ГЛАВА 12

Комната за книжным магазином была маленькой и тускло озаренной, но там был огонь для чайника и мягкие подушки на полу. Было уютно. Лин видела, почему торговка тут искала уединение — одно окно было приоткрыто у потолка, впуская полоску света и немного шума с улицы. Слышался смех детей, словно из-под воды. Лин представила, как читает тут в свете лампы. В своем мире, но и как часть города.

Конечно, это была фантазия. Хозяйке магазина хватало хаоса обычной жизни.

Она смотрела на Лин.

— Кто вы?

— Вы слышали о Валанире Окуне?

Женщина отвела взгляд.

— Я… следила за событиями в Эйваре. И вы — Придворный поэт.

— Неплохо, — Лин устроилась на подушке. Ее ноги могли отдохнуть. — А вы?

— Меня зовут Алейра, — сказала торговка. — Алейра Сюзен.

— Сюзен, — Лин смотрела, как женщина достала две изящные чашечки. — Имя… галицийское.

Женщина пожала плечами.

— Если это проблема, дверь там.

Лин удивленно улыбнулась.

— Проблемы нет.

— Хорошо, — сказала торговка. — Можешь звать меня Алейра. Раз ты — друг Валанира Окуна. Как он?

— Неплохо, надеюсь, — Лин подавила страх, что трепетал в ней. — Времена не лучшие.

— Так всегда, — сказала женщина и передала Лин горячую чашку. Запах был крепким и темным, с ноткой мяты. Алейра села на вторую подушку, Лин смогла лучше ее рассмотреть. Морщины были у нее на лбу и в уголках глаз — на лице отражался опыт. Седина сияла на светлых волосах, золото и серебро сливались. Лин могла представить, что было между этой женщиной и Пророком. Валанир говорил, что знал женщину, когда ему было тридцать. Двадцать лет назад.

Словно читая мысли Лин, Алейра Сюзен сказала:

— Валанир Окун рассказывал обо мне?

— Нет. У меня было лишь имя. И… это было давно.

— Да, — женщина сделала глоток чая. — Давно. Так у поэтов, — она слабо улыбнулась. Но мы разошлись без ссоры.

— Почему он послал меня к вам?

— Так он ничего не рассказал, — Алейра сжала губы. — Валанир спас мне жизнь, — что-то появилось на лице Лин, Алейра позабавилась. — Удивлены? Он мало раскрывает почему-то. Да, когда я была младше… и бегала… я забрела в лагерь танцующих с огнем. Я не ценила тогда свою жизнь. Я слышала, что они убивают чужаков ножом в горло, и голову насаживают на шест, как послание… но мне было все равно.

— И что случилось?

Взгляд женщины был далеким. Ей было приятно вспоминать, она явно давно не делилась этой историей.

— Тогда Валанир был в гостях у короля Сикаро.

— Изменник.

Алейра пожала плечами.

— Так его зовут здесь. Или он был в долгу перед Пророком, или Валанир уговорил Сикаро… не знаю. Я потеряла много крови. Я думала, мне конец. Но Валанир остановил их. Меня оставили. Я помогала с делами в крепости, прожила там пару лет. Я не ожидала, что найду там дом. На время.

Лин молчала. Она замечала ужасы за словами женщины. Ей уже не хотелось улыбаться от того, что было между Алейрой и Валаниром. Она надеялась, что девушкой Алейра нашла хоть немного умиротворения.

Тишина затянулась, Лин не хотела нарушать ее. Из окна слышалась просьба нищего: он снова и снова повторял незнакомое слово. Двое мужчин вопили, к ним присоединился третий. Ребенок верещал, а потом притих. Жизнь города. Лин сказала:

— Атаки на севере.

Изменение было мгновенным. Спокойствие Алейры стало напряженным.

— Это ложь.

— Что?

— Танец. Его используют не так, — торговка в волнении вскочила на ноги. Она стала расхаживать. — Я не говорю, что джитана выше жестокости. Разве такие есть? Юсуф забрал их землю на севере по кусочку, что не забрали лорды Алмирии. Джитана были там раньше всех. Конечно, они хотят вернуть то, что могут.

— Изменник, говорят, яростен в бою.

Алейра встала в полоске света и улыбнулась.

— Потому никто не нападет на его крепость. И потому Юсуф Эвраяд пытался союзничать с ним.

— Вы верны им, — сказала Лин. — Это понятно. Но их магия не могла… измениться? Валанир послал меня, веря, что вы поможете. И начать нужно с правды.

— Правда, — Алейра покачала головой с печальным видом. — Ты знаешь историю джитана?

— Я ничего о них не знаю.

— Давным-давно, когда империя Мизраям еще правила на юге, два принца воевали за трон. Младший, принц Камбиас, увидел во сне, что богиня луны избрала его, но только если он покинет их земли навеки. Она вела его и его последователей на север за море. Они прибыли в Кахиши, когда там была пустошь, хижины и стада скота, — Алейра говорила с насмешкой. Она выпрямилась в полоске света. — Танец — одна из загадок, данных богиней Камбиасу. Он для поклонения. Он проводится в определенное время года. В некоторые ночи.

Лин прищурилась, глядя на женщину.

— Вы так делали. Да?

Алейра вскинула голову.

— Меня позвали раз. Лишь раз. Танец действует только на танцующего. У него нет другой… силы… как думают люди, — ее ресницы прикрыли глаза. — И тот раз… всегда со мной.

— Я знаю, как меняет магия, — сказала мягко Лин со своего места. Все в этой встрече удивляло ее. — Я хочу вам верить. Но пророчество указывает, что тень появится с севера, от джитана.

