком сильно.

— Поговори со мной, Неро. Мне нужно что-нибудь, чтобы отвлечься от боли. Расскажи мне об Ангеле. Ты знал, кто она такая, когда покупал её для меня?

— Нет. Я купил её, потому что она напомнила мне тебя.

— Значит, это судьба, что мы с ней сошлись?

— Судьба. Или чей-то замысел.

— Учитывая нашу историю, я думаю, что это делалось специально, — вздохнула я. — Кто-то хотел, чтобы у меня Ангел появилась у меня.

— Да, — Неро стал тихим, задумчивым.

— Эй, ты должен был отвлечь меня от боли, — напомнила я ему.

— Прости.

Я выдавила смешок сквозь сжатые губы.

— Разве твой отец не предупреждал тебя, чтобы ты никогда не извинялся перед ангелом, Уиндстрайкер?

Неро хмыкнул.

— Действительно.

— Итак, вы с Никс сочинили целую историю о Джемини, Саджитариусе и полковнике Файрсвифте.

— Да.

— Просто из любопытства, чья это была идея — сделать Файрсвифта ангелом с промытыми мозгами?

— Моя, конечно.

Я рассмеялась.

— Ну само собой.

Неро и полковник Файрсвифт считали друг друга заклятыми врагами.

— И вы с Никс придумали эту историю, чтобы устроить праздник богов и демонов, где, как вы знали, Фэйт нападёт на мой разум. Это-то понятно. Но как только у вас было всё необходимое для Последнего Ритуала, почему вы просто не выполнили его, чтобы укрепить мой разум и позволить мне отбиться от неё? Зачем было ждать, пока она нападёт?

— Потому что Последний Ритуал требует исключительно мощной телепатической атаки, чтобы инициировать его, — сказал мне Неро. — Это главная причина, по которой Грейс не могла сделать это с тобой, когда была беременна. Ей пришлось бы ждать, пока ты родишься. И хотя она сильный телепат, она не настолько сильна. Видения Евы показали, что тот, кто напал на тебя, достаточно силен, чтобы начать Последний Ритуал. Так что мы ждали этого момента.

— Вы использовали нападение Фэйт на меня, чтобы помочь мне стать более могущественной, — поняла я.

Он кивнул.

— Именно.

Фэйт поморщилась, и не только от напряжения борьбы за контроль над моим разумом. Она считала свой план совершенным и отнюдь не пребывала в восторге от того, что они обманули её и саботировали её замысел.

— Это ещё не конец, Леда Пандора, — сказала Фэйт сквозь стиснутые зубы.

Она продолжала свою телепатическую осаду моего разума. Мои руки стали вязать быстрее. Теперь я наконец-то могла разобрать, что я вяжу. Это был погребальный саван. В точности моего размера.

— Этот впечатляющий акт внушения, который ты ожидаешь от меня — внушить всем богам, демонам и монстрам на Земле совершить коллективное самоубийство посредством барьеров Магитека… ты не думаешь, что я переживу его, не так ли? — спросила я у неё.

— Как я уже говорила, некоторые жертвы должны быть принесены.

— Легко говорить, когда их приносишь не ты, — огрызнулась я.

Я посмотрела на Ангела. Я вложила в неё столько магии, что она сияла, как волшебный огонёк в море полной темноты. Она подмигнула мне, а потом принялась колотить лапками по моему вязаному погребальному савану, распутывая его по краям.

— Прекрати, — прорычала Фэйт.

Как хороший котёнок, Ангел не остановилась. Вместо этого она увеличила скорость разрушения.

— Твои руки едва ли чисты, Леда Пандора, — сказала Фэйт. — Совсем недавно ты пожертвовала сотнями сирен, чтобы спасти мир.

— Я никогда не делала ничего подобного.

— Ещё как делала. Во время схватки с Медой ты освободила её от контролирующего ошейника, надев его на себя.

Фэйт действительно знала мой разум так же хорошо, как и я.

— Затем тебе пришлось вырваться из-под контроля ошейника, — сказала она. — А как, по-твоему, Стражи управляли людьми? Как ты думаешь, что было на другом конце этих ошейников?