— Покажите пророчество, — Алейра уперла руки в бока перед Лин. — О, это запрещено. Обычный народ не может знать дела магов. За альманах магов могут посадить, а то и убить. Только король и его Семерка могут знать, что поведали звезды. Но тут, в Пути книготорговца, найти можно все, — она стояла возле Лин, говорила шепотом. — Поймите меня. Я всю жизнь изучала магию. Я умею читать пророчества.

— Вы думаете, мне соврали, — мысль пугала. Даже больше. Лин вспомнила ночь в Башне и поняла, что во всем этом ночь была для нее якорем.

Мог ли Захир соврать?

— Я принесу пророчество, — она говорила тяжело. Почему доверие было так тяжело получить?

— Спасибо, — сказала Алейра Сюзен. Она сцепила руки у бедер в формальном жесте. — Клянусь действовать во благо.

Лин медленно встала с новым грузом на сердце.

— Благодарю.

— Не уходите, — голос Алейры стал хриплым, словно она подавляла эмоции. — Вам нужно кое-что увидеть, — Лин ждала, что женщина пойдет за чем-то в магазине или груде манускриптов на столе в углу. Но Алейра повернулась спиной к Лин и убрала красный плащ. Он упал, окружив ее.

Тишина. Лин ждала. Алейра расстегивала перед платья. Нищий притих снаружи. Тишина воцарилась на улице. Жарким днем многие отдыхали. Чаек было слышно лучше, горестно вопил ястреб.

Алейра вытащила руку из платья. Отодвинула занавес волос.

— Смотрите.

Лин подошла, но не вплотную. Момент был странным, неожиданная близость с незнакомкой. Что-то сверкнуло на лопатке Алейры. Золото. Лин прищурилась и увидела форму. Птица, клюв напоминал крюк.

— Ибис, — Алейра вернула платье на место.

— Метка танцующих с огнем?

Алейра скрыла волосами плечи.

— Танец оставляет метку, — она повернулась к Лин лицом. — Этот ибис — метка.

* * *

В конце дня она хотела кое-что показать ему. Он сбился со счета игр, своих проигрышей. Он будто и не присутствовал там, был прибором с желанием. Он ее не интересовал после утра, когда она спросила о жене.

Сумерки проникли в углы комнаты, бросили вуаль на сады, когда она закончила с игрой и повела его в смежную комнату. Нед так устал, что ноги напоминали желе, когда он встал. Он почти не спал ночью, рано встал, а потом играл весь день. Они даже не обедали. Только пили много кофе, и он ощущал эффект. Он еще и не нашел сведения для Лин. Он пытался спросить Рихаб о ней, о замке, и она становилась раздраженной. Ей была важна игра. Она уже не собиралась отвлекаться, и он не знал, возникнет ли такой момент.

Нед скривился.

— Что вы хотите показать? — они стояли на пороге комнаты, похожей на остальные в замке — с изящной мебелью, с запахом свежих роз. Он смотрел на бархатный диван, где свернулся бы, не разуваясь.

— Это, — сказала Рихаб. В углу было что-то ростом с мужчину, скрытое желтым шелком. Она убрала ткань, и он увидел платье на подставке.

Он так устал.

— Платье, — он не понимал, зачем ему это показывать. Ему было все равно.

Рихаб не замечала его усталость.

— Тебя интересовали наши традиции, — сказала она. — Через две недели — Пир Нитзан. Так, думаю, он называется на твоем языке.

— Нитзан?

— Праздник весны, — она закружилась, волосы двигались свободной тенью. — Видишь? Это наряд королевы. Так было всегда. Королева в этом платье и этой маске. Она рядом с королем. Так всегда было в Рамадусе, и Юсуф Эвраяд перенес традицию сюда.

Нед видел, что упустил из-за усталости — платье было широким и роскошным, пугая этим, в пышную юбку уместилось бы несколько худых Рихаб. Ткань была тяжелой, украшенной золотыми нитями и жемчугом. Нижняя юбка была красной и в рубинах, узор повторялся на корсете: пояс рубинов, камни в центре корсета и на груди. И головной убор с золотой парчой и жемчугом, с красными камнями.

— Вот это да, — сказал Нед.

Рихаб схватила маску из золота и жемчуга.

— А это на лицо, — сказала она. — Во время пира король играет роль бога, а королева — земля. Но она — богиня, древняя богиня Визия, но за такие слова могут убить, — она вдруг захихикала. — Теперь праздник серьезный. Церемонии… изменились.

— А какими они были?

В ее глазах были изумление и что-то еще.

— Было время, — сказала она, — когда Элдакару пришлось бы любить меня на глазах всего города. Брать меня, пока я в этом платье. И я бы стояла спиной к нему. Или… как я захотела бы. Кто знает?* — ее улыбка была такой, какую он еще не видел, довольной. — И, конечно, моя радость была бы важнее всего. Радость богини.

Неду было невыносимо отвечать. Он ощущал гнев. Она точно знала… знала, что делает с ним. Рихаб Бет-Сорр была очень умной.

Он ответил безразлично:

— Интересно, — вскинув брови. — Так теперь явно не делают.

Ее улыбка стала одобрительной. Ее глаза говорили, что он учился игре, или там было желание?

— Нынче все довольно спокойно, — согласилась она. — Королева и король уединяются в палатке после церемонии. Говорят, они просто едят. Но церемония и символизм их слияния — это ритуал плодородия. В Майдаре такого не было несколько лет.