— Машины, — ответила я. — Много машин. Я их видела.

— Нет, там вообще не было никаких машин.

В моей голове замелькали образы. Я увидела себя в тёмной комнате. Воздух был горячим. Я слышала так много голосов.

Нет, это были машины.

Стеллажи за стеллажами, заполненные гудящими компьютерами, окружали меня со всех сторон. Быстро мигали огоньки. Красные огоньки на машинах пронзали темноту, глядя на меня, как живые.

Нет, это были не машины. Это люди. Я всмотрелась в темноту и увидела, что они стоят там, держась за руки. Они быстро пели, и их голоса почти оглушали, когда они объединили свою коллективную силу в попытке сокрушить мою свободу воли. Они были такими громкими.

Я отпрянула от их магии.

Их лица были скрыты тенью. Я забыла, что они вообще люди. Это были всего лишь машины. И я не позволила бы им сделать это.

Раздался взрыв магии — моей магии — и один из них упал. Потом ещё один. И следующий. Вскоре их уже не осталось. Они были мертвы. Мёртвые машины.

Вспышка света показала мне их человеческие лица, затем темнота поглотила их снова. Я видела только разбитые машины, разбросанные по полу. Они были в огне. Здание горело. На них обрушилась крыша.

— Теперь ты знаешь правду, — сказала Фэйт, когда последний образ исчез из моего сознания.

Она разорвала на части фальшивые образы, которые мой разум поместил туда, чтобы защитить меня, заставить меня сделать то, что должно быть сделано. Мой собственный разум обманул меня. Они вовсе не являлись машинами. Это были люди. Сирены. И я убила их всех.

— А теперь, когда ты знаешь, что там произошло на самом деле, ты должна понять, что ты не так уж и отличаешься от других, как тебе хотелось бы думать, — сказала мне Фэйт. — Ты пожертвовала этими сиренами, чтобы спасти мир.

Чувство вины душило меня. Тяжесть того, что я сделала, сжала меня в грязном кулаке и стиснула. Я перестала вливать магию в Ангела. И она перестала распутывать моё вязанье.

Фэйт не остановилась. Она продолжала вязать. Мои руки последовали её примеру, создавая мой собственный погребальный саван.

— Стражи забрали так много сверхъестественных существ, — сказала Фэйт. — У них есть план для этих людей, и в этом плане все они умирают. Мой брат, твой брат и все остальные тоже. Я не могу этого допустить. И если ты действительно считаешь себя хорошим человеком, то ты не можешь этого допустить.

— Не слушай её, Леда, — руки Неро крепко сжали мои плечи. — Она пытается исказить твоё чувство вины в своих собственных целях. Мы спасём этих людей, и мы сделаем это, не жертвуя многими другими.

— Боги, демоны и ангелы всегда требуют, чтобы мы приносили им жертвы, — сказала Фэйт. — Ради так называемого высшего блага. Точно так же, как ты пожертвовала этими сиренами ради общего блага. Ну, а знаешь что? Я говорю, что вам всем давно пора принести себя в жертву ради нас. Ты всегда хвалишься, что не похожа на других ангелов, Леда. Докажи это. Докажи, что ты другая. Докажи, что ты можешь принести жертву ради нас.

Неро проигнорировал её, вместо этого обратившись ко мне:

— Ты действительно другая, Леда. Ты не Фарис, и ты не Грейс. Ты не жертвуешь людьми, чтобы подпитывать свои амбиции. Да, ты совершаешь ошибки, но ты признаешь их и всегда двигаешься дальше. Ты не являешься ничьим оружием. Ни Фариса, ни Грейс, ни Фэйт, ты — Леда Пандора, а Леда Пандора не станет чьей-то сучкой-пешкой.

— Чертовски верно. Не стану, — я расправила плечи и посмотрела на Фэйт сверху вниз. — Может быть, я ошиблась. Я допускаю очень много ошибок. И всё же, убив всех этих людей сейчас, я не смогу загладить вину за то, что убила этих сирен. Единственный способ, которым я могу попытаться загладить свою вину — это спасти всех остальных людей, которых украли Стражи. Но я сделаю это правильно. Не по-твоему. Я предпочитаю жизнь смерти.